Это мгновение - К. С. Отем Страница 54

бы что-нибудь выпить. Я весь день работал удаленно из своего тесного гостиничного номера, не делая ни единого перерыва, так что, несмотря на боль, это приносит облегчение. Я сосредотачиваюсь на том, что важно прямо сейчас — на движении ног, длине шага, положении спины и плеч. В моих мыслях нет места для сводных братьев, попыток самоубийства, разбитых сердец, подружек, гостиничных номеров или неправильных выборов.

Только когда я сворачиваю за угол и сталкиваюсь лицом к лицу со знакомым зданием, я осознаю, как далеко я забежал. Резко останавливаюсь, наклоняюсь и перевожу дыхание, затем смотрю на пятиэтажный жилой дом, втиснутый между аналогичным зданием слева и большим викторианским домом справа. Высокое дерево стоит впереди, как часовой, а клочок зеленой лужайки тянется до края тротуара, где я стою. Уличные фонари окрашивают местность в светло-желтый цвет, и я делаю два шага вперед. Моя тень падает на дорожку, ведущую ко входу в квартал Кайдена.

Сегодня я потерпел неудачу. Не смог выбросить его из головы. Не смог собрать сумку и отправиться домой. Я ненавижу, что он поранился, и злюсь. Но не на него.

Нет. Я злюсь на себя. Я миллион раз репетировал свои извинения. Продумал, что скажу, если когда-нибудь снова увижу его, а когда он оказался прямо передо мной, я достал оружие вместо слов. Как и в день похорон Купера, прошлой ночью я сбил Кайдена с ног, потому что мне было больно.

Он не единственный, кто действует, не подумав. Какая же мы пара.

Я думал отправить ему сообщение сегодня — он сменил номер, когда уехал, но теперь у меня есть актуальный, и я мог бы им воспользоваться. Я был так искушен, набирая и удаляя сообщение за сообщением, прежде чем наконец бросить телефон на кровать. Он хочет, чтобы я оставил его в покое, и, возможно, Сейдж права — как часто бывает — может, так и лучше. Хотя я в это не верю — есть что-то в его взгляде, как будто его глаза умоляют меня остаться, даже когда его слова говорят мне уйти.

Так что, то, что я сейчас здесь, не случайно. Он поглощает мои мысли, и пока я не сделаю что-то с этим — пока не поговорю с ним и не улажу раскол между нами или не попрощаюсь навсегда — я застрял. Может быть, это эгоистично, черт возьми, возможно, так и есть, но мне нужно его увидеть.

Еще два шага вперед. Потом еще один. Потом еще один, и вдруг моя рука оказывается на стеклянной двери, которая открывается в небольшой вестибюль. Я замолкаю, глядя на свои бело-голубые кроссовки и пропитанную потом спортивную майку. Я должен уйти. Я не должен быть здесь. Я поворачиваюсь, чтобы вернуться по дорожке, но затем снова оборачиваюсь, качая головой, и открываю дверь.

Я не хочу уходить.

В вестибюле я развязываю черную толстовку, висящую у меня на талии, и надеваю её. Она слегка пахнет им, когда я медленно натягиваю её через голову.

Затем я провожу рукой по волосам, пытаясь хоть немного привести в порядок то, что можно только представить как потную копну коричневых неопрятных волн.

На втором этаже я зависаю на пороге дома Кайдена. Изнутри доносится музыка.

Тяжелый монотонный ритм, как будто проигрыватель застрял, проигрывая одно и то же снова и снова. Это не тот мрачный инди-рок, который, я знаю, ему нравится, но, может быть, я его совсем не знаю.

Я стучу кулаком в деревянную дверь. Раз. Два. Три раза. Ответа нет, поэтому на четвертый стук я ударяю по дереву немного сильнее. Когда не приходит ни звука, кроме ритма музыки, мой пульс учащается. Миллион и одна мысль о том, что могло с ним случиться, захлестывают меня. Мне не следовало оставлять его одного.

— Кайден!! — кричу я, стуча снова, быстро и неистово. — Кайден! Открой.

Ничего. Только буф-буф-буф музыки, соответствующей бум-бум-бум биению моего сердца. Оглядываясь по сторонам, я обдумываю варианты — позвонить в полицию, выбить дверь (маловероятно), попросить соседа о помощи. В конце концов, я решаю попробовать самое простое. Ручка легко поворачивается под моей рукой, и дверь в квартиру Кайдена распахивается. Внутри музыка звучит громче, а в прихожей лежит пара ботинок, слишком больших для него.

Мои ноги дрожат, когда я бросаюсь по короткому коридору слева от кухни, следуя за источником музыки. Дойдя до двери его спальни, я резко останавливаюсь, моё зрение сужается, когда я осматриваю сцену перед собой. Клянусь, всего на мгновение мир становится красным.

Над кроватью Кайдена, полностью обнажённого и полностью возбужденного, стоит парень, которого я смутно узнаю. Он потягивает пиво из бутылки, в то время как его ногти прочерчивают красные линии на нежной коже обнаженной задницы Кайдена.

Кайден лежит с открытыми глазами, тупо уставившись вдаль, прижавшись щекой к простыням. Его губы приоткрываются, когда он видит меня, но он двигается только для того, чтобы убрать прядь волос со лба.

В моих венах раздается жужжание, похожее на хлопанье крыльев тысячи рассерженных пчел. Мои кулаки сжимаются и разжимаются, затем снова сжимаются, сжимая так сильно, что ногти впиваются в мягкую кожу ладоней. Моя челюсть напрягается, и я знаю, что не имею права на бурю эмоций, вспыхивающих внутри меня.

Нет права.

И все же…

Я бросаюсь вперед, мои руки касаются плеча парня, и, поскольку он меня не ожидает, он отшатывается в сторону. Бутылка пива выпадает у него из рук, проливая содержимое на ковер, и его лицо искажается злобным оскалом.

Он выпрямляется, расправляя плечи, и делает шаг ко мне. Он подходит так близко, что я чувствую запах дрожжей в его дыхании.

— Что за черт?

Капля слюны попадает мне на щеку, когда он кричит мне в лицо, достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь оглушительную музыку.

Краем глаза я замечаю, как Кайден садится и сворачивается калачиком, положив голову на колени.

Парень прижимает одну руку к моей груди и толкает меня назад. Я опускаюсь на пятки, прижимая ноги к земле, и ему удается лишь слегка сдвинуть меня с места. Сжимая кулак, я поднимаю руку и отвожу её назад, готовый нокаутировать этого ублюдка, но, по какой-то причине, он отступает, поднимая руки в знак капитуляции.

Если он ожидал застать меня врасплох, ему это не удалось. Даже когда он делает шаг назад и выключает музыку, мои мышцы остаются напряжёнными для борьбы.

Тишина наполняет пространство, исчезнувший барабанный бой оставляет ощущение пустоты, и мой голос звучит громче, чем ожидалось.