Бывший муж. Я к тебе не вернусь - Ария Тес Страница 16

— Это кринж? — улыбаюсь, он не поддается.

Продолжает хмуриться и слегка мотает головой.

— Нет, но стремненько немного. Все нормально?

— Да.

Отстегиваю ремень, открываю дверь и вылезаю на улицу, подцепив сумочку и телефон.

— Просто…знаешь?

Егор поднимает брови, а я снова смотрю на дом.

— Ты вчера спросил, чего бы хотели макароны, помнишь?

— Да.

— Они, кажется, определились.

— М? И что они решили?

— Они решили, что хотят продать этот дом.

Сын резко застывает, а я слегка улыбаюсь и жму плечами.

— Кажется, им больше по душе небольшая квартирка в центре Москвы. Может быть, с выходом на крышу? Где они смогли бы разбить садик. Как тебе идея?

— А…мы можем?

— Почему нет?

— Что он скажет?

Егор сразу же мрачнеет. Конечно, он знает, что я поехала говорить с его отцом о разводе, и теперь ждет новостей. Волнуется. Это меня немного царапает, как и то, что со вчерашнего вечера сын называет Яна исключительно «он». И очень-очень пренебрежительно.

Опять же, не подумайте. Я не мать Тереза, чтобы жалеть всех страждущих, особенно своего бывшего. Нет. Дело вообще не в нем, а в том, что своим поступком он подорвал ориентиры наших детей и заставил их думать, что раз в одном соврал, значит, соврать может везде. И не только соврать. Например, оставить свою драгоценную супругу с голой задницей.

Это не так.

Я не ожидала, но Ян довольно просто согласился на мои условия. Дом, машина и счет? Это щедро, ведь один только особняк стоит безумных денег, а еще счет? Что-то вроде алиментов для супруги? В России такой практике нет. И он не обязан, но он сделал…

Это тоже бесит.

Так его сложнее презирать.

Лучше бы оставил, честное слово. Тупая принципиальность и морализм раздражает. Лучше бы он свои устои в других вещах проявлял…

Но это сейчас неважно. Мои чувства — дело десятое. А сын — нет.

Я ласково ему улыбаюсь, кладу руку на щеку и шепчу.

— Все хорошо, Егор. Мы с отцом договорились, что этот дом и машину я оставлю себе. Еще он предложил мне деньги…что-то вроде алиментов на содержание.

— Надеюсь, ты отказалась.

— С чего вдруг? Я отдала ему почти двадцать лет жизни, и пока у него играет чувство вины, возьму все, что мне причитается!

Фыркаю и разворачиваюсь к главному входу. За спиной слышу смешок, а потом его шаги, переходящие на бег.

— Ну, допустим. Он заслужил. И что дальше?

— Семейный юрист оформит бумаги, а потом мы подадим на развод.

— Разве в таком порядке это работает?

— В нашем мире — да, — тихо говорю, снова улыбаюсь, но совсем фальшиво.

Мне все еще сложно даются такие разговоры, а понимание — еще хуже.

Его тупо нет.

Я пока до конца так и не смогла разобраться, но что поделать? Впереди вся жизнь, чтобы понять, да?

Мы заходим в холл, а я снова осматриваюсь и тихо хмыкаю.

— Никогда не любила этот дом…

— Знаешь? Я тоже. И квартирка звучит супер, только давай побольше?

— Почему?

— Жить-то я где-то должен…

— Егор.

— Не-а, — холодно отрезает он, — Ты имеешь право поступать, так как хочешь. И я тоже. Мне от этого мудака ничего не нужно, сам все куплю. И квадратными метрами себя обеспечу, и машиной, и тебя содержать буду.

Егор заглядывает мне в глаза и нежно улыбается.

— Ты о нас заботилась всю жизнь. Каждый раз, когда болели. Когда ломали что-то. Когда нам было страшно. Теперь моя очередь, мам. И знаешь? Все будет хорошо.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Я не поняла!

— Господи!

На этот раз я буквально подпрыгиваю на месте и резко подаюсь в сторону. Встать перед Егором. Защитить. Не знаю…в голове просто срабатывает что-то, и ты из респектабельной женщины превращаешься в тигрицу.

Хотя это совершенно точно бессмысленно.

На пороге кухни стоит моя младшая сестра Вита. У нее в руках два бокала шампанского, но взгляд хмурый и серьезный. Думаю, был другой, конечно, а теперь…похоже, она все слышала.

— Что за разговоры такие?!

— Вита! Что ты здесь делаешь?! — рычу, отхожу от Егора, шумно выдыхаю, — Вы меня сегодня точно решили до инфаркта довести! Как ты здесь оказалась?!

— Сюрприз решила устроить! — шипит в ответ, сканируя сначала меня, потом сына, потом снова меня, — Сюрприз, блин! Я вернулась в Россию! Что за разговоры?!

Пару мгновений молчу.

— Мы с Яном разводимся, — шепчу, чувствуя, как подбородок начинает мелко дрожать, — У него появилась другая женщина. Сюрприз…

Я очень люблю свою сестру, это правда. Я безумно ее люблю. Конечно, она мой последний, родной человек…в смысле, конечно, это не так, но…она последняя, кто вырос со мной. Кто меня знает. Кто меня всегда поддерживает, и сейчас она здесь…а это значит одно. Что в маске больше нет необходимости, да и, даже если бы я сильно захотела, удержать себя уже не смогу.

Я люблю свою сестру и знаю, что она любит меня. Настолько сильно, что никогда-никогда не предаст и не обидит. Она защищает меня остервенело, и это взаимно. У нас особая связь. У моих мальчиков она тоже особая, но они близнецы. Они были вместе с самого зарождения, поэтому это понятно. У нас же связь похожая, несмотря на три года разницы.

Ее и нет будто вовсе.

С ней я никогда не притворяюсь.

Закрываю лицо руками и плачу, слышу, как Вита тихо ставит бокалы на столик и подходит ко мне, а потом чувствую, как она меня обнимает и шепчет.

— Ну-ка…давай. Поплачь. Поплачь, не держи в себе. Не надо.

Чувствую, что она пару раз машет рукой и шипит:

— Иди. Потом, все потом. Иди!

Егор уходит. А Витка сильнее меня обнимает и ничего не говорит. За что я бесконечно благодарна ей…

«Шпионские игры»

Полина

— …Ну вот…собственно так.

Выложив всю свою долгую, слезливую драму, я стала чувствовать себя легче. Как будто гирю сбросила с души, и недаром говорят: исповедь вообще облегчает сердце и разум.

Вот со мной так