Брак и злоба (ЛП) - Вольф Триша Страница 17

— Это неправда, Кайлин Биг. Дьявол чувствует удовольствие, — говорит он, заставляя мои шаги замедлиться. — И он знает, как его доставить.

Его слова звучат как угроза, вызывая нежелательную боль между бедер. С тем достоинством, которое мне удалось сохранить, я скрещиваю руки на груди, выходя из комнаты. Пульс с силой бьется в артериях, и я не делаю ни единого вдоха, пока не оказываюсь в темном коридоре и не освобождаюсь от него.

— Я же говорил, что босс будет недоволен, — говорит Мэнникс.

— Да иди ты. — Мэнникс держится на безопасном расстоянии, пока я пробираюсь по коридорам к своей комнате. Когда я оглядываюсь, его взгляд устремлен в пол, как будто он боится гнева босса, если тот будет слишком долго смотреть на мой голый зад.

Я всю жизнь была рядом с такими мужчинами, как Люциан. Конечно, никто из них не осмеливался сорвать с меня одежду, но это не значит, что я не видела жажды сделать это в их коварных глазах.

Всегда существовал барьер в лице моего отца и особенно дяди, который не позволял ни одному из этих головорезов прикоснуться ко мне. И хотя Люциан буквально лишил меня защиты моей семьи, я не верю, что он действительно намерен причинить мне вред.

Я нужна ему.

Живой.

Чтобы обезопасить союз, которого он пытается достичь, только если я появлюсь на свадьбе менее чем через два месяца в целости и сохранности.

И все же сердце с трепетом стучит о грудную клетку, когда я захлопываю за собой дверь спальни и смотрю на платье, лежащее на кровати. Я не знаю этого человека. Я не знаю его границ и пределов. Я вообще ничего о нем не знаю… и, если я чему-то и научилась, когда росла в организации, так это тому, что для того, чтобы победить врага, нужно его знать.

Если я не могу рассчитывать на то, что отец все исправит, значит, я должна показать Люциану, что у него есть другой способ получить желаемое без брачного контракта.

Я беру в руки платье, шелковистый материал под кружевом переливается на свету. Полностью черное кружево и шелк, подозреваю, чтобы соответствовать черной душе Люциана. Я откладываю его в сторону и замечаю белую коробку. С опаской разворачиваю упаковку и выпускаю тяжелый вздох.

Маска.

Выполненная в традиционном венецианском стиле, черная маска окружает оба глаза, инкрустирована кружевом и крошечными драгоценными камнями в виде вихревого узора.

Мы идем на маскарад.

Конечно, Люциан не боится, что я привлеку внимание до того, как будет официально объявлено о нашей помолвке. Никто не узнает, кто я такая. Это действительно проверка, смогу ли я вести себя вне его крепости.

Отлично. Сегодня я докажу, что ему нечего бояться. Я стану послушной девочкой, которой, как всегда, надеялся мой отец, я стану. Я буду настолько незаметной, что Люциан вообще забудет о моем присутствии.

Тогда он и не заметит моего появления.

Наспех одевшись, я роюсь в ванной, нахожу дорогую косметику и укладываю волосы в свободную прическу. Надев маску, я притворяюсь, что нахожусь в костюме — прямо как на балетной постановке, — и оцениваю себя в зеркале.

Я спускаюсь по винтовой лестнице, как Красавица, чтобы найти свое Чудовище, которое ждет у подножия.

Люциан теперь в маске. Это простая, но элегантная черная маска, которая вздымается вверх, образуя дьявольские рога. Идеальный костюм для дьявола в «Армани». Хотя он все еще носит свои ботинки Dr. Martens, вызывающе противоречащие готическому ансамблю.

Я все еще в ярости от того, что меня заставили надеть платье. Я застываю в суровом оскале и не реагирую, когда замечаю, как его голубые глаза вспыхивают за маской, когда он рассматривает меня. Однако при виде этого человека у меня катастрофически учащается сердцебиение.

Я сажусь на расстоянии от него, отказываясь встречаться с ним взглядом на протяжении всего пути в фойе. Может быть, по-детски. Но я не могу полностью отдаться ему. Я должна выигрывать свои маленькие битвы, какими бы пустяковыми они ни были.

