Женимся! Семья за одну ночь (СИ) - Лесневская Вероника Страница 15

Хлопок разносится по всему помещению, эхом отражаясь от стен.

Немного отрезвляет. И заставляет почувствовать себя маньяком. Каким-то особо озабоченным, вдобавок туалетным.

Я готов отпустить неожиданную жертву и извиниться, но дергающиеся колени под моим пахом останавливают. В таком состоянии я точно пропущу удар.

– Вот так болячки и передаются, – не умолкает Саша ни на миг, брезгливо вытирая губы тыльной стороной ладони. – Надеюсь, я от вас ничего не подцепила. Тьфу-у! – изображает рвотные позывы.

А-а-а, как же бесит! Я ведь почти остыл после оплеухи. Пришел в себя, одумался. Человеком стал, а не похотливым животным.

– Вы меня всю обслюнявили, – продолжает плеваться Сашка, будто специально выводит меня из шаткого равновесия.

Крышу опять срывает ураганным ветром.

Заключаю ее лицо в ладони, сжимая покрасневшие щеки. Она зажмуривается, а я впиваюсь в сомкнутые губы.

То ли я оголодал без бабы, вычеркнув Крис из графика, то ли надышался винными парами, но меня серьезно ведет. Особенно когда она отвечает на поцелуй. Впускает меня, неуверенно проводит кончиком языка по моим губам, расслабляется. Беспрепятственно позволяет пожирать ее, как десерт от шефа. Жадно, ненасытно, с наслаждением.

Удивительно, но я хочу эту рыжую несуразицу.

Ягодно-винный запах обволакивает и пьянит. Ее дыхание учащается и становится жарче. Ладони, что упирались в мои плечи, теперь скользят по торсу вниз. Ногти царапают ткань рубашки по пути, пальцы упираются в пояс брюк.

Сколько своих принципов я нарушу, если на открытии ресторана возьму его официантку прямо в грязном туалете?

Да абсолютно все…

Но я продолжаю целовать рыжую пацанку, которая совсем не в моем вкусе.

Глава 10

Александра

Высоцкий не лгал… Ему не то что пэить нельзя, а даже рядом с вэином находиться противопоказано, и на этикетки от бутылок срмотреть я бы ему тоже запретила. Мало люи…

Если он после бургундских ванн такое вытворяет, что ожидать, когда он примет внутрь? Знать не хочу! Страшно, и в то же время… чертовски приятно.

– Надеюсь, я от вас ничего не подцепила. Тьфу-у! Вы меня всю обслюнявили!

Я никогда не признаюсь в этом вслух, но… он целуется как бог. Умело, настойчиво, страстно, заставляя мои коленки трястись под его пахом, превращая всю меня в желе, сбивая сердечный ритм. И такого эффекта он достигает одним языком! Просто целует, даже не лапает, не раздевает, не пытается залезть под юбку. Джентльмен с внезапным помутнением рассудка.

Его руки на моих щеках, остальные особо опасные части тела надежно упакованы в унылом костюме под винными узорами.

А что если бы… Нет! Даже думать об этом забудь, Сашка! Ты девушка приличная… Была…

Мысли путаются. И все из-за него.

Этот змей-искуситель из кипарисовой рощи продолжает страстно целовать меня. Так, будто я его доза адреналина. Будто он по-настоящему кайфует от меня. Будто готов всю жизнь есть только мои губы. На завтрак, обед, ужин, а потом еще во время ночного дожора. Постоянно. Неотрывно. Жадно.

Мы – девчата – народ простой и непривередливый. Нам многого не надо. Почувствовать себя желанной, получить тарелку лапши на уши и завести парочку бабочек в животе. И все, блюдо идеальной готовности. Аль денте.

– М-м-р, – мурчу, не скрывая наслаждения.

Потом я обязательно приготовлю наглому чревоугоднику порцию отборных грубостей, приправленных острым сарказмом, а сейчас… Плавлюсь в его руках, обнимаю в ответ, ощупываю крепкие мышцы ладонями.

На меня ни один мужчина с таким пылом не набрасывался. Признаться, я не пользуюсь популярностью у сильного пола, да и сам Высоцкий меня пацаном обзывал и нос воротил.

Точно пьяный. Первобытно рычит мне в рот, как зверь, нагнавший жертву.

– Александр-ра, – хрипло произносит мое имя, разорвав поцелуй и отстранившись от меня. – Я так понимаю, ты свободна, – делает шаг назад, невозмутимо одергивая полы смятого пиджака. Стараюсь не смотреть вниз, на его брюки. И не упасть, пока неловко сползаю со столешницы.

