Порочные ангелы (ЛП) - Карина Халле Страница 12

Все, что я могла сделать, это сказать ей правду. Она причинит ей боль, но также сохранит ее в безопасности.

— Его зовут Сальвадор, и он глава картелей.

Рот моей мамы раскрывается от шока, а папа в это время бормочет свои первые слова за этот вечер.

— Сальвадор Рейес, — задумчиво произносит он. — Он плохой человек, очень плохой.

Ну конечно, он может забыть свою жену и дочь, но никогда не забудет пресловутого наркобарона.

— Луиза, — говорит мама бездыханно. — Сейчас самое время сказать, что ты просто разыгрываешь нас.

Я напряженно улыбаюсь ей.

— Если я скажу это, то мои слова будут ложью, мам.

— Сальвадор Рейес? Сал? Наркобарон? Шакал? — она качает головой и складывает руки на коленях. — Нет. Нет, я отказываюсь верить в этот бред.

— Это не бред, это — правда.

— Но почему? Почему здесь? Почему ты?

— Понятия не имею, мам. Просто он думает, что я красива и достойна лучшей жизни.

«Он думает, что я достойна его постели».

Она едко фыркает.

— Лучшей жизни? Да кто он такой? Он видел нас? Мы вовсе не живем в нищете, Луиза. У нас есть все, что нам нужно.

— Нет, это не так! — кричу я, поражаясь свирепости в своем голосе. — Каждый день я борюсь, чтобы выжить для тебя, для папы, но этого по-прежнему недостаточно. — Она смущенно поджимает губы. Я вижу стыд на ее лице и немедленно сожалею о том, что сорвалась. — Прости, — быстро говорю я. — Ты же знаешь, я всегда делала все возможное, чтобы заботиться о вас обоих, и я буду продолжать это делать. Это возможность…

— Это смертный приговор, — пробормотала она.

Ее слова посылают мурашки по моему позвоночнику, и я сглатываю.

— Вовсе нет, — произношу я, сама не веря в свои слова. — Он может защитить меня. Мы будем жить в особняке в Кулиакане. Там я буду в безопасности, и также будете вы. О вас с папой будут заботиться; вы можете жить с нами или остаться здесь. Также я смогу купить вам любой милый дом, который вы захотите. Я сделаю для вас все, что потребуется.

Она просто качает головой, и несколько прядей седеющих волос рассыпаются по ее лицу.

— Это ошибка. Ты заслуживаешь того, чтобы выйти замуж по любви, а не из-за денег.

— Может, я смогу полюбить его. Может и он тоже сможет полюбить меня.

Ее рот изгибается в грустной улыбке.

— Ох, Луиза, ты же не настолько наивна! Они понятия не имеют, что значит любить людей. Все, что они любят, это деньги и смерть. Он никогда не полюбит тебя, и будет изменять. А ты никогда не сможешь уйти от него, потому что будешь там как в тюрьме.

«Разве эта тюрьма будет отличаться от той, в которой я нахожусь сейчас?»

— Ты же знаешь, что у меня нет выбора. Люблю или нет, я не могу ответить отказом.

— Дочка, выбор всегда есть. Бог дал тебе свободу воли, чтобы его сделать.

— Тогда я выбираю умереть позже, а не сейчас.

Я думала, что мама сделает мне выговор за то, что я говорю так обреченно, но она все поняла. В моем решении не было ничего легкого или правильного, поэтому мне нужно было выжать из него все, что можно.

— Ты заслуживаешь гораздо большего, — сказала она, наконец, смотря в никуда.

Я многозначительно смотрю на них с папой.

— Так же, как и вы. И теперь у нас будет больше. Давайте просто пока не задумываться о цене.

Она кивает и возвращается к еде, бесцельно цепляя вилкой остывшую курицу. Видимо теперь, когда она знает какой вес лежит на моих плечах, ее аппетит тоже пропал.

На следующий день я в последний раз пошла на работу в бар. Мама думала, что я сошла с ума, но папа настолько привил мне хорошую рабочую этику, что ей было очень сложно изменить. Ни смотря на то, что Бруно делал со мной все эти годы, он предоставил мне работу, благодаря которой я смогла заботиться о родителях и я не могла уйти без предупреждения. Как только Сальвадор сделал мне предложение, я сказала Бруно, что через неделю ухожу.

Должна признать, было немного грустно прощаться. Когда я стояла за стойкой и смотрела на смеющихся людей, сидящих в кабинках, я забыла о том времени, когда клиенты обращались со мной как с грязью, и Бруно приставал ко мне. Я помнила только комфорт и безопасность, какими бы фальшивыми они ни были. По сравнению с неизвестной новой жизнью, работа казалась такой простой и надежной.

— Я буду скучать по тебе, — говорит Камилла, обняв меня в миллионный раз за день. Она держит меня за плечи и наклоняется, изучая меня глазами. — И, знаешь, я тоже буду волноваться.

Я киваю ей с ложной уверенностью на лице.

— Не волнуйся, с ним мне будет только лучше.

Она хмурится, переводя глаза на Бруно, который стоит у входа.

— Возможно. Но каким бы неприятным и отвратительным не был Бруно, он не Сальвадор Рейес.

— Не