Мужчины и женщина - Юлия Григорьевна Добровольская Страница 12

— Марина, — сказал он серьёзно. — Когда Сергей передал мне ваш с ним разговор по видеосвязи, я тут же ответил ему: это то, что нужно… — Он осёкся и смущённо извинился: — Вы уж простите за такую формулировку… Дело в том, что мы давно искали воспитателя для Егора… Я присутствовал при всех беседах. А потом вот улетел. Когда появились вы… Ну, короче, я сказал: это она. И не ошибся.

— Это чутьё, опыт или что-то ещё?

— И то, и другое, и третье.

В кармане зазвонил телефон, напоминая о конце занятий Егора. Почти сразу раздался школьный звонок.

Мы поднялись и направились к машине.

— Вы свободны в районе четырёх? Меня босс в офис приглашает.

— Я в курсе. Я отвезу вас, — сказал Андрей.

* * *

Без пяти четыре я вошла в приёмную. Секретарь предложил мне присесть и заглянул в кабинет директора.

Сергей Егорович проводил меня к низкому столику с креслами, давая понять, что разговор будет не совсем деловой, и для него требуется более непринуждённая обстановка. Он сел напротив меня, опершись локтями о колени и сцепив пальцы, тем самым вольно или невольно выдав волнение и напряжение.

Он молчал, я ждала.

Вошёл секретарь и поставил перед нами по чашке горячего чая, блюдце с тонко нарезанным лимоном и вазу с конфетами. Я поблагодарила его, а Сергей сказал:

— Виктор, пожалуйста, ни звонков, ни визитов. До семнадцати. И предупреди Сергея, что в семнадцать-пятнадцать мы выезжаем.

— Хорошо, — сказал Виктор и вышел.

М-да, подумала я, час на беседу — это серьёзно.

Сергей бросил кружок лимона в чай и слегка придавил его ложкой. Потом сделал маленький глоток. Поставил чашку и поднял на меня глаза. Он сидел всё в той же позе.

— Марина Андреевна… — Начал он. — Я нервничаю, как вы видите.

— Я тоже, — улыбнулась я. — Может быть, даже больше, чем вы.

Это была уловка.

— Правда? — Усмехнулся он. — Вы-то что? Впрочем, понимаю… босс вызвал в офис, сам сидит, молчит, нервничает…

Перебивка сделала своё дело: Сергей заговорил, хоть и волнуясь, но связно и делово. Иногда он делал долгие паузы — то ли для меня, чтобы я усвоила сказанное, то ли для себя, чтобы собраться.

— Начну с того, что я вам бесконечно благодарен за сына. Вы делаете чудеса… Не перебивайте меня. И не пытайтесь разубедить, результаты вашей работы очевидны. Так вот, мой сын… Он рос без матери, им занимались бабушки-дедушки. Сам я занимался бизнесом. Когда я опомнился, что ребёнок — это не кошка или собака, которых можно отдать в добрые руки, ему было уже девять. Он был порой совершенно неуправляем. Наступали затяжные периоды, по неделе, по две… Тогда казалось, что это навсегда… Все его хорошие и просто редкие качества перечёркивались диким необузданным поведением, дерзостью… А ведь он очень чуток к чужим переживаниям, очень отзывчив и даже жертвенен…

Сергей Егорович говорил, словно по писаному — в том смысле, что все черты характера Егора и его поведение укладывались в классическое описание тех самых, новых детей, которые с конца семидесятых, начала восьмидесятых годов стали появляться на всех континентах. Мы с мужем занимались этим феноменом вдвоём, и его диссертация, так и оставшаяся незащищённой, всё ещё не отпускает меня…

— Я забрал Егора к себе, невзирая на вопли родителей. Аргументов против у них хватало, как вы понимаете… Но у меня уже было крепкое дело, стало быть, деньги, был удобный дом… появилось какое-никакое свободное время. Но нам с Егором не хватало того контакта, который естественен в случае, если ребёнок растёт с отцом. Да, номинально я числился его родителем, но я не знал своего сына. Я, конечно, был в курсе, какое он любит мороженое, какие игрушки, какие одёжки, но не больше. — Сергей замолчал, отпил из чашки и, поставив её на место, откинулся на спинку кресла. — Вы можете спросить: почему я не женился, не привёл в дом женщину, которая смогла бы, если не стать матерью моему сыну, то хотя бы помочь в его воспитании.

Он поднял взгляд, я смотрела на него очень внимательно.

— С вами удивительно легко… — Сергей улыбнулся и продолжил. — Вчера утром, за завтраком, Егор сказал мне вот что. — Он снова помолчал и отпил из чашки. — Егор сказал: папа, женись на Марине Андреевне, я хочу, чтобы она стала моей мамой.

Я опустила глаза и едва сдерживала слёзы. Конечно, ещё до того, как Сергей закончил фразу, я знала, что услышу именно это. Передо мной пролетели события последних дней: не во всем понятное мне тогда поведение, взгляды, вопросы и просьбы Егора — и сложились в цельную картину, финалом и квинтэссенцией которой стали только что произнесённые его отцом слова.

Сергей выждал, когда я справлюсь с собой.

— Я женился бы на вас… — Он осёкся. — Простите!.. Я хочу сказать, что так или иначе я сумел бы… или очень постарался бы сделать всё, чтобы завоевать вашу любовь… Я полюбил бы вас… не по просьбе сына, поверьте, вы восхищаете меня… во всех отношениях… — Он смотрел мне в глаза. — Так вот…

Его волнение стало слишком очевидным. А у меня вдруг возникло давно забытое состояние дежа-вю… Я знала, что сейчас скажет Сергей Егорович… Даже озноб пробежал под кожей…

— Возможно, вас шокирует моё признание… Но мне кажется, вы должны понять… Насколько я вас знаю… Я уверен. — Он сел в прежнюю позу: локти на коленях, пальцы сплетены. — Всё дело в том, что я… я гомосексуален. Да… Единственной — первой и последней — женщиной в моей жизни была мать Егора. Тогда я не вполне осознавал себя другим, хотя испытывал дискомфорт от непонятных мне устремлений. Думал, молодость, желание всё перепробовать… пройдёт… Потом понял, что это не блажь. — Пауза. — Но я жил один. Романов долгих не заводил… Ладно, это моя история, а я сейчас не об этом… — перебил он себя. — Я думал ночь и два дня, что же делать, что же сказать Егору… Первой мне пришла идея фиктивного брака. Впрочем, его не так волновал бы штамп в паспорте, конечно, ему нужно, чтобы мы стали семьёй. Да… ещё ему нужна наша свадьба… красивая, как в кино, сказал он, со множеством гостей. Тогда я бы объявил, говорит, в школе, что Марина Андреевна — моя мама… — Голос Сергея дрогнул. Он снова глотнул чаю. — Егор очень любит вас… и гордится вами… вашей дружбой. Как-то он спросил меня: почему Марина Андреевна живёт отдельно? Я сказал, что