Сы Мин - Цзюлу Фэйсян Страница 57

Он молчал, глядя в её чистые глаза. Могла ли такая Эр Шэн стать одержимой и потерять рассудок?

— Чан Юань?

Он погладил её по голове и мягко сказал:

— Этот дух очень плохой, поэтому не верь ему ни в чём. Не бойся, я найду способ избавиться от него.

Эр Шэн вздохнула, глядя на его серьёзное лицо.

— Этот дух хочет, чтобы я разрушила мир. Он должен быть очень сильным. Как я позволила такому злому духу захватить меня? — Она замерла и обеспокоенно сжала его руку. — Чан Юань, это из-за того, что я слишком боюсь смерти?

Чан Юань хотел ответить, но она покачала головой.

— Если бы у меня был ещё один шанс, я всё равно не смогла бы заставить себя умереть. Я хочу жить, даже если придётся скрываться.

Чан Юань сжал её руку.

— Я хочу жить счастливо вместе с тобой.

Красный свет всё ещё светился на горизонте. Чан Юань повёл её вверх, к нижней части луча света. Прежде чем войти, Эр Шэн оглянулась на озеро и сказала:

— Чан Юань, если бы разрушение Пустоши Десяти Тысяч Небес не нарушило баланс мира, ты бы разрушил это место?

— Нет, — ответил он, не задумываясь.

Её удивлённый взгляд говорил о том, что она не ожидала такого ответа:

— Почему?

Чан Юань долго молчал, затем серьёзно посмотрел ей в глаза.

— Помнишь слова Нюй Юань? Она сказала, что я, как и она, человек с большой обидой. Если я когда-нибудь потеряю себя, то должно быть место, где меня смогут удержать.

В его словах звучала глубокая печаль. Эр Шэн, охваченная тревогой, произнесла:

— Если тебя там запрут, я буду рядом с тобой, не оставлю тебя одного.

Чан Юань опустил глаза, пытаясь скрыть охватившие его теплые чувства. Он тихо произнес:

— Пойдём.

Взявшись за руки, они шагнули в красный луч света и вознеслись в небо, оставив позади место, которое было запечатано. Эр Шэн в последний раз оглянулась на озеро, где белоснежные лепестки древней орхидеи опускались на поверхность воды. Среди этих цветов, в углу крепостной стены, сидела Нюй Юань, погруженная в слезы.

Глава 33. Каннибализм

Чан Юань проснулся от странного ощущения на лице. Открыв глаза, он увидел малыша, которому на вид было около года или двух. Ребёнок тыкал в его лицо своими липкими пальчиками.

Встретившись с внезапным взглядом проснувшегося Чан Юаня, малыш замер, но через мгновение начал лепетать и тыкать его в лицо с ещё большим усердием.

Мужина потерпел несколько ударов, затем поймал малыша за руку и сел. Оглядевшись, он понял, что находится в убогой хижине, где кроме соломы ничего не было. Настоящая нищета. Он не видел Эр Шэн и собирался встать, когда вдруг почувствовал, что пальцы его руки стали тяжёлыми. Оказалось, что малыш, лежащий на полу, укусил его за палец и теперь сосал его, как грудь матери.

Чан Юань, не говоря ни слова, наблюдал за малышом и надеялся, что тот сам отпустит его палец. Однако ребёнок с явным удовольствием продолжал сосать его, не проявляя ни малейшего намерения остановиться.

Что же делать? Чан Юань хотел бы как-то напугать малыша, но тот казался таким хрупким, что любое неосторожное движение могло бы его повредить. В этот момент раздался резкий звук треснувшей двери, который отвлёк его внимание. Обернувшись, он увидел в дверях женщину в лохмотьях, с бледным лицом. У её ног лежала разбитая глиняная миска.

Малыш, увидев женщину, отпустил палец Чан Юаня и, сев на пол, начал ползти к ней, громко называя её «сестра». Сначала женщина отступила на два шага, но затем, словно осознав что-то, решительно схватила ребёнка и побежала к выходу.

Она пыталась уйти, шатаясь и в панике, но Чан Юань заподозрил неладное и последовал за ней. Когда он вышел из хижины, то оказался в пустынном переулке. Там он увидел Эр Шэн, которая стояла, словно в оцепенении, словно бревно. На улице царила мёртвая тишина, лишь изредка раздавались звуки кашля и стоны. В воздухе витал запах разложения и гари, а в углу улицы кто-то сжигал что-то, от чего поднимался чёрный дым.

Эти сцены напомнили Чан Юаню события давно минувших дней, когда произошла атака трупных демонов. Но теперь он ясно понимал, что это была эпидемия, а не колдовство. В этом месте не было зла или демонов, только человеческое отчаяние и безграничное уныние.

— Эр Шэн.

На знакомый голос она вздрогнула и обернулась. В её глазах была пустота, скрывающая под собой ужас.

— Чан Юань... Мы действительно вышли из Города Пустоты?

— Здесь нет ни песка, ни барьеров. Это мир людей.

Его воспоминания оборвались на том моменте, когда они вошли в красный свет. Затем всё поглотила тьма, и он очнулся уже здесь.

— Мир людей... мир людей... — Эр Шэн повторяла эти слова, не веря в реальность происходящего.

Чан Юань осторожно погладил её по голове, понимая, что это место вызывает у неё неприятные воспоминания. Вдруг он заметил женщину, которая в панике пробегала мимо. Сжав руку Эр Шэн, он сказал:

— Пойдём, посмотрим.

В укромном уголке две женщины держали на руках младенцев. Они выглядели истощёнными и измученными. Эр Шэн не понимала, что происходит, пока не увидела, как женщины обменялись детьми. Младенцы начали плакать, покинув родные руки, а женщины заплакали в ответ, их лица выражали отчаяние и боль. Наконец, одна из женщин, старшая, отвернулась и ушла.

Когда женщина ушла, младенец начал плакать ещё громче. Женщина, оставшаяся с ребёнком, тоже начала плакать, но вскоре положила его на землю и подняла камень, готовясь убить его.

Эр Шэн в ужасе закричала:

— Что ты делаешь! — Она бросилась вперёд, выбила камень из рук женщины, и подняла ребёнка. — Как ты можешь!

Женщина, лежа на земле, зарыдала и сказала:

— У меня нет другого выхода... Мы давно не ели. Отец умер от болезни, мать умирает от голода, муж тоже болен. Я не знаю, что делать...

Эр Шэн была потрясена:

— Ты... ты хотела съесть ребёнка? А та женщина, она тоже?

Женщина, закрыв лицо, плакала:

— Это же наш ребёнок... Я не могу сделать этого сама, поэтому мы обменялись детьми.