Квест. Сердце хищника - Наталья Евгеньевна Шагаева Страница 11

А я поворачиваюсь к раковине и начинаю нервно умываться, чтобы смыть с себя его прикосновения.

Я, конечно, хотела, чтобы меня обняли и успокоили.

Но не так, черт возьми!

Глава 7

Алиса

Спали мы плохо. Точнее, вообще не спали, в отличие от Сергея, который вырубился через час. Я искренне ему завидовала. Завидовала тому, что он может спать и набрался сил и бодрости на предстоящий день.

Кровать на самом деле большая, и мы с Яной, как две маленькие девочки, разместились на ней с комфортом. Но это не помогло. Птичка всю ночь тихо рыдала в подушку, а я смотрела в потолок.

Морщусь, когда лучи солнца пробираются сквозь приоткрытые шторы. Чувствую себя выжатой и очень уставшей, словно заболела.

В глаза будто насыпали песка, каждое моргание даётся с трудом. В висках пульсирует монотонная головная боль. Очень хочется пить, и одновременно мучает тошнота, то ли от голода, то ли от стресса. Там, в коридоре за дверью, снова раздаются тяжелые шаги. Они глухие, но мне кажутся громкими настолько, что хочется зажать уши руками.

Подруга, которая обнимает мою руку, выглядит не лучше. Мы обе разбиты и напуганы до ужаса. И только Сергей до сих пор спит. Хочется плакать, но слез больше нет ни у Яны, ни у меня.

Шагов в коридоре становится больше, к ним добавляются голоса, и мы с Яной одновременно облегченно выдыхаем, когда понимаем, что эти голоса принадлежат Майору и Елене.

Стук в дверь заставляет нас замереть, но будит Сергея, который протирает глаза и осматривается, словно еще не понимает, где он находится.

— Это Олег! — раздаётся голос за дверью, и снова стук. Сергей поднимается с кровати и идет открывать. — Подали завтрак, рекомендую пройти в столовую и поесть, — сообщает нам Майор.

— Да, мы будем, — отвечает Сергей, закрывает дверь и оборачивается к нам. — Я в душ, без меня не ходите на завтрак, — буднично сообщает он нам.

Киваю. Всё, что случилось между нами вчера, уже стерлось. Это не самое страшное и важное сейчас. Такие обиды имеют место там, за периметром этого страшного квеста.

— Ему вообще не страшно? — шепотом спрашивает у меня Яна, когда Сергей скрывается в ванной.

— Не знаю, каждый по-своему переживает стресс. Кто-то должен оставаться в адеквате, — выдыхаю я. Подруга кивает, прикрывая глаза.

Через полчаса мы приводим себя в сравнительный порядок, умываемся и расчесываемся, собирая волосы в простые хвосты. Смотреть на себя в зеркало страшно, и я не смотрю. Мне в общем плевать, как я выгляжу и что моя одежда мятая.

В коридоре пахнет сладкими женскими духами, и я, кажется, догадываюсь, кому они принадлежат. Только Королева может в этой обстановке заботиться о том, как она пахнет.

В столовой уже накрыт стол к завтраку. Сырная нарезка, ветчина, свежие булочки, масло, джемы, фрукты. Соки в графинах, вода, и пахнет свежим, ароматным кофе. У каждого порция каши и омлета.

Надо поесть. От обилия блюд выделяется слюна, а желудок снова скручивает в болевом спазме. За столом собрались все, на тех же местах, что и вчера. Кроме Акционера. Его нет, и, похоже, это никого не волнует. Наши места между Антоном и Тенью. Но Сергей, опережая меня, садится рядом с мужчиной в маске.

Не понимаю, зачем Тень ходит на эти ритуальные принятия пищи, если ничего не ест из-за своей чертовой маски. Всё больше прихожу к выводу, что Сергей прав. Тень — часть декораций этого квеста. Как и Рейчел. Или, возможно, порноактриса точно недалекая.

Прохожу мимо Тени, чтобы занять свое место, и отчего-то в голову лезут воспоминания звуков из первой комнаты, когда Рейчел и Тень занимались сексом.

Насколько надо быть безбашенными, чтобы думать в этой обстановке о физических потребностях?

Вопрос риторический, на который я не хочу знать ответ.

— Доброе утро, — зачем-то желаю я окружающим, прежде чем сесть на свое место между Яной и Сергеем.

Утро на самом деле отвратительное. Все хмуро кивают, кроме Рейчел, которая пьет кофе и рассматривает меня, словно впервые видит.

— Поешь, — велит мне Сергей, двигая ко мне кашу. А сам докладывает к своему омлету сыр, ветчину и с удовольствием поглощает завтрак. И это правильно. Силы нам нужны. Только я никак не могу договориться со своим организмом. Он отказывается всё это принимать.

Беру графин и наливаю себе и Яне сок. Подруга с жадностью пьёт. Ее, как и меня, мучает жажда. Беру ложку каши и запихиваю в себя. Возможно, она вкусная, но вкуса я не чувствую, только тошноту.

— Акционера не будет? — спрашивает Пикси, посматривая на дверь столовой.

— Я заглядывал к нему, — отвечает Майор. — Он отмахнулся, продолжая валяться в кровати. Ему нездоровится. Елена, сходите к нему после завтрака, оцените состояние.

Доктор кивает, продолжая пить кофе.

— А вы лицемеры, господа, — произносит Рейчел, насаживая на вилку кусочек сыра.

Все собравшиеся за столом в той же одежде, что и вчера. Никто не привёз сюда багаж. В отличие от Рейчел. Сегодня она одета в черный кружевной боди с длинными рукавами и высоким горлом. Но это не закрывает ее тело. Боди прозрачный. Прикрыты только соски. И далеко не бюстгальтером, а специальными накладками телесного цвета. Низ ее лука состоит из кожаных шорт. Красные волосы собраны в высокий тугой хвост, что делает ее хищные глаза еще уже. На ее запястьях браслеты, а в ушах длинные серьги.

Чтобы так одеться и размалеваться, она потратила по меньшей мере час.

Час на то, чтобы выглядеть как порнозвезда. И теперь мне всё больше кажется, что она не сумасшедшая, а действительно подсадная утка. Какой вменяемый человек будет заботиться в этой ситуации о своей внешности? И то, что окружающие обсуждают при ней план действий, выглядит абсурдно.

— Вы все будете рады, если Акционер не проснётся. Так к чему эта притворная забота? — продолжает она.

— Ошибаетесь, — сухо обращается к ней Елена, с грохотом ставя свою чашку на блюдце. — Отсутствие Михаила за столом — не повод для злорадства. Это повод для тревоги. Вчера мы наблюдали у Михаила классические признаки острой стрессовой реакции, переходящей в паническое расстройство, — ее голос ровный, не громкий, но слышен каждому. — Его агрессия — это защитная реакция на неконтролируемую угрозу. Его попытка «купить» свободу была иррациональна в данных условиях, но абсолютно логична для его психики, сформированной в