Осуждённые грешники (ЛП) - Сомма Скетчер Страница 15

даже если он будет холодным, потому что я еще не включила водонагреватель. Я бросила шубу на пол и вылезла из этого слишком тесного платья. Несмотря на то, что оно стоит дороже, чем вся моя остальная одежда вместе взятая, я не могу дождаться, когда смогу его выбросить. Может, от меня и пахнет дымом и потом, но от этого платья воняет виски и близостью к смерти, и я не хочу его больше видеть. К тому же, это часть моего прошлого. Завтра я проснусь и буду хорошей.

Ледяная вода струится по моему телу, смачивая волосы и снимая напряжение между лопатками. Но, несмотря на это, я чувствую себя спокойнее, потому что на горизонте замаячило обещание новой жизни. Возвращение в Дьявольскую Яму дало мне второй шанс и возможность начать все сначала. Там, где Мартин О’Хара никогда меня не найдет.

Я собираюсь найти работу и продержаться на ней дольше недели.

И также собираюсь, наконец, выяснить, что меня интересует в этом мире, кроме как брать деньги у мужчин.

К тому времени, как я вытираюсь и распутываю волосы, на моих губах появляется едва заметная довольная улыбка. Я натягиваю мягкие носочки и направляюсь по коридору в спальню, где меня встречает односпальная кровать с голой лампочкой, свисающей с потолка над ней. Вздохнув, я бросаю свою одежду на кровать, и тут же из кармана моей шубы на пол выпадает что-то.

Часы Рафаэля Висконти. Я сажусь на край кровати и беру их в руки. Провожу большим пальцем по гладкому хрустальному циферблату и по всей длине кожаного ремешка.

Странно, но они еще теплые, как будто он всего несколько минут назад снял их со своего толстого запястья и положил в мой карман. Может быть, дело в сильной усталости, а может быть, я теперь просто отъявленная психопатка, но почему-то я подношу его к носу и вдыхаю его запах. Терпкий коктейль из кожи и стойкого лосьона после бритья разжигает маленький, мерцающий огонек в глубине живота, и на какое-то темное, опасное мгновение я снова оказываюсь в баре. В окружении медленно плещущейся в бокалах янтарной жидкости, серебряных вспышек и зеленого мерцания.

Я рефлекторно сжимаю бедра.

Господи, я, наверное, устала, потому что ну его к черту. Мне все равно, кто он и сколько у него телохранителей, он набросился на меня с молотком. И что самое ужасное? Похоже, что это была какая-то шутка для него.

Я падаю обратно на кровать и начинаю смеяться. Ничего не могу с собой поделать, потому что, несмотря на то, что в тот момент я была в ужасе, у меня до сих пор голова идет кругом от избытка адреналина. Большие выигрыши бывают только после больших рисков, а я сегодня определенно рисковала.

Мое веселье оседает на коже, как пыль, и уступает место тупой боли в груди. Честно говоря, я буду скучать по своему мошенничеству. Я бросаю игру не потому, что она мне надоела, а потому, что так будет правильно.

Я всегда знала, что это неправильно, вот почему я потратила последние три года, пытаясь найти подходящую карьеру. Когда я приехала в Атлантик-Сити, первым делом я осмотрела казино, а вторым — записалась в библиотеку. Каждый понедельник я вставала перед секцией «Для чайников», закрывала глаза и проводила указательным пальцем по корешкам. На какой бы книге я ни остановилась, я должна была ее прочитать, какой бы скучной ни была тема. Логика заключалась в том, что, может быть, я найду на страницах что-то такое, что прольет свет на тьму внутри меня. Что-то, что было близко к ощущению от подсчета карт, сортировки по краям8 или вытаскивания бумажника из мужских брюк, пока он отвлекается на мои сиськи.

Но пока безрезультатно. Немецкая грамматика. Недвижимость. Трейнспоттинг9. Все книги, которые я брала в руки, надоедали мне до ужаса.

Я встаю с кровати и подхожу к чемодану, чтобы положить часы в передний карман на хранение. Завтра подумаю, как их продать.

Когда я поднимаю с кровати груду одежды, что-то, лежащее под ней, привлекает мое внимание.

Визитка.

Я поднимаю ее и переворачиваю.

Анонимные грешники. Буквы выбиты золотом, а под ними — номер, напечатанный черными шелковистыми цифрами. Я смотрю на него несколько тяжелых секунд, а потом, не задумываясь, достаю телефон, купленный на стоянке грузовиков где-то на Среднем Западе, и набираю номер.

На линии раздается три гудка, затем переключается на голосовую почту.

— Вы дозвонились до Анонимных грешников, — произносит женский роботизированный голос. — Пожалуйста, оставьте свой грех после сигнала.

Раздается длинный гудок, затем наступает статическая тишина.

Я опускаюсь на кровать, закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

— Здравствуй, старый друг. Давно не общались.

Глава четвёртая

На фоне жемчужно-серого неба перемигиваются мягкие сказочные гирлянды, серебряные сервировочные подносы и фужеры с шампанским. По краю покрытого инеем озера колышутся на ветру плакучие ивы, а в центре его на плавучей платформе мини-оркестр перебирает струны и отрабатывает рифты.

Сердце Заповедника Дьявола превратилось в эпилог готического романа, в идеальное место для счастливой жизни. Но никакая романтика не отменяет того факта, что здесь холодно.

Мэтт вкладывает мне в руку бокал с шампанским.

— Знаешь, я думаю, что буду праздновать свою свадьбу на Французской Ривьере.

Я отрываю взгляд от рядов пустых белых стульев и смотрю на своего соседа. Он прислонился к стволу дуба, любуясь видом поверх горлышка пивной бутылки. Церемония начнется только через пятнадцать минут, а он уже ослабил галстук-бабочку.

— Ты даже нормально не можешь выговорить Французская Ривьера, идиот.

Он бросил на меня косой взгляд.

— Ты собираешься быть такой злюкой всю ночь? Я уже сказал тебе, что мне жаль.

— Твои извинения не спасут мои соски от обморожения.

Мэтт не сказал мне, что свадьба будет на свежем воздухе, когда приглашал меня вчера вечером. Он и не подумал упомянуть об этом, когда увидел, как я выхожу в наш общий коридор в синем платье с открытой спиной и перекинутой через руку шубой. Теперь, несмотря на то, что ему самому было жарко, он не дает мне свой пиджак, чтобы девушка, ради которой он пришел, не подумала ничего плохого.

— Может, возьмешь мои носки? — предложил он после того, как я окинула его испепеляющим взглядом. — Они, конечно, не кашемировые, но на ощупь очень похожи.

Я отказалась от его очаровательного предложения, вместо этого зарывшись подбородком в воротник своей шубы из искусственного меха и танцуя неизменные два шага.

— А что насчет