После развода. Верну семью снова (СИ) - Кароль Анита Страница 15

− Выходи, мы ночевать здесь будем, − объявляет, вываливаясь наружу. – А если тебе понравится, то можем и на недельку зависнуть.

− А если мне уже не нравится? Можем мы прямо сейчас поехать домой, а? – выскакиваю следом. Взгляд падает в пропасть и ноги резко слабеют.

Странное дело, я в городке уже несколько лет держу кафе и мне безумно нравится и само заведение, и городок, и горы, которые высятся неподалеку. Но в горах ни разу не была. И вот мне нравится ими любоваться издалека.

− Сережа, давай вернемся, − дергаю здоровяка за рукав.

− О, имя мое вспомнила. Горы они такие, лечат. Даже самодурство быстро проходит, − крякает в усы и достает из багажника тюк с палаткой. – Умеешь палатку ставить? Хотя, кому я это говорю… Иди сухих веток набери для костра. Там полно, за валунами.

Оглядываюсь на валуны. Вдруг там змеи?

Ну раз в город сегодня не вернемся, буду слушаться этого бугая, он лучше знает, что делать в горах. Иду в ту сторону, куда показал, ищу ветки, годные для костра.

Набрала целую охапку и иду к машине. Вдруг вижу, как среди травы скользит коричневатая змея.

− Мама! – ору, скидывая хворост и запрыгивая на камень. – Там змея!

− Где? – Сергей осматривает землю, потом усмехается и ловит змею голыми руками. – Это ужик. Ну ты и дурында, перепугала животинку.

− Я дурында? Ну извини, на серпентолога не обучалась. Для меня все змеи на одно лицо… то есть, морду.

Спрыгиваю с камня, собираю ветки и иду к палатке, сердито топая. Нашелся тут… притащил черте−куда, да еще издевается.

Вдвоем разводим костер, мужик все оглядывается, смотрит на солнце, которое клонится к горизонту.

− Пора, − встает, подкидывает поленья, которые принес сам откуда−то. Берет меня за руку. – Идем, как раз солнце как нужно светит.

Тащит меня к краю пропасти. Сердце мое ускоряется, бьется об ребра. Сейчас он меня сбросит вниз, со скалы. За что?

Бугай реально подтаскивает меня к самому краю, я упираюсь уже изо всех сил, вырываюсь. Но прыгает вниз сам. И стоит по пояс. Тянет меня к себе. Внизу широкий карниз, на котором и стоит Сергей.

− Идем, здесь безопасно. Почему не доверяешь мне? – задает вдруг вопрос. Я пожимаю плечами. Ответа у меня нет. – Идем быстрее, покажу тебе волшебство. И научись доверять людям. Если бы хотел, то давно бы сделал с тобой все, что душе угодно.

Интересно, а что угодно душе одинокого мужика? Что он думает насчет меня? А смогла бы я изменить с ним мужу… Тьфу, мысли дикие какие−то… Хотя, я женщина почти разведенная, неделя осталась.

Спрыгиваю вниз, попадая в крепкие объятия. Потом идем куда−то, он крепко держит меня за руку. Карниз метра полтора шириной, и будто нарочно прилеплен к скале. Слышится шум воды, и вскоре показывается водопад.

− Садись и смотри, − мужчина садится на край карниза, свешивая ноги вниз. – Сядь, когда стоишь, то не видно.

Не понимаю, что он хочет показать, но вот так сидеть над бездной не хочется. Но меня же принудят. Аккуратно опускаюсь, подвигаюсь к краю.

− Теперь смотри на водопад…

Только хочу возмутиться, что я там не видела, водопад и водопад. Но рот остается открытым от удивления.

Водопад искрится ярко−розовым цветом! От него будто бриллиантовая пыль поднимается, сияет в лучах заходящего солнца.

И на это зрелище хочется любоваться и радоваться. Вдруг каким−то детским счастьем накрывает. Безмятежным и чистым…

− Хочешь, на рассвете придем? Тогда водопад оранжевый. Только нужно будет на ту сторону перейти. Это чудо открыл твой дядька, Егор. Он все хотел вас с сестрой привезти, показать. Не успел. А я узнал, что ты его племянница и решил исполнить его желание.

У меня слов нет, смотрю на чудо, пока не исчезает волшебный эффект. Это всего пять минут длится, примерно, но чувство, будто обновилась.

− Спасибо, Сереж… − благодарю мужчину, когда вода становится просто серой и уже не сияет.

Он кивает и встает, потом помогает встать мне. Крепко держит за руку, как ребенка, когда идем обратно. Костер почти потух, но мужчина быстро его реанимирует. Вскоре мы ужинаем пирогами из моего кафе, запивая их чуть остывшим кофе.

