Там, где тает лед - Ава Хилл Страница 14

— Нет. Я его уже два дня не видел. Ему позвонила мать ребенка и он исчез быстрее иголки в стоге сена, — говорит Оливер.

— В третий раз за месяц, — бросаю я.

— У твоего деда проблем с ним не было, — тянет Оливер таким тоном, будто либо я идиот, либо дед под конец совсем сдал.

— Пошли.

Мы чин­им забор и убеждаемся, что коровы больше не сбегут. Мороз лютый, и я помогаю Оливеру осмотреть скот и лошадей, нет ли болезни или травм.

— Ты и правда собираешься снова открыть дом для гостей? — спрашивает Оливер, пока мы чистим стойла.

— Да. План готов, летом начнем стройку.

Дом и ранчо стоят на одном участке, поэтому я заказал проект, чтобы отделить их друг от друга. Мне не нужны посторонние на этой стороне земли.

— Люди любят смотреть на лошадей, — говорит Оливер. — В обычной жизни они такого не видят.

— Переместим лошадей к дому, Оливер.

— А людей как отсюда убирать будешь?

Я выпрямляюсь и бросаю на него взгляд.

— Оливер, сюда попадет только тот, кого я впущу.

В этот момент со стороны дома слышится рокот машины. Лошадей тревожит звук, они начинают ржать. Оливер успокаивает их и вопросительно смотрит на меня.

— Ты что-то говорил?

— Напомнить, кто у кого в подчинении? — спрашиваю я.

На выходе из стойла передаю ему метлу. К дому подъезжает черная машина. Я стаскиваю рабочие перчатки и иду навстречу. Гостей я не жду, да их тут и не бывает. Раз я здесь один, до рождественского убранства руки не дошли.

Машина останавливается, и я вижу, как выходит темноволосый мужчина. Обходит капот, открывает дверь рыжей женщине и смеется над ее словами. Невольно замираю: за все годы знакомства не видел, чтобы Роман Мэддокс смеялся или хотя бы улыбался. Любовь, черт бы ее побрал, странно действует на мужиков.

Мы с Романом играли за «Ренегейдс», пока его не обменяли в Джерси. Теперь он в «Бостон Титанс», и в прошлом году женился — новость, над которой я долго ржал. Думал, шутит.

Он поднимает голову и улыбается.

— Ты что, коров доил?

— Чинил забор и помогал чистить стойла, придурок. Коров доили утром.

— Следи за словами при моей жене, — говорит он. Рыжая кидает на него смешливый взгляд.

— Милый, я всю жизнь среди спортсменов. Гораздо хуже слышала, — улыбается она. — Мы не хотели заявляться без предупреждения. Роман уверял, что так можно.

— Разумеется.

— Что за друзья без наглости? — пожимает плечами Роман.

— Говорит человек, который годами отказывался признать, что мы дружим, — говорю я его жене.

Роман закатывает глаза.

— Хотел, чтобы Лавиния познакомилась с тобой. Ей нужно было убедиться, что у меня действительно есть друзья.

— Я и так знала, что друзья у тебя есть, — говорит Лавиния. — Очень приятно познакомиться. Я твоя давняя поклонница.

Роман притягивает ее к себе за талию.

— Не верь. Это она просто вежливая.

— Роман! — смеется она. — Он же нас выгонит, если ты так продолжишь.

— Ты всегда желанная гостья, — говорю я ей. — Вот насчет него — не уверен.

Я веду их к крыльцу.

— Хотите кофе?

— Без меня Лавиния сюда больше не приедет, — заявляет Роман. — Правда, Цветочек?

Она улыбается ему нежно.

— Не знаю. Вид потрясающий.

Роман ухмыляется и шепчет ей что-то на ухо. Резкий укол ревности заставляет меня отвернуться и уйти на кухню. Когда-то у меня было так же и я все разрушил. Разрушаю до сих пор. Ушел, уверенный, что Скарлетт будет лучше без меня, без нашего семейного хаоса, который ей ни к чему. Теперь расплачиваюсь за то, что решил за нее.

— У тебя чудесный дом, — говорит Лавиния, заходя на кухню. — Наверное, невероятно просыпаться с таким видом.

— Да, — отвечаю, глядя в окно на горы. — Только когда темнеет в пять, вокруг ни души, и каждый звук заставляет вздрагивать…

— Ты боишься темноты, Коннор? — усмехается Роман.

— Да. Я разумный человек и понимаю: в мире полно вещей, до которых ученые еще не добрались.

Наливаю им кофе. Обедать они отказываются, поэтому предлагаю съездить в город. Они тут всего на день, потом едут в Вистлер — встречаться с братом Лавинии и ее лучшей подругой.

А мне поездка даст шанс увидеть Скарлетт. Я только успеваю об этом подумать, как открывается входная дверь и раздается ее голос:

— Коннор Фицджеральд Хейс!

— У тебя второе имя Фицджеральд? — Роман едва сдерживает смех.

— Вообще-то Фредерик, — бурчу, но мысли уже не там. Ставлю кружку и выхожу из кухни. Она прямо напротив входа, и я вижу Скарлетт сразу.

Фиолетовые волосы растрепаны ветром, губы цвета спелой ягоды, и смотрит она на меня как на врага государства. Рядом стоит Харви — улыбается так, что мне заранее плохо. В руках коробка из Butter & Bloom.

— Ты, — шипит Скарлетт. Она идет через холл, каблуки звонко отбивают шаги по плитке. — Из-за тебя свадьба моей сестры летит к черту! Весь город тебя обожает, и теперь все отменяют наши заказы, потому что я, видите ли, злодейка, разбившая твое нежное сердечко!

Она раздраженно откидывает прядь, ее глаза полыхают.

— Слушай внимательно, Коннор. Мне наплевать, чем ты собирался заниматься на этой неделе. Если это не вопрос жизни и смерти, твое время принадлежит мне. Ты поможешь найти нового кондитера, нового флориста и новый спа, и мне все равно, как ты заставишь их взять нас в последний момент. Я не позволю сорвать свадьбу моей сестры. Это случилось из-за тебя, и исправлять будешь ты.

Она тычет мне пальцем в грудь.

— Я не шучу. И не собираюсь тебя жалеть. Если хоть что-то пойдет не так, я буду преследовать тебя всю твою жизнь. И всю твою загробную тоже. Понял?

Господи, как же я люблю эту женщину. Она и правда способна меня преследовать и именно этого я хочу.

— Ты обещаешь? — спрашиваю я.

Скарлетт моргает.

— Что?

— Обещаешь преследовать меня всю жизнь и после? Потому