Божье око - Энса Ридс Страница 10

Он не выглядел добрым, но мое сердце пропустило удар, а самые темные и скрытые уголки моей души — те, что я старалась скрывать, что жаждали сильного, опасного мужчины, способного одновременно защитить и ранить — взывали к нему.

Желание…

Я хотела его. С того самого момента, как его серые глаза встретились с моими. Они были безжизненными, пустыми, бездушными и пугающими. Но мне было всё равно. Меня не волновало, что воздух в комнате застыл, что температура упала, что передо мной ужасный человек. Он сидел за решеткой, вероятно, за чудовищные преступления, но в тот момент это не имело значения.

Он молчал, садясь по другую сторону стола на металлическую скамью, и положил руки на серебристый металлический стол — без цепей и наручников. Мне казалось, что он читает меня как открытую книгу, но даже если нет — он уже знал обо мне всё, а я о нем не знала ничего. Даже сидя, он возвышался надо мной, его мышцы напряглись, когда он положил руки на стол и молча наблюдал за мной.

Наконец, я приоткрыла губы, перекинула волосы через плечо и произнесла почти шепотом:

— П-привет, — мой голос был очень похожим на голос Луан. Хриплый, но мягкий, уверенный, но тихий, а сейчас он звучал так робко и застенчиво как никогда ранее. Я ничего не могла поделать с бабочками в животе, и неуверенностью, вызванными его пристальным взглядом.

Находил ли он меня такой же привлекательной каким видела его я?

Он не ответил. Его холодные серые глаза встретились с моими, и он медленно моргнул, словно не хотел тратить слова впустую. Я должна была почувствовать разочарование, но этого не произошло. Вместо этого я робко улыбнулась и показала на контейнер, лежащий у меня на коленях.

— Я... я принесла это тебе, — тихо сказала я, протягивая контейнер.

На моих запястьях звенели браслеты, подаренные самыми важными женщинами в моей жизни.

— Это печенье, и я могла бы солгать, что испекла его сама… — я действительно собиралась соврать, но в последний момент решила быть честной, чувствуя, что не смогла бы обмануть его, даже если бы захотела. Мне просто хотелось открыть ему свое сердце и показать себя такой, какая я есть. — Рядом с баром живет одна очень милая старушка, и я попросила ее испечь их. Они очень вкусные, — добавила я с улыбкой, вернув руки на колени. Я не отводила взгляда от его лица, продолжая смотреть на него с восхищением.

Его длинные темные волосы доходили до шеи, он был похож на викинга. В его мужественности было нечто первобытное, что возбуждало и поражало меня. Я и не подозревала, что в наше время мужчины могут так выглядеть. Это приятно удивило меня — пробудило ту пещерную женщину, что скрывалась внутри.

Поняв, что он не из разговорчивых, я продолжила сама:

— Прости, если застала тебя врасплох, но я решила приехать сюда, чтобы встретиться с тобой. Особенно после визита твоего брата.

Я заправила прядь волос за ухо, заметив, как его взгляд проследил за моим движением.

— Знаешь, я уже подумала, что мои письма просто выбрасываются в мусор, или, что каждое новое письмо читает другой человек. В общем, — я закатила глаза, — мне неловко сидеть здесь и думать о своих письмах. Чувствую себя немного глупо, — я сложила большой и указательный пальцы, сокращая расстояние между ними, когда произнесла «немного».

Я продолжала говорить, накручивая прядь волос на палец. Рассказала о работе в баре, о странной вмятине на капоте машины и о новых шлепанцах, купленных вчера после смены специально для этой встречи.

Он заговорил только спустя какое-то время, после, наверное, часов моей болтовни, заполнявшей тишину между нами. Проведя рукой по волосам, он наконец произнес:

— Не надо.

Всего одно слово, но от его глубокого, бархатистого голоса по коже побежали мурашки. Он звучал так же мужественно, как и выглядел. В его голосе, холодном, как лед, чувствовалась сила, такая же, как в его взгляде. Он наклонился вперед, сократив между нами расстояние. К тому моменту я уже подалась вперед, увлеченная разговором, оперевшись локтями на стол и подперев лицо руками, рассказывая ему обо всём, что приходило на ум.

Приблизившись, он аккуратно убрал прядь моих волос за ухо и хрипло сказал:

— Не смотри на меня, как на своего, блядь, спасителя, малышка.

От его слов у меня отвисла челюсть, и мои наивные карие глаза встретились с его холодным, непроницаемым взглядом.

— Я далеко не спаситель.

Его пальцы нежно скользнули по изгибу моего носа, потом коснулись губ, оставив на подушечках след моей губной помады. Он смотрел на меня так, словно читал каждую мою мысль.

— Я тебя сломаю, а не спасу.

Плевать мне было на его предупреждения. Наоборот, они только разжигали во мне волнение, — сердце забилось быстрее, а в животе закрутилось возбуждение, которое только усилилось после его слов.

— Ты слишком легко читаешься, поэт…

Он наклонился еще ближе, обхватил своей большой рукой мое лицо, и я непроизвольно потянулась к его прикосновению.

— Не смотри на меня так, — повторил он. Его мозолистые руки касались моей кожи с нежностью, как будто я была чем-то хрупким и необыкновенным.

Оглядываясь назад, я понимаю — следовало прислушаться к его словам и бежать как можно дальше. Тогда я не представляла, что меня ждет впереди. В тот момент я была всего лишь молодой девушкой, впервые увидевшей мужчину своей мечты. Не хотела слышать предупреждения, и просто позволила его голосу окутать меня, словно холоду разгоряченную кожу. Я прикусила губу, почувствовав, как веки тяжелеют под его прикосновением.

Я хотела, чтобы он поглотил меня — уничтожил, опорочил, разрушил. Я жаждала, чтобы его мозолистые руки скользили по каждому сантиметру моего тела, чтобы холодный, беспощадный взгляд вытягивал из меня душу, и чтобы он оставил во мне след, из-за которого я больше не смогла бы отдаться никому другому. Я готова была озвучить свои желания прямо тогда, но чувствовала, что он и так всё знал. Он, казалось, понимал меня лучше, чем я сама, и при этом почти не сказал ни слова. Я хотела только его... кем бы он ни был.

Это было лишь начало...

Я сжала цепочки на шее, едва сдерживая улыбку, и, растянувшись на сиденьях фургона, мечтая о мужчине, с которым только что