Рита, или Топор за сценой - Ирина Июльская Страница 19

Отъезд и проводы Риты Стас взял на себя: съездил на вокзал, где купил билет до Водимовска, доставил ее с багажом прямо к поезду, помог устроиться в купе. Вагон был полупустой и проводница, посмотрев на Риту, сказала:

- В это время года обычно мало пассажиров. Если желаете остаться одна в купе, я не буду к вам никого подсаживать, так, что запирайте на ночь дверь и спите спокойно до самого утра. А пока могу чай принести вам с мужем.

- Спасибо, если Вас не затруднит. – поблагодарил проводницу Стас. Он достал пакет с припасенными для Риты булочками и бутербродами, и выложил все это на стол.

В ту ночь, что Маргарита осталась с ним в общежитии, они долго обо всем говорили и Стас, воспользовавшись ночной темнотой и тем, что она рядом, сделал ей предложение выйти за него с обязательным усыновлением будущего ребенка:

- Ни о чем не волнуйся. Ты, главное, роди и в свидетельстве мои данные укажи. И помни твой ребенок – мой ребенок. А, я уж как-нибудь подумаю, где мы жить будем и на что. Это моя забота. – не в первый раз повторял Рите Стас.

А она с улыбкой смотрела на него:

- Стас, хороший мой, добрый! И зачем тебе такая обуза?

И он опять убеждал ее, что никакая это не обуза. Он любит ее и никто ему кроме нее не нужен.

Она вздыхала и гладила его по лицу. Вот так и прошла та ночь.

В купе снова появилась проводница, она объявила, что просит провожающего выйти из вагона, скоро отправка поезда. Стас поднялся и прежде чем уйти, обнял и поцеловал Риту:

- Если я, вдруг, пппонадоблюсь, ты только ппозови и я тут же пприеду. А, хочешь, я с тобой поеду до самого Водимовска? От волнения он стал заикаться.

Рита даже немного испугалась:

- Что ты, что ты! Да и зачем? В поезде я не одна. Ничего со мной не случится. А на вокзале мама встретит. Стасик, родной мой человек, не волнуйся так обо мне!

В этот момент дверь купе открылась и в него вновь заглянула проводница.

Стас не стал дожидаться последнего предупреждения и послушно вышел, оставив Риту одну. Через минуту он появился у окна ее купе. Они успели на прощание помахать друг другу руками и поезд тронулся в путь, чтобы утром прибыть на станцию родного Ритиного городка.

Анна Николаевна стояла на платформе железнодорожной станции Водимовск под порывами ветра, трепавшими полы ее пальто. С нетерпением вглядываясь в даль, она с волнением ждала приезда дочери. Анна Николаевна была доброй и от природы очень терпеливой женщиной. Привыкшая к раннему одиночеству, она и судьбу дочери приняла, как естественный и в чем-то закономерный ход жизни. Так и у них с матерью произошло, а теперь и у дочки, - ее надежде, красавице и уже почти артистки. Она сама с матерью дала добро на рождение внука-правнука, а вдвоем они, уж как-нибудь поднимут мальца. Есть еще старая избенка-развалюха в деревне, есть земля, да и ей самой всего-то сорок два года, а матери нет еще и шестидесяти трех лет. Дай Бог только здоровья и сил.

Наконец, вдали показался железнодорожный состав. Из станционного здания вышли к поезду люди. Те, кто налегке, как и она – встречающие, а кто с поклажей, те – уезжающие. Водимовск – одна из остановок на пути к крупным городам северо-западного направления, поезд останавливается здесь всего на несколько минут. Рита с чемоданом и сумкой стояла у самых дверей вагона, чтобы перед тем, как им раскрыться, успеть выпустить наружу прибывших пассажиров. Ей повезло, что вместе с ней выходил молодой парень, он и помог Рите с чемоданом. Поставив его на платформу, подал девушке руку. Опираясь на нее, она сошла с подножки. Парень спросил:

- Вас кто-нибудь встречает? Может помочь вещи донести?

Тут Рита увидела, спешащую к ней мать.

- Спасибо большое! Меня встречают.

Парень кивнул, подхватил свою сумку и пошел быстрым шагом по железнодорожной платформе.

Анна Николаевна обняла дочку. От нее веяло теплом и родным материнским запахом, который Рита на всю жизнь запомнила. Наверное, многолетняя работа на хлебозаводе пропитала женщину насквозь, включая одежду и волосы.

- Доченька, как ты себя чувствуешь? Как доехала?

- Все нормально, мамочка. Проспала ночь в поезде. Как барыня была одна в купе. Столько много хороших людей вокруг! Мне все помогали. Помнишь, я писала тебе про моего друга Стаса из Белоруссии? Он мне все время помогал, приносил еду в больницу, кормил меня… - Рита запнулась, она совсем забыла, что скрыла от матери, что лежала в больнице. Но слово – не воробей. Уже вылетело…

Анна Николаевна с тревогой посмотрела на дочь:

- Так ты в больнице лежала? Почему не написала?

- Ничего страшного. Уже все позади.

Глава 19 У родного порога

Первое, что почувствовала Рита, едва переступила родной порог, это запах бабушкиного пирога с капустой. Такой вкусноты она ни у кого не ела, хотя в целях экономии бабуля вместо молока замешивала тесто на теплой воде с добавлением растительного масла, а пару вареных яиц клала только в капустную начинку и то, когда они были в наличии. Благо, что муку выдавали, как часть зарплаты всем работникам бараночного завода, а иногда и масло растительное с яйцами перепадали. Пищевое предприятие, как никак. Тесто на тонкопросеянной муке получалось пузыристым, воздушным и легким. Ну, а с капустой проблем не было. Осенью пекла с яблоками, когда их было повсюду завались. Бабушка знала где стояли бесхозные дома с заколоченными окнами, а в заброшенных садах по-прежнему плодоносили яблони и разросшиеся кусты с малиной, крыжовником и прочей ягодой. Этим и спасались. Варили варенье, делали пятиминутку. Все это помогало переживать трудные времена, хорошо, что сахарный песок был относительно недорог, гораздо дешевле советских времен, когда в розничную цену был запрятан «налог» на кубинский сахар, в ущерб отечественному производству. Такова была политика, экономика была вторична, что и подорвало в конце концов страну СССР. Но это дела уже минувших дней, как, впрочем, и сами 90-е годы, ушедшие в историю.

Увидев на пороге внучку, Евдокия Павловна бросилась к ней:

- Ритуля! Родненькая моя!

Навстречу дочери поспешила Анна Николаевна, помогла ей снять пальто, надеть на ноги тапочки.

-