Предсказание - Villa Orient Страница 14

нерешительность, он шагнул ближе, и я взяла часы, стараясь не касаться его пальцев, но сама вещь была ещё тёплой от его рук. Разве кто-нибудь раньше давал мне что-то значимое и так просто по первой просьбе? Но ведь для него это сущий пустяк, мелочь. Ценность подарка определяется не его ценой, а долей того, что человек в него вложил от себя. Хотя, кто я такая, чтобы судить о ценности вещей, которые вижу в первый раз в совершенно другом мире?

Пока я смотрела на дорогие часы, секундная стрелка которых плавно двигалась по циферблату, Хамдан оставил меня в раздумьях.

Глава 13

Жизнь идёт своим чередом, не зависимо от того, как чувствует себя человек в этом мире. Я каждый день гуляла в саду. Я стала замечать, как одни цветы увядают, а другие распускаются, как листья опадают, становясь из молодых ярко-зелёных в большие, более глубоких оттенков, как поросль тянется к свету, как муравейник постепенно растёт и меняет форму, как птенцы вылупились в гнезде и теперь пищат на фоне взрослого пения. А у меня ничего не менялось. Я всё ещё не знала, как бежать отсюда, с ужасом понимая, что у меня больше нет надежды.

Я заметила, что Хамдан пользуется всегда одной и той же машиной, уезжая утром и приезжая вечером. Днём ни его, ни машины не было. Но всё это бесполезная информация. В гараже тоже наверняка были камеры наблюдения, поэтому залезть незамеченной в багажник его машины, а потом быть из него насильно вытащенной, казалось мне очень сомнительным развлечением. Как выключить камеры или хотя бы повернуть их в мёртвую зону, я не знала.

«Чего ты хочешь?»

Теперь-то я могла много чего сказать, но было уже поздно. Хамдана я с тех пор больше не видела и пребывала в уверенности, что он меня больше не спросит, «потом» никогда не наступит.

Вечером я сидела в полумраке комнаты, которую освещало сияние полной луны и мерцание фонарей в саду. Дверь не запиралась изнутри, поэтому любой мог открыть её, как это сейчас сделал Хамдан. Он стоял в проёме, в свете лампы из коридора. Удивительно, как мог этот человек заполнять собой всё вокруг. От его присутствия мне опять стало тяжело дышать. Я его боялась, но в то же время испытывала перед ним благоговейный трепет. Он был в костюме, руки в карманах.

— Иди за мной, Марина.

Я встала. Он шёл размеренной, уверенной походкой, пока не открыл последнюю дверь по коридору и сделал рукой приглашающий жест войти. Я прошла и замерла на пороге. Это была библиотека. Он включил свет. Огромные стеллажи, заполненные книгами, закрывали все стены помещения без окон.

— Эта библиотека в полном твоём распоряжении, Марина. Можешь приходить сюда, когда захочешь.

Я испытала необходимость поблагодарить:

— Спасибо, Хамдан.

Я только сейчас заметила, что он без галстука, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, обнажая самое начало жёстких волос на широкой груди. Его чёрные глаза были темнее обычного, вокруг них теперь пролегали тени недавних тяжёлых и жестоких мыслей, а может быть, и действий. Должно быть, эмира Омана занимали более важные мысли, чем продолжение рода с украденной наложницей, потому что он лишь скользнул по мне обжигающим взглядом и вышел.

Я с ужасом осознала, что сейчас я была разочарована тем, что шейх покинул меня. Я была заложницей тирании и виктимности в отношениях, и уже стала привыкать к роли жертвы. Мне почти хотелось, чтобы Хамдан остался и даже взял меня, потому что это единственная возможность получить хотя бы толику внимания и ласки, кроме холодной отчуждённости и одиночества. Меня поистине стали пугать собственные мысли, желания и реакции. Ещё 10 минут назад я была в полной апатии, не видя выхода из сложившейся ситуации, с мыслями о добровольном уходе из жизни, а теперь я была буквально счастлива от того, что у меня есть целые две отдушины — сад и библиотека!

Как быстро человек привыкает к роли, которую пишет ему судьба? Я ведь была здесь меньше месяца, то есть моё пребывание в этой роли только начиналось, а я уже адаптировалась. Что же будет дальше? Я не хотела об этом думать, потому что будущего у этих отношений нет и быть не может. Когда я рожу ребёнка, то буду больше не нужна. Да, я стала думать о рождении ребёнка для эмира как о чём-то неотвратимом, без условного наклонения. Но буду ли я по-прежнему хотеть вернуться к прошлой жизни? Сколько же сил мне ещё понадобится, чтобы пережить удары судьбы? И есть ли у меня такие ресурсы? Я не знала ответов на эти вопросы.

Я стала посещать библиотеку каждый день как ритуал наравне с прогулками в саду и обдумыванием плана побега. Библиотека оказалась очень интересным и уютным местом. Она оформлена на старинный лад, с деревянными шкафами и панелями. Тут было много разных книг на арабском, английском, французском, немецком, русском и даже языках, которых я никогда не видела. На третий день я с удивлением обнаружила, что есть здесь и газеты, и журналы, и коллекции марок, принтов, карт, манускриптов и рисунков. Помимо художественной литературы здесь были научные, учебные, образовательные и исследовательские материалы. Некоторые экземпляры были поистине ветхими, всем своим видом говорящие об огромном возрасте и мудрости, которую они хранят.

Я стала плохо спать, мне мешали мысли, поэтому я старалась читать, пока глаза не слипнутся. Однажды я просто уснула прямо в кресле за столом. Меня разбудило присутствие в комнате кого-то ещё. Хамдан стоял рядом с креслом и разглядывал меня. Он стоял непозволительно близко, нарушая моё личное пространство, впрочем, как всегда. Я резко встала, отчего голова закружилась, и я потеряла равновесие, когда сильные руки подхватили меня. Он был в костюме, шелковистую ткань которого я почувствовала щекой. Его мужской запах опьянял. Я отчаянно захлопала глазами, стараясь как можно скорее прогнать сонную пелену, когда он совсем рядом с ухом произнёс:

— Я устал, Марина. Поможешь мне раздеться?

Это была не просьба, но и не приказ. Голос был мягким, почти шёпот, наверное, впервые за всё время нашего знакомства. Он развернул меня, а сам сел в кресло. У меня был выбор. Если я уйду, он не станет меня задерживать. Но что страшного может быть в том, чтобы помочь ему? Моя глупость смешивалась с наивностью. Я теряла связь с реальностью и уже не понимала, что хорошо, а что плохо. Мой мир сузился до