Девушка, которая не любила Рождество - Зои Брисби Страница 4

– Послушай, Шанти, думаю, что эта рукопись попала в стопку отказов по ошибке. Такое чудо пропустить невозможно.

Она хотела перебить меня, но я не дал.

– Позволь хотя бы познакомиться с автором.

– Зачем это?

Интересно, Шанти читает только те книги, которые сама же издает?

– Чтобы лучше узнать его. Открыть для себя чуткую душу, которая написала этот поразительный текст.

Я подошел к ее столу с гораздо большей решимостью, чем мог от себя ожидать.

– Давай не будем снова упускать возможность получить Гонкуровскую премию…

На долю секунды губы моей начальницы скривились. И это меня обрадовало. Казалось, что я участвую в покерном турнире: выигрывает тот, кто последним выйдет из-за стола. Хотя, конечно, это ее кабинет, а, значит, за своим столом она может сидеть сколько угодно…

Пришло время сделать мой следующий ход.

– Наши конкуренты наверняка тоже получили рукопись.

Шанти приподняла идеальную бровь. Я попал в точку. И продолжил:

– Позволь мне попытаться. Я уверен, у меня получится.

– Уверен?

– Абсолютно.

Никогда я еще не изображал уверенность в себе с таким мастерством. Шанти, казалось, колебалась. Сила невидимок в том, что, когда они вдруг выступают из тени, возникает впечатление, будто они вот-вот совершат нечто грандиозное.

Я проделал брешь в ее обороне, теперь оставалось расширить пролом. Нанести последний удар.

– Если я не уговорю автора подписать с нами контракт, можешь меня уволить.

Она расширила большие черные глаза, но ничего не сказала.

Снаружи могло показаться, что я полностью контролирую ситуацию, но на самом деле внутри меня все рушилось. В какую ловушку я сам себя загонял сейчас? Одним взмахом руки я уничтожил карточный домик, который сам же и выстроил в своем воображении.

– Ты ничего не теряешь: либо я вернусь с бестселлером, а все заслуги достанутся тебе, либо ты от меня избавишься.

Шанти задумалась на минуту, повернулась в кресле к большому эркерному окну, откуда открывался потрясающий вид на город. И, не оборачиваясь, строгим голосом произнесла:

– Это твой последний шанс.

– Вечеринка или рукопись?

– И то и другое.

Закрывая дверь ее кабинета, я чувствовал, что совершил подвиг. Победил на Олимпийских играх смелости и отваги. Нес в руках факел мужества.

Я чувствовал дыхание победы на своей шее, решимость струилась по моим венам. Сердце бешено билось, стремясь вырваться из грудной клетки.

Может, это был всплеск адреналина. А может, и начало сердечного приступа…

Я решительно шагал по ковровому покрытию, продолжая витать в облаках. Но стоило мне вернуться к себе в кабинет, как слова Шанти завладели моим сознанием.

Последний шанс. Что, если я ошибся? Что, если рукопись не так хороша, как кажется?

Голова шла кругом. Это сахар в крови упал или приближается паническая атака? Отсутствие уверенности в себе – яд, позволяющий кому угодно полностью сбить вас с толку.

Мои ноги подкосились, и я рухнул в кресло.

4

Итак, на следующий же день я отправился в очаровательный городок Почтограбск[2]. Население: 951 человек. Ну и выражение лица было у кассира, когда я попросил билет в этот маленький городок в Верхней Вьенне… Он решил, что я шучу. «Ну конечно, а там сделаете пересадку в Штраф Наплюйск!» – воскликнул он и сам захохотал над своей шуткой.

Ехать пришлось на поезде, а значит, вдвое дольше и вдвое дороже, но это не имело значения. На вокзале я был вынужден прослушать тысячу рождественских песен, и каждая нагоняла тоску сильнее предыдущей. Я запихал в уши зеленые бумажные салфетки с запахом мяты, но это, к сожалению, не помогло, зато я стал похож на инопланетянина, и глаза ужасно щипало. Наконец подали поезд, и только это спасло меня от самоубийства.

Я сообщил Шанти о своей поездке, но это не произвело на нее никакого впечатления. Она запаслась терпением и стала ждать, когда я совершу ошибку. Как будто смотрела на самолет, который выписывает в небе круги перед падением.

В поезде я стал думать о писателе, к которому еду. Я представил себе грустного молодого человека. Древняя душа, заточенная в молодом теле. Возможно, он пишет пером? А его дом похож на жилище художника, продавшего душу дьяволу. Повсюду скомканные листы бумаги, исписанные мелким неразборчивым почерком; письменный стол из красного дерева, персидские ковры…

Пол засыпан черновиками. Постоянно сомневающийся в своем таланте, вечно неудовлетворенный, этот человек стремится к совершенству, не осознавая, что уже достиг его. Удел всех великих…

Кстати, писатель наверняка и правда молод – ведь текст написан с достаточной долей откровенности и непосредственности, он излучает почти детскую радость жизни. В нем чувствуется сила, свойственная тем, кто еще не попрощался с юностью.

Однако наш писатель отмечен печатью грусти – жизнь не всегда была к нему благосклонна… Напряженные раздумья оставили на его лбу две глубокие вертикальные морщины. Он знает, что такое сильные чувства. Выбор слов говорит о том, что перед нами натура тонкая, изящная, нежная. Только человек, способный сопереживать, мог так верно описать превратности судьбы.

Он носит выцветшие джинсы и белую футболку. Просто и практично. Волосы взъерошены, но это не дань моде – просто он не уделяет им внимания. Невозможно рассуждать о бедах нашего мира и в то же время регулярно ходить к парикмахеру.

Не знаю почему, но мне кажется, что у него крупный нос. Может быть, потому что совершенство – это скучно. Чтобы человека можно было назвать нетривиальным, и лицо и характер у него должны быть особенными, а уж особенностей у нашего писателя предостаточно. Да, иногда у него случаются приступы ярости, но злится он только на себя, и никогда – на других. Он ничего себе не прощает и в то же время ни в чем себе не отказывает…

Пассажиров в поезде было немного, и в Почтограбске вышел только я. В маленьком белом каменном здании вокзала никого не было – даже билетера, у которого я мог бы спросить дорогу. Я ввел адрес писателя в навигатор на моем телефоне и с облегчением увидел, что его дом в десяти минутах ходьбы. В городке с населением в 951 человек найти писателя наверняка будет нетрудно.

Интересно, что за люди живут в Почтограбске? Грабители? Мошенники? Представляю, как здешний мэр начинает речь с обращения: «Уважаемые мошенники и мошенницы…» И почему, собственно, грабить нужно именно почту? Что они тут имеют против этого почтенного учреждения?

А может быть, здешние жители виртуозно подделывают марки?

Я шел по главной улице, которая, представьте