Двойной капкан - Villa Orient Страница 14

Я отчаянно скрывал свои чувства под маской бесстрастности, Хани не совсем понимал, что произошло, и только Вика была по-настоящему расстроена происходящим, хотя Гассан и не был ей близким человеком. Или был? Или это последствия стресса и шока?

Сначала мы поехали к мечети, где совершилась похоронная молитва — джаназа. Гассан лежал на похоронных носилках — тобуте, отделанных вычурной резьбой по дереву. Он не был похож сам на себя. Я даже поймал себя на мысли, что это не мой брат. Я просто не могу поверить, что я хороню Гассана, единственного близкого мне человека после матери.

Намаз совершался на улице возле мечети, и все наши лица были направлены к Мекке. Это странный обычай за тысячи километров от святой земли. Мой отец вместе с кланом бежал сюда от войны. Но здесь мы продолжали вести всё ту же войну за власть и богатства. Наша семья и без того была богата. У нас были деньги, сила и желание властвовать. Под гнётом моего отца оказался целый город. Что уж говорить о том, что он легко управлял всеми внутри семьи. Этот город и эта семья погрязли в алчности и коррупции. Я больше не уверен, что хочу вариться заживо в этом адском котле.

Потом мы переместились на кладбище. Гассан, как и все мы, должны были лежать рядом — там, где приготовил для нас места ещё отец. И мы снова смотрели в сторону Мекки, пока имам читал суры.

Женщины по нашим традициям на похороны обычно не допускаются, но я решил отступить от этого правила: мы и так слишком много нарушили. Никто не выражал свою скорбь слишком эмоционально: во-первых, это грех, а во-вторых, никто не был настолько опечален смертью Гассана. Только наша тётя Гера тихо плакала, да Вика с трудом сдерживалась. Остальные прибыли на похороны больше по необходимости, чем по велению сердца.

На кладбище опять начал накрапывать дождик, и я заметил не один удивлённый взгляд, когда защитил Вику под своим зонтом.

Позже мы приехали в ресторан, чтобы совершить поминовение. Было забавно наблюдать, как люди, которые ругали и осуждали Гассана при жизни, говорили о нём только хорошее после смерти. На дворе уже давно был вечер, но люди не торопились расходиться. Похороны моего брата стали удобным предлогом для решения вопросов разной сложности и важности.

— Да окажет Всевышний Аллах тебе благодеяние, да возвысит тебя степенью и позволит стойко перенести утрату.

— Спасибо, дядя Амир.

Амир тоже был вторым сыном, младшим братом моего отца, который получил лишь небольшую часть наследства деда. Но его амбиции заставляли демонстрировать власть и включаться во все вопросы, о которых он только знал.

— Смотрю я на тебя, Тахир, и вижу, что ты совсем не похож на отца. Его нет всего год, и только посмотри, где мы собрались, — он картинно обвёл зал, — опять по самому печальному случаю. Люди шепчутся за твоей спиной, называют тебя слабым. Гассана застрелили в людном месте! Разве Меро мог допустить такое⁈

Я внимательно смотрел и слушал дядю, хотя направленность его речи была понятна с самого начала.

— Ты ведь так и не нашёл убийцу или заказчика?

— Я работаю над этим, дядя.

— Не спорь со мной, Тахир. Я знаю, но время идёт, а ты таскаешься с его шлюхой, как с писанной торбой. На похороны её привёл!

— А что мне следует с ней сделать?

— Наказать!

— Даже если она ни в чём не виновата?

— Даже так! В назидание другим! Теперь каждый в этом зале думает, что может навредить Меро, и ничего ему за это не будет!

— Так ли это, дядя?

— Именно так, не возражай мне! Всю семью распустил! Какой пример ты подаёшь подрастающему Хани, держа в доме шлюху и наркоманку⁈ Посмотри на Амину, — она как раз проходила мимо, бросив на нас беглый взгляд с кривой усмешкой, — крутит попой в обтягивающей юбке с непокрытой головой. Где её жених? Не отвечай мне, я и сам знаю. Не с ней, и это позор! Избавься от девки как можно скорее, выдай замуж Амину, накажи всех, кто причастен и не причастен, просто из принципа, чтобы никто и подумать не смел, что может замахнуться на Меро! Даже такого слабого, как Гассан! Реши вопрос.

— Гассан никогда не был слабым. Но в одном ты прав, дядя, я не похож на отца.

— Ты молод, Тахир, и глуп, а она просто красивая девка. Прими правильное решение.

Дядя напоследок похлопал меня по плечу как нашкодившего ребёнка, который должен был проникнуться воспитательной беседой. Вот только я не ребёнок, и воспитывать меня уже поздно. А игра была в самом разгаре…

Глава 12

Нападение

Показная простота — это утонченное лицемерие.

Ф. Ларошфуко

Я никогда раньше не была на похоронах, тем более таких традиционных. Многие были в светлой одежде, и никто не причитал и не плакал. Потом Тахир обмолвился, что смерть в их культуре не считается печальным событием, даже наоборот, душа наконец обрела покой и свободу, особенно такая мятежная как у его брата, поэтому люди одеваются светло и не омрачают отход души в иной мир горестными слезами. Траур у них длится всего три дня, и только для супругов он продлевается на четыре месяца и десять дней, но у Гассана не было жены. Я подумала, что он был слишком молод, чтобы умереть. Это так несправедливо!

На меня бросали разные взгляды, разве что ленивый не посмотрел в мою сторону. Некоторые взгляды были любопытными и удивлёнными, другие — злобными, но почти все быстро потеряли ко мне интерес и стали равнодушными. Из обрывков разговоров я слышала гневное непонимание, почему Тахир привёл меня, шлюху и наркоманку, на похороны родного брата.

Моё сердце обливалось кровью от боли и обиды за себя, но одно я чётко осознала: я не стану больше оправдываться, не буду доказывать, что я не та, за кого они меня принимают. Я буду держать голову высоко и вести себя так, как меня воспитали родители. Невозможно переубедить толпу людей, важно лишь оставаться самой собой. Это единственно правильное, что я сейчас могу сделать.

Поминание Гассана в ресторане затянулось до позднего вечера, люди не собирались расходиться. Звучали громкие речи о нём и семье Меро, многие хотели выразить своё почтение лично Тахиру, и