Двойной капкан - Villa Orient Страница 18

Глава 14

Чувства и действия

После тридцати пяти мужчина начинает думать о женщинах; до этого возраста ему достаточно чувствовать.

Остин О’Мэлли

— Куда мы едем?

— Обратно в город.

Я не хотел везти Вику теперь в отцовский дом, куда скоро заявится наверняка пьяная Амина с едкими замечаниями и презрительным взглядом. Не хотел подавать плохой пример Хани, я и правда был для него не лучшим воспитателем. Но моей вины в том, что на меня свалились все последствия тирании нашего отца, нет. Я пытался исправить его ошибки, но всё было тщетно. Все, кого коснулось его влияние, были отравлены и погибали медленно и мучительно.

Я привёл Вику в мою собственную городскую квартиру, которую держал, когда лень было ехать в загородный дом, и чтобы было, куда приводить женщин, когда надоедали гостиничные номера.

Вика больше ничего не спрашивала. Сама всё поняла, доверилась мне или просто не стала противиться, как делала до этого. А может быть, осознала, что бежать от меня бессмысленно. Или увидела наконец во мне необходимую защиту. Около дома тихо в ночное время, даже можно слышать, как фонари жужжат. Я помог Вике выйти из машины и повёл в дом. Я так редко здесь бываю, что даже удивляюсь наличию лифта и забываю, на какую кнопку нажимать. Вика так внимательно за мной наблюдала, пыталась, наверное, меня понять.

Я не знаю, что она во мне увидела, но я и сам сейчас не смог бы объяснить, какой я на самом деле, чего хочу по-настоящему. Я тот, кого воспитал отец. Я вырос в золотой клетке со львом, с детства наученный защищаться любыми возможными способами и нападать. Но в этот раз я пропустил первый удар и вдруг понял, что не хочу держать второй. В этот момент я точно знал, чего желаю больше всего на свете. Свободы, как и Вика. Сейчас у нас с ней больше общего, чем было раньше. Мы стали мостом для объединения наших миров.

Я нашёл ключи от квартиры в бумажнике, а ведь мог и не взять их вовсе, открыл дверь и пропустил Вику вперёд. Свет автоматически зажёгся от движения. Вика сразу сняла туфли.

— Ты поела?

— Я не голодная.

— Выпьешь?

— А вам разве можно алкоголь?

— Кто мне запретит?

Я вдруг подумал, что она могла бы. Могла бы попробовать сделать меня лучше, но она не станет. Не сейчас. Не в этой ситуации.

Я снял ботинки, пиджак и закатал рукава рубашки: я тоже устал от формальной одежды. Достал початую бутылку коньяка и налил два бокала. Вика помедлила и всё же взяла бокал, не попросила разбавить, но после первого же глотка закашлялась, прикладывая руку к губам. А я усмехнулся:

— Не думал, что будешь пить чистоганом.

— Думаешь, слабо? — И она глотнула ещё, поморщилась, но больше не кашляла.

Я с удивлением заметил, что в квартире больше не было пусто и одиноко. Здесь теперь было тихо, тепло и спокойно, в обществе Вики было приятно даже просто помолчать. Удивительно, но само её присутствие меняло атмосферу. Я заметил это и раньше. Дольше всего мы находились вместе в машине. И я больше не скучал и не чувствовал себя одиноко в дороге. В квартире Йорика она была инородным телом, слишком чистым, слишком светлым. И это было поистине странно, потому что её двойник — блондинка была там частым гостем.

Мы переместились в гостиную. Она рассматривала обстановку, обходя комнату по кругу. Прошло минут десять, и Вика как-то неуверенно двинулась, её как будто качнуло.

— Эй, да тебя снесло с одного бокала, — я помнил, как она отрубилась от таблеток, в принципе крепкий алкоголь не должен производить такой же эффект, но с нетренированной девушкой всё возможно.

— Голова немного кружится, — она признавала очевидное.

Я не планировал её спаивать, но если она поела мало и давно, то нельзя было ей вообще давать алкоголь, если хотел, чтобы она была в полном сознании. Я подхватил слабое тело как раз, когда ей очень была нужна опора.

— Тахир, — она впервые назвала меня по имени, и в её устах моё имя звучит как молитва, исступлённо и испуганно.

— Не бойся, Вика.

Я нёс её в спальню. Она постоянно меня возбуждает, а когда я беру её на руки, мне так и совсем крышу сносит от власти над слабой беззащитностью. Мне до одурения было приятно носить её на руках. Разве я когда-нибудь был настолько одурманенным женщиной? Не припомню за собой такого даже в дикой молодости. Хоть в юности я был даже менее сдержанным и внимательным к женскому удовольствию, чем сейчас. Но мне раньше и не встречались такие женщины. Точнее, я сознательно обходил их стороной. Она была уникальна в своём роде — она сильна духом, в то же время обладает природной слабостью и мягкостью. И у неё это всё настоящее, не напускное.

Я опустил её на огромную кровать и сам навис над ней. Впервые я не знал, что делать дальше. Её золотые волосы рассыпались по чёрному шёлковому покрывалу. Тёмное постельное бельё нужно именно за тем, чтобы терять голову, наслаждаясь видом потрясающей белой кожи, которая контрастирует на чёрном фоне. Она смотрела мне прямо в глаза и даже не отводила взгляда, хотя он был немного замутнён алкоголем.

Я опалил её губы горячим дыханием, оттягивая момент, когда коснусь её. И когда наконец поцеловал нежные губы, то испытал поистине неземное блаженство: я никогда раньше не думал, что терпение по отношению к желанной женщине может так возносить.

Я всегда брал всё и сразу, как только хотел, никогда не откладывал. С ней у меня было несколько соблазнов, но я точно знал, что брать её в бессознательном состоянии под таблетками или на заднем сидении в машине неправильно. Она достойна уважения и шёлковых простыней. Но даже сейчас я не был до конца честен и не уверен, что она не станет списывать нашу страсть на действие алкоголя.

Я опустился к её шее, проводя языком вниз до ключицы там, где оставил следы насилия. И она выгнулась навстречу. Это инстинктивное движение было самым настоящим и естественным, чем всё, что я видел раньше. Я просунул руку за её спину, чтобы расстегнуть молнию платья, но она вдруг резко дёрнулась и испуганно вскрикнула:

— Нет!

Я опять видел страх в её глазах. Чего она может