Измена. Ты нас променял - Оксана Барских Страница 11

– И не затягивайте, вставайте на учет, если хотите сохранить беременность.

Я кивнула врачу и вышла, чувствуя облегчение, что никакого выкидыша не было.

Встать на учет здесь я не могла, так как прописка у меня была совершенно в другом районе. С тех пор, как бизнес Давида пошел в гору, я не посещала муниципальные больницы, ходила только в частные, но сейчас мне придется подужать пояса, до тех пор, пока не решится вопрос с разводом и дележкой имущества и бизнеса.

Напряжение спало, и я вдруг вспомнила о самом главном. Моя машина осталась у полицейского участка, окна не тонированные, а на пассажирском сиденье лежит пистолет.

Измайлов всё это время сидел в коридоре в окружении женщин, где не было ни одного мужчины, так что когда я вышла, то удостоилась завистливых взглядов и шепотков, дескать, как мне повезло с мужем.

– Паш, отвези меня обратно к себе на работу. Там моя машина, – шепнула я ему, утягивая на выход.

– Дай мне ключи, я ребятам скажу, они подгонят. Зачем тебе туда ехать сейчас, у меня квартира же неподалеку.

В другой ситуации я бы с радостью согласилась, чтобы лишний раз не двигаться, но наличие незарегистрированного пистолета – серьезное преступление, и садиться в тюрьму я желанием не горела.

– Нет, Паш, я сама. Там все мои вещи.

Пришлось слукавить, хотя никаких вещей в машине не было. Я уехала в том, в чем была одета.

– Ладно, поехали.

Вскоре Паша припарковался у здания полиции, и я медленно вышла из машины, пытаясь издалека оценить обстановку. Напряглась, увидев, что около моей ласточки крутятся двое парней в форме. Они стояли около ограждения и посматривали на лобовое стекло, и я вся сжалась, предчувствуя неприятности. Неужели меня посадят?

– Ты чего это, Аль? – подошел ко мне Паша и вместо меня закрыл дверь пассажирского сиденья.

– Голова кружится, – пробормотала я и шла к своей машине на ватных ногах, не ощущая под собой асфальт.

– Чего прохлаждаемся, мужики? – поздоровался с офицерами Паша, и я расслабилась, когда они стали спокойно разговаривать о каком-то нераскрытом деле.

Периодически поглядывали с интересом на меня, но из-за Измайлова ничего не спрашивали. Вскоре они ушли, и я вздохнула с облегчением.

– Я тебе адрес смс-кой скину, – сказал мне Паша и протянул вдруг ключи. – Ирка в командировке сейчас, я сегодня допоздна, так что ты чувствуй себя, как дома, не стесняйся. Всё, что найдешь в холодильнике, всё твое.

Насвистывая, он ушел в сторону КПП, а затем скрылся за воротами. Я же, успокоив бешеный стук сердца, достала ключи, разблокировала машину и села внутрь, первым делом глянув на пассажирское сиденье. Пистолет лежал незамеченным на месте. Благо, сиденья машины были кожаные, черного цвета, и оружие не выделялось на его фоне. Только это, казалось, спасло меня от тюрьмы.

Я глянула наверх по бокам через лобовое стекло, выискивая камеры, и класть его в бардачок не решилась. Кинула сумку так, чтобы прикрыть его, завела машину и поехала по тому адресу, который скинул мне Паша.

Я хотела в ЗАГС, но глянула на часы и рассмеялась. Время близилось к девяти вечера, ни один ЗАГС не работает.

Когда я уже подъехала к дому Паши и припарковалась, раздался звонок. А когда я глянула на экран, то вся оцепенела. Свекровь. Тетя Давида, которая воспитывала его после смерти родителей.

Я ее откровенно побаивалась, ведь женщиной она была строгой, следила за порядком и не терпела пыль и грязь. Так что каждый ее приезд сопровождался нравоучениями с ее стороны и стрессом – с моей.

И никогда она не звонила просто так.

Давид не стал бы рассказывать ей правду, а значит, если она звонит, то в курсе лишь отчасти.

Я глубоко вздохнула и приняла вызов.

Глава 9

У меня дрожали руки, когда я подносила телефон обратно к уху. Каждый раз свекровь вызывала у меня противоречивые эмоции. С одной стороны, чувство глубокого уважение, ведь женщиной она была хоть и крутого нрава, но всего в жизни добилась сама, возглавляла одну из лучших частных школ в городе. С другой же стороны, глубинный безотчетный страх, ведь и общалась она со мной, как педагог с нерадивой ученицей. Постоянно находила косяки и отчитывала за них. Даже мама не позволяла себе такого, пока я была подростком. С горечью мне пришлось признать, что в случае с матерью дело было лишь в том, что той было просто плевать на меня и чем я занимаюсь. Лишь бы сыновья да муж были накормлены и устроены. Меня в ее радарах не было вовсе.

– Да, Жанна Игнатьевна?

Я вся сжалась против воли, сработали годами выработанные рефлексы. Я не забыла слова Ольги, что свекровь о рождении Данила знала с самого начала. И что была на стороне Ольги. Так что я замерла, приготовившись обороняться, вот только женщина смогла меня удивить.

– Добрый вечер, Алевтина. Как ты поживаешь?

Официоз – ее второе имя. Меня насторожило ее “ты”. Обычно она спрашивала, как мы с Давидом поживаем.

– Добрый вечер, – запоздало поздоровалась, решая, что ответить.

Этого не понадобилось. Последовал ее тяжелый вздох, затем шуршание, словно она выискивала свои очки. Ей плохо думалось без них, и она становилась рассеянной.

– Я только что была у вас дома. Ни тебя, ни Давида нет. А там Ольга со своим невоспитанным сыном, – будто бы сморщилась Жанна. – Несет ахинею, что теперь она – жена Давида. Объясни мне, что происходит?

Несет ахинею. Такие слова от свекрови я слышала редко. На землю должен упасть метеорит, чтобы она так заговорила. Не в ее духе. Видимо, она была в шоке.

– Разве вы не в курсе? Ольга с Давидом сказали, что о том, что Данил – его биологический сын, вы знали с самого начали, и что вы на ее стороне.

Нестыковки. Неужели Ольга соврала, чтобы не только досадить мне, но и выбить себе преференции в моих глазах? И зачем ей это? Достаточно того, что муж мне изменял с ней на протяжении многих лет. Да что там говорить. Он это сделал прямо при мне в нашей супружеской спальне. И всё это без капли стыда и совести. Будто плюнул