Измена (не) Новая жизнь - Ниса Ахмедова Страница 17

— Бабушка… я…

— Я знаю что ты не приходила на похороны отца из-за операции. Тебе нельзя было нервничать, подниматся с кровати… Я знаю дочка. Это ты прости, дуру старую, обиду я на твою мать держала, а страдала ты. Прости меня. Я могла навестить тебя в больницу, ведь никто не приходил к тебе? Но я не могла и не хотела видеть твою мать! Она после смерти твоего отца хотела сдать меня в дурку и завладеть квартирой.

— Но, я незнала об этом… — Тихо шепчу

— Конечно незнала! Ты бы была против, поэтому она втихаря… — Ругается матом — Если бы не завещание… она бы отсудила бы квартиру. Ни Вани, ни тебе.

— Завершения? Отец знал, что моя мама выкинет какую нибудь дичь, поэтому написал на Ваню!?

Бабушка смотрит на меня с усмешкой и говорит:

— Ваню он оставил дачу в Подмосковье, а Квартира достанется твоему сыну!

Михаил

Двое суток. Эти грёбанные двое суток я не спал. От жара исходящие от моего сердца вся нутро кипит. Не могу дышать, есть, пить… Быть родителям это не то, а быть ПАПОЙ, ещё любящий очень тяжело. Не знать где он… как он… сыт ли… даже иногда думаю, не домогался какой нибудь педофил.

Смотрю на зеркало в ванной, на меня смотрит обросший щетиной и с тёмными кругами под глазами мужик. Усмехнулся… дожили, сын два месяца пропал, а я " красотой " любуюсь.

Отчаяния топят так глубоко, что разбиваю кулаком зеркало на мелкие кусочки. Теперь я вижу себя в тысячи осколков и где малодушно плачу.

Окравленной рукой закрываю лицо и даю себе пять минут.

Пять минут слабости Орлов! Потом ты не имеешь права! У тебя дочь рядом, сына ещё найти нужно

— Пап… папа…

Слышу как бежит по лестницы Юлька. Быстро встал и мою лицо и руки, чтобы не пугать её своим видом. Обматоваю полотенцем руку, которая не остановился кровь и выхожу из ванной. Руку за спину. Не надо ей видеть это.

— Пап… — Сгибается пополам от быстрого бега по лестницы.

Закатываю глаза. Наверное опять что-то приснился. Кошмар какой нибудь.

Юлька смотрит на меня с полными слез глазами и тянет телефон. Кнопочный. Который мы пользуемся дома.

Не понимаю, чего она хочет… сломался что ли?

— Ромка.. — Пищит и начинает плакать.

У меня сердце остановился. Он что? Как? Кто? Кто звонит? Вдруг в ушах звенит и перед глазами пелена. Выхватваю трубку и слушаю. Хочется орать, материть но почему-то не могу открыть рот.

Орлов успокойся! Не надо показательные выступление!!!

— Да… слушаю

Рот как будто наполнен песком. Едва слышно что говорю.

— Пап… это я, Рома

— Сын. Сынок… ты где? Скажи я… прилечу, Только скажи. Как ты?

От понимания что он жив и здоров так кроет… что я начинаю орать и бежать телефоном из комнаты. Несусь сломя голову, параллельно начинаю осыпать его вопросами. Который он отвечает я не слышу от волнения или не отвечает.

— Пап, успокойся. Я в норме. Меня украли, но я Убежал от них, меня хотели… ладно, не важно, сейчас я в безопасности и рядом хорошие люди.

А я уже открываю дверь машины и даю сигнал своим людям. Надо найти сына. Найдём. По сигналом телефона найдём.

Волнения, страх, ожидание что увижу сына, гремучий коктейль. Главное чтобы он говорил. Чтобы я слышал его голос.

— Пап, я знаю ты меня ищешь, хочешь найти, но Пап… я не хочу домой. Нет, не думай, что я не люблю Юльку и тебя… просто… я устал жить по указке. По расписание. Пап обещаю звонить каждый день. Даже адрес скажу, только дай мне пожить и подумать одной. Прошу тебя. Пап, я очень люблю вас. Но мне там душно, понимаешь… хочу быть обычным ребёнком, подростком…

Михаил

Дышу через раз. Надо успокоиться, Орлов! Твой сын жив, здоров! А это главное! Что по его просьбе… то, он первый раз спрашивает об одолжение, об отпуске. Конечно, отпущу… но видимо, невидимо будем узнать и охранять.

А что? Он мой сын! Единственный! Наследник! А уменя не мало врагов…

Телефон давно потух, а я сидел в машине, посреди дороги и держа на ухе. Вдруг понимаю что, тиски которые сжимали моё сердце лопнула… и я ощутил такое чувство… как будто с плечи тяжёлые горы упали. И это заставляет меня плакать. Не буду скрывать, плакать как ребёнок который нашла в толпе свою мать. Со слезами выходит вся боль, разочарования, отчаяния, бессилие.

Когда прихожу в себя, меня мой безопасник прикрыл. Закрыв часть дороги специальным знаком.

— Герман, я жду тебя в своём доме. И желательно быстрее.

Дальше даю указания своим людям, по номеру телефона найти сына, узнать где он, с кем, и что с ним все порядке.

— Пап, как он, где он? Ты узнал? — Осыпает меня вопросами Юлька. А я не отвечаю, просто прижимая к себе улыбаюсь. Дико счастлив. Сын жив, скоро вернётся домой. Она сразу чувствует меня, сначала плачет, потом смеётся, опять обнимает меня. Нашу радость прервал Герман.

Увидев Юльку плачушей и меня с Красными глазами застывает у порога. Лицо белее мела. Тихо оседает га пол и заикаясь блеет:

— Ром. Ромка…

Вот идиот! Наверное думает…

— Ты чего? Ну ка встань, жив наш парень жив!!! Мы от радости плачем идиот! Иди сюда, дай обниму тебя!!!

Сначала сидит на полу непонимающее смотрит на нас, а потом как доходит…

— Придурок! Идиота кусок!!! Я чуть от страха не родил!!! Ненормальный!!! И ты ненормальная Юлька! Разве так можно?! Я свои тридцать хвостиком чуть инфаркт не схватил! Я. чего только… не думал… Тоже мне друг!

Обижается на нас, но идёт обнимать Юлю и меня.

— С тебя виски с ящиком! — С возмущением произнес.

Да хоть завод алкогольной! На все согласен.

Уже кабинете сидим и обсуждаем звонок Ромы. Конечно мы перезвонили, но никто не поднял трубку.

Мы перебрали все варианты, где он мог быть, у кого, но так и не нашли, кто может приютить моего сына. Все меня боялись и сразу сообщили бы если он был там. Про мою фамилию ходили легенды.

— Михаил Юрьевич, можно? — Заходит ко мне начальник безопасности. Оказывается мировой мужик. Делает вид что ничего не видел, про мою слабость.

— Че там? Нашли где