Сергей пристраивает над огнем банки с тушенкой. Когда достает их и открывает, я улавливаю такой обалденный аромат мяса, что скулы сводит.

− Ну давай, рассказывай, почему с мужем разводишься?

Глава 17

Застываю, услышав вопрос. Потом кидаю веточку в огонь и смотрю на искры. Как ответить? А надо ли отвечать? Кто он мне такой?

− А с чего ты взял, что я с мужем развожусь? – удивлена, вроде не говорила об этом.

− Вижу, как мечешься. В глазах тоска и обида. Пугаешь меня мужем, а сама губы поджимаешь и волосы трогаешь. Врешь потому что.

− А может, я уже давно в разводе?

− Нет, тогда бы ты заигрывала, а не отскакивала от меня. Разведенки себя вольно ведут, им новых отношений хочется, чтобы доказать себе, что привлекательны.

Сергей оглаживает бороду и шевелит костер палкой, дым идет на меня. Глаза начинают слезиться, и я немного отодвигаюсь.

− Да ладно тебе дыма бояться, комарье не заест. Я в огонь травку одну волшебную кинул, которая отпугивает мелких кровососов.

− Значит, к тебе все разведенки липнут? И твоя борода не отпугивает? – не могу удержаться, чтобы не ужалить.

− Далась тебе моя борода. Хочешь сбрею? – светлые глаза искрятся смехом, в них огонь пляшет.

− Вот еще. Не мое дело, − нахохливаюсь, становится прохладно. – Я развожусь с мужем, ты угадал. Через неделю развод.

− Не сошлись характерами? Довела мужика, кобра? Я б тоже с тобой долго не выдержал, самомнение до небес, на всех свысока смотришь, будто на пыль под твоими ногами.

− Да ты… ты… что ты вообще обо мне и моей жизни знаешь?! И вообще, это не я от моей подруги ребенка завела. А муж.

Моему возмущению нет предела. Не такого «попутчика» я хотела. Мне утешение нужно, а не осуждение.

− Ну извини. Измена – дело серьезное, по себе знаю. Моя жена с моим братом связалась. Уехала с ним… два года уже.

− А ты с тех пор не бреешься, видимо. Траур по потере так устроил, − фыркаю, протягивая руку к термосу, кофе захотелось. Сергей перехватывает мою руку, крепко сжимает пальцы. – Что не так?

− Это не повод для смеха. Да, мне было больно, я любил и свою жену, и брата. Два предательства сразу. И понимаю тебя, − рычит, смех пропал из глаз.

− Прости… у меня не все так плохо. Муж не изменял мне, подруга сама все устроила.

Мучаясь тем, что нечаянно посолила незажившую рану бородачу, я искренне все ему рассказываю. И про подругу, которая обманом родила моему мужу сына, и про тайны мужа, который открыл адвокатскую контору за моей спиной.

− Вот так все было, − вздыхаю, допивая ароматный напиток из пластмассовой кружечки.

− Не понял… − сдвигает темные кустистые брови бородач. – То есть, мужик тебе даже не изменил, а ты его в дальнее пешее? Что ты за баба такая? Мужик благородство проявил, ребенка не бросил, а ты его выкинула из своей жизни? А про контору я так скажу – не уверен он был, что получится. Вот ракрутился бы, и тогда тебе преподнес на блюдечке. А ты сразу его мордой в лужу. Тебе только карьеру же хочется.

− Ой все! Зря я тебе рассказала вообще. Я спать пойду. И не смей в палатку лезть.

Уползла в палатку, но заснуть не получается, мысли роятся. Ворочаюсь то туда, то сюда. Кажется, я совершила ошибку, но гордость не позволит вернуть все обратно. Я всегда доделываю все до конца. Вот и развод пройду до конца.

− Знаешь, я вот что подумал, − полы палатки расходятся и в проеме появляется огромная фигура, похожая на медведя. Подскакиваю, как ужаленная, отодвигаясь подальше. – Да не шарахайся, ты мне нахрен не сдалась. Я про развод. Ты правильно все делаешь – разводись.

− Ясно. Я уже не такая стерва?

− Да не, все такая же. Эту стервозность из тебя не вытравить так быстро. Вот как раз разведешься, поживешь без мужа полгода−год и поймешь, нужен он тебе или нет. Ребенок же не помеха, многие совсем чужих берут из детдома и воспитывают. А тут, считай, наполовину свой. Может просто ваши чувства изжили свое. И вы друг другу не нужны стали. Время покажет.