Как снег на голову - Галина Кор Страница 12

Каждый раз я игнорирую его, прохожу мимо, делая вид, что он пустое место. Но пока я еду домой на общественном транспорте, он приезжает к подъезду первым и ожидает меня там. А потом под предлогом, что ему нужна любимая зубная щетка или носки, связанные бабушкой, пробирается в квартиру. А там нудит, нудит… пока аллергия не напоминает о себе. Как вовремя у меня появилась собака!

Честно, меня это достало.

Надежда, что он сегодня поступит иначе, провалилась. Стоит. Завидев меня, выскочил из машины и снова сует в руки свой облезлый букет из трех роз. Дело не в количестве, я бы и одной была рада, если бы подарил кто другой, например… не важно… Ну не нужен мне Юра ни под каким соусом! Язык уже болит твердить одно и тоже, но, как я понимаю, Венера Карловна не пустит его домой без положительного отчета.

Останавливаюсь перед ним.

— Что сегодня ты решил забрать?

— Юлия, этот букет для тебя, — протягивает. Не беру. На фиг надо.

— Допустим… ты не ответил. Что? Бритва, носовой платок, галстук? Такими темпами мы не распрощаемся до следующего Нового года. Вчера я потратила свое личное время и собрала твои вещи. Можешь зайти и забрать.

— Юлия, почему ты такая стерва! — выдает с психом.

— Здрасьте… С больной головы на здоровую. Милый, все, камбэка не будет! Развод, и девичья фамилия! В нашем случае — чемодан в зубы и к маме… Лене, Маше, Кате. Даже не интересно, кто тебя приютит. Или снимай квартиру, как взрослый и самостоятельный мужчина! А то ты хорошо пристроился… Все! Разговор окончен, — говорю нервно. Внутри все бурлит от возмущения.

Делаю шаг по направлению подъезда, поворачиваясь к нему спиной.

— Нет, ты заберешь эти долбанные цветы! — этот неадекват, хватает меня за руку, пытаясь развернуть к себе лицом.

Одну ногу я уже занесла, чтобы сделать шаг, а вторая стояла на накатанном и утрамбованном снегу, который за день подтаял на солнце, а к вечеру подмерз, превратившись в скользкий лед. Взмахиваю руками, пытаясь сохранить равновесие, но вместо этого, подлетаю выше и падаю плашмя спиной. Эти долбанные розы падают на меня, как на крышку гробика.

Голова кругом. Воздух выбило из легких, и я не могу полноценно вздохнуть.

— Юлий, Юлия… — причитает надо мной Юра, — как ты себя чувствуешь?

— В ушах звенит… — я даже не слышу своего голоса. Но надеюсь, что я все-таки говорю, и мне это не кажется. По крайне мере я себя со стороны не вижу, значит душа еще на месте. — … а как только ты надо мной склонился, так еще и тошнить стало.

Нет, все-таки я это говорю. Вон как лицо вытянулось.

— Ой, Юленька! Ну как же так! — надо мной склоняется лицо соседки с первого этажа. Пожилая приятная женщина… вот только как зовут, не помню. Я теряю память! Аааа!!! Никитична… Вера… точно! Фух… — А я просила сегодня дворничиху посыпать перед подъездом! Вот видишь, как получилось? Люди убиваются, а им хоть бы хны! За что деньги платим⁈

Соседка так громко кричит, что вокруг меня собираются еще соседи.

— Давай помогу встать, — Юра тянет меня за руки.

А я раз… и выключилась. Свет погас.

Прихожу в сознание, когда надо мной склонился уже врач скорой помощи.

— … сотрясение, — говорит он окружающим, но не мне. Я включаюсь тогда, когда диагноз поставлен. — Везем ее в первую городскую. — Меня перекладываю на носилки и грузят в машину.

— Я с вами, — Юра лезет следом.

— А вы кто? — интересуется врач.

— Муж, — выдает тип, чемоданы которого уже стоят у порога. Но сказать ничего не могу, мутит. Веки тяжелые, в голове что-то пульсирует.

Все потом: споры, крики, обвинения. Мне что-то вкалывают, и я уплываю.

Прихожу в себя. Такой отвратительный запах… Медикаменты, антисептики и дезинфекторы, дешевая столовская еда — все это проникает в мои ноздри, разрывая оковы обыденности. Ненавижу больницу! А в сложившейся ситуации все это комбо заставляет организм реагировать острой тошнотой, как будто сама атмосфера больницы проникает в кровь и отравляет каждую клетку.

Головой пошевелить я не могу от слова совсем. Зачем-то в скорой помощи мне на шею натянули воротник, как на кота, которому только что отчекрыжили ненужные пушистые шарики. Но это не весь ужас! Рядом с моей каталкой стоит не только Юрий, но и мать его, Венера Карловна… слышу ее противный писклявый голос. И тут… надо мной склоняется моя мама!

Мама у меня женщина хорошая, но уж очень поддается влиянию. Меня всегда бесило, что как только она начинает общаться с Карловной, то всегда поддакивает и принимает ее точку зрения. А потом удивляется, как она подписалась на ту или иную ересь.

— Юленька, ну как так-то? — мама сочувствующе качает головой. Я бы и ответила, но этот долбанный воротник и тошнота… короче, рот лучше держать на замке.

— Долго мы будем стоять в коридоре! — Возмущается Венера Карловна. — Юрий, иди узнай, в какую палату нас положат!

Господи, только не «Нас»… я хочу лежать без них, и без их апельсинов…

— Девушка! — слышу удаляющийся голос Юрия, пошел устраивать разборки. И тон выбрал такой, словно он Большой Начальник Мира.

Надо мной причитаю мамы. Прикрываю глаза. Прикидываюсь мумией, чтобы не доставали.

— Ну что? — интересуется моя мама.

— Сейчас медсестра определит в палату. Заполняла историю болезни…

Буквально через минуту моя каталка приходит в движение, отчего становится еще хуже. Организм только подстроился, а тут новая карусель.

— Дежурный врач подойдет через пару минут, — сказала медсестра, собираясь выйти из палаты после того, как помогла мне перебраться на обычную кровать.

Медсестра выходит, а «родственницы» тут же принимаются перемывать кости всему медперсоналу. Их голоса, успокаивающее поглаживание Юрия по руке, яркий свет — все это разрывает мой организм на части. Крикнуть бы: «АААА!!!», но тогда точно вырву. Сцепив зубы, молчу, как рыба.

Хлопает входная дверь.

— Ну, где вы ходите? — нервно интересуется Венера Карловна у вошедшего.

— Работаю… Итак! Анисимова Юлия Александровна, — боже-боже, только не это…

Моментально забываю обо всем. Что там меня волновало? Головокружение, воротник, тошнота? Все, я здорова! Приоткрываю глаза, врач читает мою короткую историю болезни. Смотрит какие-то снимки и переводит взгляд на меня.

Упс… В глазах вспыхивает недобрый огонек. Наверное, он все-таки остался недоволен фактом моего исчезновения. Смотрит пристально. Думаю, делает мысленно