Если бы я знал - Рейн Уайт Страница 18

принялся рассматривать бумажные ярлычки-этикетки, которые

когда-то заботливо прикрепил к каждому мешочку. Фруктовое с

душичкой… Итак, зелёный чай за основу, к нему лист

смородины, малины, мята и немного сушёных ягод клубники.

Всё это залить кипятком ― и готово.

― Чем так вкусно пахнет? ― спросил отец, когда минут

через пять уже при полном параде ввалился на кухню. Бросил

сумку у двери, втянул носом воздух, неосознанно закатывая

рукава, словно собирался завтракать. Никита аккуратно

наклонил френч-пресс, разливая полученную заварку на три

чашки.

― Фирменным чаем, ― охотно пояснила Лада и тут же

пододвинула ближе свою порцию, попыталась сделать глоток, но зашипела ― было слишком горячо.

― Может ещё яичницей, ― спохватился Никита. ― Время

же терпит? Я быстро.

Отец остановил его коротким взмахом руки, мгновенно

становясь суровым и деловым. Настроился на рабочий лад. В

мыслях Никита досадливо стукнул себя по лбу: чёрт, не успел.

Вроде бы понимал, что и не должен, но старая привычка давала

о себе знать. Кто, если не он?

― Не нужно, по пути поем, там на трассе часа через два

шашлык вкусный, ― прокомментировал решение он.

Ник кивнул, но за продуктами в холодильник всё равно

полез. Он не хотел ещё есть, ночное ведёрко курицы, съеденное

напару с Джоем, до сих пор дарило сытость, но руки стоило

чем-нибудь занять. Первые пару минут он ощущал на себе

внимательный взгляд отца, а потом резко отпустило: Дмитрий

Максимович ― уже не папа ― деловито поинтересовался:

― Ну что, племяшка, всё дописала? Готова к работе с

малышнёй? Настроилась?

Ники услышал, как шумно выдохнула Лада и, встряхнув

сковородку с плавящимся маслом, бегло оглянулся. Отец иногда

бывал чертовски прямолинеен, отчего все в семье

подстраивались под него, учились быть текучими, как вода, обдумывать каждое действие на сотню раз. Учились… либо

сбегали. Как сделала мама, когда поняла, что с неё уже

слишком. Никита в их семье оказался самым терпеливым, отца

он любил.

Однако Лада в ответ на вопросы стиснула кружку с чаем

так сильно, что побелели пальцы ― она терпеть не могла, когда

напоминали о скором выпуске и тем более о дипломе, с которым

и так настрадалась. Но Лада, раньше вспыхивавшая по любому

поводу, как спичка, за годы института научилась быть адски

терпеливой, а потому каждый раз повторяла, что…

― Я не планирую работать с малышнёй, дядь Дим, ты же

знаешь, ― пропела она, не выказывая раздражения, хотя вряд ли

это было для отца тайной. Ник увидел, значит, и папа заметил.

― Либо пойду преподавать в старших классах, либо останусь

репетитором, либо буду работать по профессии.

― А как же школа выживания? Детвора? Пришлась бы вон

с мелким понянчилась? ― не отставал отец.

Лада скрипнула зубами, и это Никита тоже услышал

отчётливо. Она училась не на преподавателя, а на переводчика, но почему-то вся семья упорно отправляла её работать в школу, и его отец не был исключением. Нику вдруг вспомнилось, что

Димка Дериглазов когда-то ― казалось, вечность назад ―

смеялся, что Джой с его профессией мог бы пойти работать

учителем, а не ведущим, потому что у него половина группы

именно так и разбрелась кто куда. Сейчас эта мысль настолько

остро впилась в сознание, что Ник ухватился за неё, раскручивая

и накладывая на ситуацию Лады. Пусть они с Джоем по-настоящему общались всего одну ночь, Никите казалось, на её

месте он бы оправдываться не стал. Либо отшутился бы, либо

послал куда-нибудь пешим ходом. Правда?

― Но разве тебе самой не хочется поработать с детьми? ―

услышал Ник следующую (или очередную, смотря сколько он

пропустил, окунувшись в мысли) фразу отца. Пора было спасать

сестрицу.

― Па-ап, ну хватит. Ладик у дяди Володи одна, она не

привыкла «нянчиться». Вот станет крутым переводчиком, тебе

потом помощь нужна будет, а ты её заешь сейчас настолько, что

тебя потом лесом отправят, ― вклинился он, отворачиваясь от

жарящейся на сковородке яичницы.

Отец перевёл взгляд с Лады на него, замолчал. На кухне

повисла тишина, прерываемая лишь ворчанием кипящего масла

и тихим звоном стекла. Это Лада, сама того не понимая, барабанила ноготками о кружку. Пауза затягивалась.

― Ох, сын… ― наконец, выдохнул отец. Поднялся с

табурета, шагнул к нему почти вплотную, обхватил