Развод с горьким привкусом кофе - Сусанна Ткаченко Страница 8

Двигатель рычит, как живое существо, и я ловлю вопросительный взгляд Маргаритки. Конечно же, я не упущу возможность и не оставлю Риту одну в таком состоянии. Не сейчас, когда она наконец-то снова появилась в моей жизни.

Глава 8

— И куда мы? — спрашиваю, когда Князев сворачивает на выезд из города, и за окном мелькают последние огни городских фонарей.

Стремительно темнеет, но я интересуюсь не потому, что боюсь ночью куда-то ехать с посторонним мужчиной — Тимур совершенно точно ничего плохого мне не сделает, в этом я уверена так же твердо, как в том, что солнце взойдет завтра утром. Просто у него такой загадочный вид — губы сжаты в тонкую полоску, а пальцы нервно постукивают по рулю, — что мне нестерпимо любопытно. Ни одной догадки в голове не возникает, только легкое покалывание где-то под ребрами.

— Артем тебе не рассказывал о моем новом проекте? — спрашивает он и замолкает.

Повисает неловкая пауза. Я чувствую, как по спине пробегают мурашки — Князев прекрасно знает, что я запретила брату что-либо рассказывать о своем друге после… того случая в ванной. Конфуз. Губы сами собой складываются в виноватую улыбку.

— Мы с братом последнее время редко видимся, — придумываю ненужную отмазку, уже ненавидя себя за эту слабость.

Князев великодушно не заостряет внимание на моей лжи. Его пальцы расслабляются на руле, и он продолжает спокойным тоном:

— Так вот, я строю… Уже достроил базу за городом. К лету откроется для гостей.

— Здо-орово! — тяну, стараясь вложить в голос хоть каплю энтузиазма.

Еще одна турбаза рядом с городом меня вообще не впечатляет. Их тут как грибов после дождя — на каждом километре. Места у нас и правда отличные: вековые сосны, зеркальные озера, извилистая река. Даже жалко, что отвоевали у природы еще один лакомый кусок.

— Но у меня будет необычная, — улавливает мой скепсис Тимур, и в его голосе появляются нотки азарта. — Не коттеджи под сдачу на выходные для веселого времяпровождения на природе, а территория здоровья. Реабилитационный центр, если хочешь. Ну и удобные корпуса для детских спортивных лагерей.

Действительно что-то новенькое. Поворачиваюсь к Князеву и внимательно изучаю профиль: резкие скулы, упрямый подбородок, морщинки у глаз. Смотрю и понимаю, что я даже не в курсе, есть ли у него дети. Может, у него семеро по лавкам и все будущие олимпийские чемпионы, поэтому он озаботился лагерем специально для них. Любопытно, но язык не поворачивается задать такой личный вопрос.

— А реабилитация для кого? — интересуюсь вместо этого, проводя пальцами по прохладному стеклу окна.

— О, программы будут разные, — оживляется Князев, и я даже в темноте замечаю, как загораются его глаза. — В основном, конечно, для силовиков и спортсменов, но мой главный менеджер настояла и на более… модных направлениях. Так что по плану и нормализация веса, и поиск душевного равновесия.

Он усмехается, как будто считает эти направления ерундой. А я не могу сдержать восхищения! И нечего тут усмехаться. Это же шикарный план! В голове уже рисуются картины: уютные домики, тренажерные залы, лужайки для йоги, может быть, даже спа-зона…

Мой телефон вдруг оживает рингтоном Алины — этой навязчивой песенкой, которую она сама на свои звонки установила. Время почти восемь. Дочь меня потеряла. С тяжелым вздохом принимаю звонок.

— Мам, а ты где? — раздается в трубке ее требовательный голос.

Я почти уверена, что позвонить дочь подбил Данила, и с бабушкой она уже поговорила, так что врать бесполезно.

— Была у бабушки, а сейчас еду по своим делам, Алин. Буду сегодня поздно, — отвечаю ровным тоном, глядя в темное окно, где отражается мое бледное лицо.

— Какие у тебя могут быть дела в восемь вечера, мама⁈ — возмущенно взрывается дочь, и ее голос становится таким пронзительным, что я отодвигаю телефон от уха.

Мне прямо обидно становится. Почему она никогда таких вопросов своему отцу не задаёт? То есть у него могут быть дела до ночи — и это святое, а все мое время должно быть отдано только благу семьи?

— Важные, — отрезаю холодно, чувствуя, как закипаю. — Устала и решила развеяться. Я что, не имею права провести вечер в свое удовольствие? Я вам бессловесная обслуга, что ли⁈ — срываюсь и тут же кусаю губу, понимая, что перегнула.

Алина такого отпора не ожидала, поэтому теряется. В трубке повисает неловкая пауза.

— Имеешь, конечно, — сдает назад дочь, и в ее голосе появляются нотки вины. — Просто я волнуюсь.

— Не надо. Я в безопасности. На балконе грибной суп. Ешь и не волнуйся за меня. Пока.

Сбрасываю звонок и только сейчас осознаю, что Князев стал свидетелем моей вспышки раздражения. В салоне воцаряется тягостная тишина, нарушаемая только шуршанием шин по асфальту.

— Дети… С ними бывает нелегко, — бормочу, сжимая телефон в ладонях, а затем неожиданно для себя выпаливаю: — А у тебя есть дети? Ты для них организуешь спортивный лагерь?

Князев на секунду замирает, но голос остается ровным:

— Нет, Маргаритка, детей пока нет. Я что-то крутился эти годы, как белка в колесе, и семьей не обзавелся. — Он делает паузу, и в его голосе появляется неожиданная мягкость. — А когда решил притормозить и оглядеться по сторонам, то понял, что дело это непростое — найти подходящую спутницу жизни. С годами мы умнеем, приобретаем определенные привычки и принципы. Очень сложно кого-то впустить в свою жизнь.

Я смотрю на Тимура большими от удивления глазами. Вообще не ожидала от него услышать такие глубокомысленные откровения. И щемит сердце от того, что в его голосе сквозит одиночество. Этот сильный успешный мужчина не побоялся показать мне свою слабость. Это ценно. Это вызывает уважение и… не могу сказать, но что-то еще. Желание его обнять, обогреть, что ли?

Мои мысли прерывает резкий поворот. Мы подъезжаем к высоким кованым воротам, за которыми угадываются очертания зданий. Из будки выходит охранник в строгой форме и, завидев начальство, быстро снимает с ворот массивный замок.

Мы заезжаем внутрь настоящей лесной сказки. Даже с парковки видно, что турбазу строили, не жалея ни сил, ни средств. Аккуратные дорожки с фонарями, ухоженные газоны, несколько корпусов с панорамными окнами, в которых отражается закат, отдельные коттеджи. Воздух здесь пахнет хвоей и чем-то свежим, весенним.

Князев выходит из машины,