Он делает несколько шагов ко мне и достает черную бархатную коробочку. Я не могу не заметить его нож, аккуратно прикрепленный к внутреннему карману, рукоятка в форме когтя из кости. Хотя из какой именно я не знаю — человеческой или звериной. Ни то, ни другое меня не удивит.

Я сглатываю, борясь с комом в горле.

— Меня все равно потом накажут? Несмотря ни на что? — Несмотря на то, что он старается это скрыть, его губы подергиваются от удовольствия.

— Я не даю пустых угроз, Кайлин Биг.

С этим угрожающим заявлением меня ведут к блестящему черному спортивному автомобилю «Ауди» и отправляют в неизвестность его мира за пределами его стен.

Глава 8

Рога и крылья

Люциан

Вечер перетекает в ночь с оттенками аметиста и индиго. Чернильные темные кляксы расчерчивают небо впереди, угрожая надвигающейся бурей, когда мы оставляем башни и огни города позади.

Я тянусь к рычагу и переключаю передачу, когда прохожу поворот, двигатель ревет от мощности. Я крепко держу руку на рычаге переключения передач, слишком хорошо осознавая ее близость. Каждый раз, когда я переключаю передачу, мой взгляд устремляется к ее платью, к обнаженной коже над лифом без бретелек. Припухлость ее небольшой груди. Сексуальная впадинка между ключицами.

Я снова переключаю передачу, ускоряясь, чтобы быстрее добраться до места назначения.

В ограниченном пространстве машины слишком тесно. Ее аромат лаванды и еще какой-то неразличимой сладкой ноты проникает в голову, нарушая ход моих мыслей.

Она такая же фиолетовая, как небо.

Темные мысли вторгаются в мой разум так близко к ней. В одиночестве. Срываю с нее кружевное платье, чтобы обнаружить под ним ее тело. Обхватить рукой ее стройное горло и почувствовать, как ее пульс бьется о мою ладонь, а ее большие янтарные глаза наполнены страхом и вожделением.

Я сильно нажимаю на педаль и замечаю, как ее рука тянется к ручке. Я представляю, как учащается ее сердцебиение, как сжимаются бедра… и слава богу, в поле зрения появляется поместье Эрасто.

— Куда мы едем? — Она впервые заговорила с тех пор, как мы уехали.

Я останавливаюсь перед огромными латунными воротами и опускаю стекло. Одним взглядом в камеру я показываю булавку на смокинге: золотого ворона, и ворота начинают открываться. Я проезжаю через них на пышную подъездную дорожку. Фонтан сияет белизной среди роскошного ландшафтного дизайна.

Поставив машину на нейтралку, я берусь за ручку двери и говорю:

— Что бы ты ни увидела здесь сегодня, не показывай страха. — Затем я смотрю на нее. — Они питаются страхом.

Ее руки сжимают ремень безопасности, как будто она не уверена, бежать ей или оставаться пристегнутой. Я почти улыбаюсь, открывая дверь и передавая брелок парковщику.

Дверь с ее стороны открывается, и я делаю шаг навстречу второму парковщику, чтобы протянуть ей руку. Надо отдать ей должное, она не дрожит, когда вкладывает свою руку в мою.

У парадных дверей роскошного кирпичного особняка меня встречает солдат мафии. Он отмечает булавку на моем лацкане и одобрительно кивает, после чего распахивает двери. Я беру ее за руку и веду нас в какофонию музыки и голосов.

В тускло освещенном коридоре горят черные свечи. Стены занавешены черным — сенсорная депривация, призванная окутать гостей тайной неизвестности и направить их к главному бальному залу.

Как только мы входим в бальный зал, вокруг нас открывается пространство с высокими сводчатыми потолками и чрезмерной роскошью. Все пространство украшено бело-золотыми и черными цветами. Главной особенностью являются бочки — бочки с вином, расставленные по всему периметру. В центре — фонтан, из которого льется вино Amontillado, а стены украшают старинные венецианские маски и картины с изображением Карнавала.

Справа от нас стоит стол для гостей, на котором разложены матовые черные конверты с названием мероприятия: Cask Masquerade.

— Люциан, пожалуйста, скажи, где мы находимся. — Она впервые произносит мое имя, и это что-то делает со мной. Ее мягкий голос обезоруживает.