– Я на работе, – шумно сглатываю, все-таки опустив взгляд. Весомый аргумент…

– Я не об этом, – лукаво ухмыляется Олег, как ни в чем не бывало поправляя пряжку ремня. Ему там ничего не жмет? Мокрая ткань натягивается, а я понимаю, что продолжаю пялиться, куда не следует. – Ревизию в таком виде я проводить не могу, поэтому сейчас поеду домой, – деловито сообщает, будто озвучивает план своей секретарше. – Сегодня после девяти у меня будет пара свободных часов. Я пришлю за тобой такси в восемь тридцать и оставлю водителю адрес, куда тебе подъехать.

– Зачем? – недоуменно уточняю, чувствуя, как брови ошалело ползут на лоб.

– Саша, зачем, по-твоему, здоровому, взрослому мужчине встречаться с половозрелой одинокой девушкой? – сухо оценивает меня, как блюдо в меню. Наверное, следующим этапом разберет на ингредиенты. Там, куда он меня приглашает под покровом ночи.

– Вы мне отношения предлагаете? Протрезвели бы для начала.

– Тц, я не… Разумеется, нет, – выплевывает с насмешкой. – Впрочем, если ты мне подойдешь и понравишься, можем обсудить график встреч на нейтральной территории, а также условия.

На мгновение теряюсь. С такой наглостью я сталкиваюсь впервые и не сразу соображаю, как отреагировать. Жаль, еще одной бутылки вина под рукой нет. Только на этот раз лучше сразу по голове, чтобы мозги на место встали – сейчас в штаны, видимо, утекли.

– У-у-у, Олег Геннадьевич, как у вас все запущено, если приходится секс у обслуги клянчить, – ехидно тяну. – Соболезную, но ничем помочь не могу.

По-товарищески похлопываю его по плечу, но тут же отшатываюсь, будто током пораженная, и упираюсь ягодицами в раковину. Олег, изменившись в лице, надвигается на меня, а в его глазах вновь вспыхивает пламя.

– Саша, ты… – скрипнув зубами, умно вбирает носом воздух. Ноздри раздуваются, как у бешеного быка, а я – красная тряпка. – У тебя рот когда-нибудь закрывается?

Высоцкий раздражен и возбужден одновременно. Его явно заводит наша перепалка. Странные брачные игры… Он наклоняется ко мне, обдавая губы жарким дыханием.

– Еще и наклонности у вас какие-то нездоровые, – машинально лепечу, не сводя глаз с его лица, приближающегося к моему.

Ну нет! Опять?

Незаметно протягиваю руку к раковине, провожу под сенсором, включая воду. Пальцем резко зажимаю носик крана так, чтобы под напором пустить струю прямо в изумленную физиономию критика. Пока он протирает глаза и матерится себе под нос, я успеваю прошмыгнуть мимо него и улизнуть из туалета.

– Уборка, – сообщаю гостям, с которыми сталкиваюсь в коридоре. – Воспользуйтесь, пожалуйста, другой кабинкой. Прямо и налево, – любезно указываю направление, бедром подпирая дверь.

Если Олег захочет, то вынесет ее вместе со мной. Благо, он слишком опасается скандала, чтобы устраивать сцену при всех. Бурчит что-то приглушенно по ту сторону деревянного полотна, пыхтит сдавленно, а меня на дикий смех пробирает. Видимо, это нервное. У нас обоих.

– Олег Геннадьевич, вы пока приведите себя в порядок, – приторно растягиваю слова и поворачиваю ключ в замке. – Умойтесь, остыньте. А потом домой поедете. Баиньки, – обращаюсь к нему, как к ребенку.

В ответ доносится мое имя, произнесенное как нецензурная брань, и глухой удар, который становится знаком, что хватит испытывать Высоцкого на прочность.

Справедливости ради, он и так долго меня терпел. Поэтому разворачиваюсь на невысоких каблуках, поправляю неудобную, треснувшую по боковому шву юбку – и мчусь прочь. Почти преодолеваю коридор, как кто-то ловит меня за локоть.

– Куда критика дела?

Оборачиваюсь и с легкой улыбкой приветствую жену хозяина. Как он ее отпустил? Да еще и к Высоцкому…

– Жив-здоров, однако какой-то дерганый. Нервы у него расшатаны. Наверное, это возрастное, – пожимаю плечами, переводя ситуацию в шутку. Однако девушке не до смеха.