Королевство иллюзий - Элина Градова Страница 32

— Сейчас, милый, я подниму тебе настроение! — выплываю такая красивая в пеньюаре и с вином, только бы не перепутать, в левой руке моё, в правой Костино.

— Какое настроение?! О чём ты только… — обмирает на секунду, а дальше хрипло, — любимая… — ну, что? А говорил, не подниму! Уже! И брюки не спрячут!

— Не хочешь освежиться? — подаю фужер. Какой там для него-то был? Кажется, левый. Да, левый, — держи, найдём поинтересней занятие, чем грызня стен…

Костик, не веря своим глазам, принимает из моих рук афродизиак, но он ещё не знает мой коварный план во его же спасение. Явно не ожидал такого поворота. Не важно, сейчас как возбудится и забудет про свои нервы.

Не отрывая вожделеющего взгляда, выпивает залпом, а я своё смакую медленно, соблазнительно, игриво. Так артистично, что даже умудряюсь уронить несколько рубиновых капель на грудь, чуть выше бюста. Они повисают на мгновение драгоценными камнями на коже, и прежде чем скатиться на ткань кружева, Костя успевает их слизнуть,

— Мурр! — чуть не сказала! Любимый уже сгребает меня в объятья, но тут что-то внутри ёкает и начинает завихряться: в голове, под солнечным сплетением, внизу живота, во всём теле! Наверное, моя веселящая капля уже действует. Надеюсь, Костик ощущает тот же прилив! Ну, тогда, — поиграем, любимый?! — выпутываюсь из объятий, оставляя ему пеньюар, а внутри уже всё подрагивает в предвкушении красивой, неожиданной, для меня самой в том числе, новой игры.

— Поиграем? — он явно заинтригован, увидев меня в эротическом прикиде, а я уже на кураже.

Глава 20

Для начала надо снять рубашку, зачем скрывать такое прекрасное тело? Хочу его видеть сейчас же, касаться, гладить, целовать. Если честно, сожрать его хочу, только физически не могу… а жаль! Вытягиваю тонкую белоснежную ткань из-под мягкого пояса широких брюк, Костик не мешает, он весь внимание, надо же, переключился со своей нервотрёпки! Уже хорошо! Напротив, решает помочь, как только край выбивается из штанов, сгребает пятернёй ворот на загривке и стаскивает, рубаха лёгким парашютом опускается рядом на пол.

Ну вот, совсем другое дело! До дрожи хочется притронуться, я словно наэлектизованный магнит! Мои губы безошибочно находят ту самую точку на шее, где под горячей тонкой кожей бьётся незаметная венка. М-м-м, какой он вкусный! А мои пальцы отлично знают, как слева под грудью откликается ударами сердце, стоит только прислонить ладонь, и каким бархатом покрыты эти кубики пресса. Мои руки голодно путешествуют везде, так смело и уверенно, как никогда раньше.

Мне всё можно, я ведь богиня Дадиан! Почему-то именно сейчас особенно сильно чувствую свои божественные чары. Вот, что зелье чудотворное творит, у Костика с тройной дозы, вообще, должен быть улёт!

Он ни в малейшей степени не отрицает моих прав на его тело, принимает любые ласки, нежные и не очень, так, как и полагается простому смертному от богини. Что и говорить, о том, что половины его обнажённого тела мне мало, жажду целиком. Я сегодня такая смелая и креативная, как никогда! Развязываю мягкий широкий пояс свободных брюк, вытягиваю его из них, а потом, заведя ладони между тканью и его горячим по-мужски плоским животом, спускаю вниз, да ещё и приговариваю,

— Вот так-то лучше, мой милый! Так гораздо лучше, хочу тебя целиком, — и не забываю ласкать и касаться всего того, что мне дорого. Костик что-то пытается ответить, но я быстро поднимаюсь и касаюсь подушечкой указательного пальца его мягких, чувственных губ,

— Тсс! Милый, помнишь наши правила? — он сразу вспоминает и, молча сжигая потемневшим взглядом, пропускает мой пальчик в свой рот, плотно обхватив губами, — ох, как щекотно, как горячо, становится горячо везде! А он не спешит вернуть его, обволакивая плотным кольцом, лишь немного подвыпускает, гоняя туда-сюда, имитируя несколько другой акт, отчего яркие молнии пронзают меня сверху вниз в предвкушении большего. Потом неохотно освобождает, отчего влажному пальцу становится холодно и неуютно. Затем нежно проводит ладонями под бретелями бюста в явном желании от него избавить, но ведь игра только началась, а значит, рано, да и будет это сегодня посложнее… Кажется, была идея пошалить? — но-но, дорогой мой, руки!

Он послушно привычно, но с явным сожалением, убирает их за спину, а я усложняю правила. Строга,

— За голову, любимый, и только так! Сегодня я желаю так! — я ж богиня, почему бы и нет! Могу поиграться с тем, кого так хочу в любую игру! Главное, чтобы ему тоже было интересно.

Костя удивлённо, но беспрекословно заводит руки за голову, сцепив пальцы в замок, отчего атлетичный торс становится ещё красивей, теперь особенно чётко заметен контраст талии и широкого разворота плеч, мощь бицепсов, а под кожей по бокам симметричным веером передние зубчатые мышцы. Мой Аполлон открыт и доверен, делай, что хочешь. И я делаю, что хочу! Очень хочу!

На уровне соска, слева ближе к рёбрам кожа немного светлее и так нежна, что невозможно не оставить поцелуй, но я хочу такой, чтобы успеть полюбоваться им, значит, очень крепкий, очень чувствительный засос, сопровождаемый ласками моих смелых рук, ударами сердца на моих губах и его рваным вздохом.

Потом, как бы невзначай прихватываю сосок, втягиваю губами и, слегка поиграв, смыкаю зубы, не совсем, конечно, но достаточно чувствительно и опасно. Он напрягается и замирает, не дыша на какое-то время, отпускаю, со стоном расслабляется. Держись, мой милый, помни про руки и не бойся, это всего лишь игра! Да, она немного острее обычных ласк, но во мне сегодня ожила какая-то новая сущность, и она желает именно так, а ведь тебе того и надо, чтобы забыться хотя бы на время. Сейчас забудешься, я уж, постараюсь.

И это только начало! Я сегодня в ударе! Или в дурном угаре? Зацелую, задразню всего, замучаю, утомлю любовью! Воплощу самые смелые мечты!

Странность в том, что не помню, чтобы мечтала о таком, но всё как-то в тему получается: и поцелуи острые, и ласки особенно чувствительных зон, тайных и сокровенных, и не смущайся и не противься, любимый, я же не слепая, вижу, что от всего этого ведёт тебя не по-детски, неотвратимо подходишь к порогу. Да ты весь — чувствительная, чувственная зона, где ни коснись губами, пальчиками, языком! Реакции твои, сдерживаемые запретами, лишь ярче от них и слаще. Энергия страсти, закупоренной невозможностью свободно вырваться на свободу, копится