Там, где тает лед - Ава Хилл Страница 16

— Если я умру, не смогу помочь со свадьбой, — произношу я.

Скарлетт смеется.

— О, не волнуйся. Если ты умрешь, я тебя вытащу обратно из ада. А теперь, раз мы разобрались, я пойду ругаться с твоей любовницей.

— Если ты про Джейн, она мне не любовница.

Выражение ужаса на ее лице заставляет меня рассмеяться.

— Джейн и Шейн? Маленькие городки такие странные. — Скарлетт прикусывает губу. — Кажется, они пытаются испортить нам праздник, потому что думают, будто я тебя ненавижу. Нам нужно доказать, что все нормально.

Я стою в арочном проеме гостиной. Скарлетт останавливается на выходе, поднимает голову и смотрит на меня. В глазах — вихрь эмоций, за которые отвечаю только я. И будто мало того, что вернуть ее почти невозможно, теперь еще и весь город мне мешает.

— Нам стоит сходить на Рождественский рынок, если ты там еще не был. Нас там увидят и убедятся, что все в порядке.

— Даже не представляю, как объясню тебя своей семье, — говорит она.

— Значит, я наконец с ними встречусь? — спрашиваю. Ее приподнятая бровь ясно показывает, что сарказм она услышала. — Гляди-ка, нужен был всего лишь разрыв и разваливающаяся свадьба.

Бормоча что-то себе под нос, Скарлетт отводит взгляд. Щеки у нее слегка краснеют. Когда мы были вместе, я не переживал из-за того, что она не знакомила меня с семьей. Сам тоже не горел желанием знакомить ее со своей. Я всегда знал, что женюсь на ней, и ничто меня не остановит, так что знакомство с семьями было делом десятым.

— Увидимся вечером, в шесть, у гостиницы, — говорит Скарлетт.

— Я буду, маленькая.

— Перестань так меня называть! — бросает она через плечо и уходит в кухню, вероятно за Харви.

Я ошибался. Город не против меня. Их нелепый бойкот сыграет мне на руку и теперь мне не придется ломать голову, как увидеть Скарлетт снова.

Глава 11

Скарлетт

Я понимаю, что страшно ошиблась, пригласив Коннора на рождественский рынок, как только вижу реакцию семьи. Они в полном восторге, счастливы до визга, мама, кажется, считает, что лучше со мной в жизни ничего не случалось.

— Что ты наденешь? — спрашивает она, когда я им все рассказываю.

Она полулежит на кровати, а папа, Сиенна и Сейди играют в скрэббл. Мы собирались сегодня снова поехать в Калгари, в прошлый раз я пропустила поездку, но на вечер обещают сильный снегопад, так что решили перенести. Дорога туда занимает около двух часов, надо было выезжать утром, а не среди дня.

Я очень аккуратно опустила момент с тем, что заказ на свадебный торт Сиенны отменили. И что у нас больше нет букетов. И что, вдобавок, нам отменили бронь ресторана для репетиционного ужина. Этот город — секта, и у этой секты один идол: Коннор Хейс.

На секунду я думаю, что, возможно, не могу их за это винить. Но это, очевидно, шепчут мне его поцелуи, потому что на самом деле я виню и их, и его. Эта секта губит свадьбу моей сестры, а Коннор — мой рассудок своими крышесносными поцелуями.

Господи, я совсем забыла, как это — целоваться с ним. Его губы были мягкими и твердыми одновременно, требовательно добиваясь доступа к моим — до болезненного знакомо. Ненавижу признавать, но это ощущалось… правильно. Тело само прильнуло к нему, будто все это время этого и ждало.

Я в полной растерянности. И мама совсем не помогает.

— Ты же помнишь, что он разбил мне сердце? — спрашиваю я.

Мама хмурится и смотрит на сестер с папой. Я им не рассказывала, что случилось, но что толку скрывать — это уже не тайна.

— Мы встречались полгода, а потом я пришла к нему в квартиру, и консьерж протянул мне письмо от мистера Хейса. Оказывается, он в спешке собрал вещи и уехал. Ни звонка, ни сообщения. Коннор просто исчез.

— Вот ублюдок, — шипит Сиенна.

Мама обнимает меня за плечи и прижимает к себе.

— О, девочка моя. Мне так жаль.

Сиенна и Сейди запрыгивают на кровать и обнимают нас с мамой.

— Папа, давай, — подгоняет его Сейди.

Папа устраивается сзади, обнимая нас всех за раз.

— Я с самого начала знал, что он мне не нравится, — бурчит он.

Мама целует меня в висок, и я расслабляюсь, утопая в матрасе и семейных объятиях. Объятия немного унимают бурю в груди, но одновременно напоминают: Коннор дарит мне то же самое ощущение.

Он единственный, кроме родителей и сестер, рядом с кем я настолько расслаблялась. Первые два месяца наших отношений меня саму шокировало, как сильно мне хочется сдаться, не держать дистанцию.

— А что в письме? — интересуется Сиенна.

— Она его так и не прочитала, — сообщает Сейди. — Письмо до сих пор лежит у нее в сумке, запечатанное.

— Что?! — в один голос восклицают мама, папа и Сиенна.

Они уставляются на меня, а я сверлю взглядом Сейди. Я ведь сказала ей об этом по секрету, но, видимо, раз я сама заговорила о Конноре, секретом это ей больше не кажется.

— Может, мы все же сосредоточимся на Сиенне? На человеке, который вообще-то выходит замуж? — спрашиваю я.

— А что тут обсуждать? Я окольцевала Люка еще в девятом классе, — пожимает плечами Сиенна.

Она садится, закручивает свои длинные темные волосы в пучок, поджимает под себя ноги и поворачивается ко мне.

— А вот ты, сестренка, настоящая проблема. Что значит — ты не читала письмо Коннора? Там же может быть объяснение, почему он ушел.

— Брось, — фыркает папа. — Неужели ему так трудно было позвонить или хоть сообщение написать, объяснить, почему он уезжает? Он ведь просто перебрался в Альберту. А не в программу защиты свидетелей.

Я машу рукой в его сторону.

— Вот. Хоть кто-то меня понимает.

Сейди садится ровнее, убирая волосы за ухо. Мама остается рядом со мной, перебирая пальцами мои пряди.

— Так, давайте зафиксируем: мы не фанаты Коннора, — говорит Сейди.

Мы дружно киваем.

— Прекрасно.