Записки хищницы 2 - Кортни Коул Страница 17

— Да. Но послезавтра он станет моим приемным сыном.

— Отвратительно.

— Да, — соглашается она.

Но мы обе все еще наблюдаем, как он пересекает комнату. Потому что его задница соперничает с задницей Меган.

Которая, кстати, неторопливо подходит к нему у бара, подталкивая его своим бедром.

— Она сделала это нарочно, — шиплю я.

— Конечно, она это сделала, — соглашается Элли. — Они одного возраста, Сара.

— Возраст — это просто цифра, — рычу я.

— Эй. Ты великолепна и образована, и у тебя кожа двадцатипятилетней девушки, — напоминает мне моя лучшая подруга. — Тебе не нужно ни с кем соревноваться. Ты в своей собственной лиге.

Я киваю, потому что она права. Я великолепна, образована, и у меня кожа двадцатипятилетней девушки.

— Не забывай об этом, — говорю я ей. Она улыбается.

— Ты бы никогда мне не позволила.

Боже, она меня знает.

Глава 12

Господи помилуй

— Мы пьем шоты, девочки, — Колби с грохотом ставит на стол блюдо, да, именно блюдо с текилой. У него даже в центре триллиона стаканчиков есть лимоны и соль.

— Э-э, мы уже выпили около сотни таких, — говорит ему Элли. У меня уже немного кружится голова, поэтому я закрываю глаза. Когда я это делаю, то понимаю, что, если прищурюсь, то едва смогу разглядеть синяк под глазом Элли. Я говорю ей об этом.

Она смотрит на меня без благодарности.

— Хорошо, — она берет рюмку и выпивает ее залпом. — Давай сделаем это. Если мне придется выходить замуж в синяках, то, по крайней мере, мне не нужно об этом знать.

— Вот это дух, — хвалит ее Колби, затем протягивает солонку. Она вытряхивает немного на запястье, но, прежде чем она успевает лизнуть, Колби хватает ее и облизывает сам. Ошеломленная, я наблюдаю, как он делает глоток, а затем сосет лайм.

После того, как он облизал невесту своего отца.

— Эм. — Элли неуверенно смотрит на него. — Нет.

— Нет? — Колби приподнимает бровь. — Что «нет»? Не повеселишься в ночь перед свадьбой? Это был просто шот, кошечка Элли.

— Не называй меня так, — предупреждает она. — Больше нет.

Он кажется удивленным, но как он может быть таким? Это явно неуместно, даже по моим меркам, а у меня странные стандарты, даже я сама так говорю.

— Ты можешь лизнуть меня, — предлагаю я, протягивая руку.

Колби улыбается, и я предпочитаю считать это признательностью.

— Ладно, ладно. Я не хотел тебя обидеть, Элли, — добродушно говорит он. — Я действительно не хотел. Рад за тебя и хочу, чтобы твой девичник был грандиозным. Должен ли я уйти? Тебе от этого станет легче?

Элли замолкает.

— Эм. Это было бы неправильно. Я имею в виду, ты будешь моим… приемным сыном. — Она снова делает паузу, чтобы подавиться этим словом. — Так что мы будем иногда проводить время вместе.

Колби кивает.

— Верно.

— Но опять же, твой отец в клубе по соседству. Если он увидит тебя здесь, то задастся вопросом, что, черт возьми, происходит. Он понятия не имеет о твоей карьере в «Утопии».

— И он никогда этого не узнает, — спокойно заверяет нас Колби. — Ни о чем не беспокойся, Элли. Это твой вечер. Давай выпьем еще несколько шотов и пойдем дальше, хорошо?

Элли кивает, и я испытываю облегчение. Я хочу, чтобы весь вечер вокруг меня были леденцы для глаз. Да, я такая эгоистка.

Мы выпиваем еще несколько шотов, и комната вращается еще сильнее, а вопли дам, все еще скачущих на пенисе, сливаются со светом и стенами. Если бы у шума был цвет, я бы решила, что он был размытым.

— Что дальше? — спрашивает Элли, и ее речь немного невнятна. Я говорю ей это, и у меня тоже получается не слишком четко.

Мы хихикаем и поддерживаем друг друга, а Колби смотрит на нас.

— Может, тебе стоит закончить на этом, — предлагает он. — У тебя завтра важный день.

— Который час? — спрашиваю я. Неважно, что больше похоже было на «Ктрыйчас?»

— Полночь, — говорит нам Колби. — Кто-то упомянул лимузин. Во сколько тебя отвозят домой?

— В два, — говорю я ему. — Дальше у нас татуировки.

— Татуировки? — Элли теперь визжит. — Я всегда хотела такую.

Я киваю.

— Знаю. Сегодня тот самый вечер, леди.

— Мне нужно решить, что сделать, — бормочет она, барабаня пальцами в воздухе, хотя думает, что они на барной стойке.

Я хихикаю.

— Я уже все спланировала. — Я наклоняюсь и шепчу это ей на ухо.

— Пума. Для Элли-Кэт. На спине, и это может быть, как… раврррр.

Я двигаю лапой. Я имею в виду, рукой.

Она ликует от восторга перед моим великолепием.

— Да!

— Ты действительно думаешь, что должна принимать это решение, будучи пьяной? — Колби сомневается.

Я пристально смотрю на него.

— Я придумала это, когда был трезва. И Элли доверяет мне.

— Я доверяю ей, — подтверждает Элли. — Большую часть времени.

— Все время, — поправляю я ее.

— Большую часть времени.

— Помидор, томат — какая разница, — наконец решаю я. — Нам пора идти. У нас с тобой назначена встреча в тату-салоне на полночь. Мы опаздываем.

— Ты сможешь найти дверь? — спрашивает Колби, и я думаю, что он, возможно, серьезен.

Я осматриваю стену.

— Да.

Нет.

Я шепчу Элли.

— Ты знаешь, где выход? Эта комната переполнена.

— Следуйте за мной, — театрально шепчет она. Колби закатывает глаза.

— Боже правый, дамы. Пойдемте со мной.

Он ведет нас через зал, и когда мы стоим перед тату-салоном, я смотрю на него.

— Ты можешь позвать нас обратно на вечеринку к часу сорока пяти? Мы должны назвать победителей конкурса по катанию на пенисе.

Он качает головой.

— Это не то, что ты слышишь каждый день, но да. Я останусь с тобой, чтобы убедиться.

Он провожает нас в тату-салон, а когда нас вызывают, он уходит с Элли. И я остаюсь одна.

По какой-то причине это заставляет меня чувствовать себя одинокой.

Итак, пока вокруг меня крутится тату-салон, я разговариваю с татуировщиком, большим крепким чуваком по имени Бубба. Я даже не шучу. А еще у него волосатые предплечья, на которых татуировка в виде гигантского сердца с мамой в центре. Опять же, я даже не шучу.

Ему приходится часто просить меня повторяться, потому что, очевидно, я говорю невнятно. У меня, кажется, тоже много слюны во рту, так что Бубба пододвигает ко мне мусорное ведро на случай, если меня вырвет.

— Меня никогда не тошнит, когда я пью, — гордо говорю я ему. — Никогда. Держу пари, я могла бы перепить тебя.

Бубба смеется и дезинфицирует мою лопатку.

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь, верно? —