Убери луну - Кристан Хиггинс Страница 14

Уже позже, глядя на чудесных подруг, Лорен думала, как ей повезло. Она будет по ним скучать. Или нет? Может, в Великом Запределье предусмотрены запасные планы для духов, желающих проведать друзей?

Лорен тут же напомнила себе, что ей, возможно, удастся прожить еще несколько лет. Лет!

«А меня в любой момент может сбить автобус», – часто говорили люди в попытке выразить сочувствие, когда слышали о ее недуге, но никто из них не знал, что готовит будущее. Ну, не считая несчастных водителей этих самых автобусов. Так что лучше жить настоящим, чем стенать и заламывать руки, размышляя о будущем. И Лорен не собиралась тратить чудесное лето на мысли о болезни.

7

Лорен

Милый папочка!

У тебя появилась внучка! Самое прелестное создание во всей вселенной по имени Октавия Лорен. Да ты и сам, вероятно, знаешь, ведь готова поклясться, что чувствовала рядом с ней твое присутствие.

Папочка, малышке не исполнилось и десяти минут, а я уже держала ее на руках… вдыхала запах, слушала тихое кряхтение и писк. Я сказала, что люблю ее, а она открыла глаза, посмотрела прямо на меня… и будто бы приоткрыла все тайны вселенной. Казалось, эта крошечная девочка (восемь фунтов, пять унций[4] – не такая уж и кроха) говорила, что все будет хорошо, несмотря ни на что. Мы просто смотрели друг на друга, и я в жизни не ощущала себя более мудрой или совершенной.

Затем все-таки пришлось вернуть малышку Джен, которая отлично справилась с ее рождением. Эта девочка потрясающая, папа. Удивительная.

Потом из комнаты ожидания пришли Джош с Себастьяном. Себастьян вбежал в палату с плюшевым кроликом в руках и сразу заявил: «Привет, сестренка! Ты такая милая!» А затем расплакался от избытка чувств, поцеловал малышку в лоб и сказал, что любит ее. Тут уж разревелись все.

Вскоре появилась мама и в кои-то веки не стала сетовать, как ей грустно, что тебя нет рядом. Напротив, она сияла от счастья, а когда узнала от Джен имя малышки, то сказала: «Как красиво! Чудесное имя!» – и обняла меня.

Палату переполняла всеобщая любовь. Ты тоже наверняка это почувствовал.

Позже в тот же день мы с Джошем забрали к себе на ночь Себастьяна, чтобы Джен смогла отдохнуть, и он рассмеялся, увидев, что Пебблз улеглась спать на его кровати. А Джен – ну, ты же ее знаешь – уже через два дня встала на ноги и принялась всем вокруг рассказывать про кровь и болезненное мочеиспускание.

Папа, я так счастлива. Наблюдать за рождением Октавии было настоящим чудом. Да-да, знаю, дети рождаются каждый день. И все равно – это чудо.

Поздравляю, папочка! Хорошенько позаботься о маленькой внучке и ее старшем брате. Люблю тебя!

– Не думай, что это из-за твоей болезни, – заявила Джен две недели спустя. – Мне всегда хотелось дать дочери второе имя Лорен.

И превратила тетушку в няньку. Джен хотела принять душ и вздремнуть; Дариус с Себастьяном ушли в библиотеку и собирались пообедать в «Ньюпорт кримери». Пришлось звать Лорен, которая ничуть не возражала.

Малышка Октавия крутилась, плакала и пачкала подгузники (разве можно после этого прежними глазами смотреть на тыквенный пирог?). Усадив ее в коляску, Лорен взяла девочку на прогулку – пусть подышит свежим воздухом и получит витамин D. Неторопливые шаги тети малышку ничуть не раздражали, Октавия лишь тихо кряхтела и похрюкивала, словно очаровательный крошечный поросенок.

– Поздравляю, – заметила какая-то женщина со скамейки в парке.

– Спасибо, – с улыбкой отозвалась Лорен. – Это моя племянница.

Вернувшись домой, она дала малышке бутылочку и в очередной раз сменила подгузник, а после села в кресло и, приподняв сведенные вместе ноги, положила девочку к себе на колени. И заглянула в ее необычные глаза, такие большие и мудрые, словно малышка все понимала.

Вскоре Октавия зевнула, и образцовая тетушка не удержалась от радостной улыбки. Когда малышка заерзала на коленях, Лорен положила ее к себе на плечо и, тихо мурлыча что-то под нос, погладила по спинке. Минут через пять девочка затихла, и добровольная няня, переложив ее на сгиб руки, принялась любоваться прелестными ресничками, шелковистыми бровками, бледно-коричневой кожей – почти того же оттенка, что у Себастьяна, – милыми каштановыми волосиками и прекраснейшим ротиком на свете.

Вскоре по щеке покатилась соленая капля. Лорен сама не заметила, как расплакалась. Она не издавала ни звука, но слезы текли не переставая.

Лорен вдруг с болезненной уверенностью ощутила, что более близкого общения с детьми у нее не будет. Ей самой не суждено стать матерью и пережить счастливый миг, выпавший на долю Джен и Дариуса в родильной палате, не дано увидеть у ребенка глаза как у Джошуа или свои уши.

Слезы не прекращались, и грудь начала подрагивать. Лорен всхлипнула, закашлялась и, не желая будить ребенка, с усилием поднялась с кресла. Уложив малютку в колыбельку, ушла в кухню, чтобы вдоволь поплакать, уткнувшись в кухонное полотенце. Она вскоре умрет и никогда не станет матерью, а Себастьян с Октавией, возможно, ее даже не вспомнят. Ей многого будет не хватать. Придется бросить любимую сестренку Джен и ее прекрасных малышей, маму, Джоша… Боже, Джош! При мысли о нем с Лорен словно содрали кожу и бросили испуганную, стенающую женщину в бездну отчаяния, потому что, твою мать, ей суждено умереть!

Вскоре рядом оказалась Джен и крепко ее обняла. Потеряв остатки самообладания, Лорен прижалась к сестре и зарыдала в голос. Джен, не в силах сдержаться, начала всхлипывать – она ведь все понимала. Цепляясь друг за друга, сестры долго плакали, пока не иссякли слезы.

Все это время малышка сладко спала.

Глядя на сестру с покрытой пятнами кожей и покрасневшими глазами и носом, Лорен чуть усмехнулась.

– Ты пока присядь, – предложила Джен, вытирая глаза рукавом. – А я приготовлю тебе ведьминское зелье.

Сама она вернулась в кухню и заварила чай из китайских трав: корня астрагала и сырых ягод лимонника, которые держала специально для Лорен. Джен была замечательной сестрой.

Когда она вновь появилась в гостиной, все еще икающая Лорен пробормотала слова извинения.

– Да прекрати уже! – воскликнула Джен, сжимая ее руку.

Какое-то время они молчали, слушая дыхание Октавии, потом Джен предложила:

– Давай как-нибудь вечером сходим в кино.

Когда Лорен, еще будучи странным подростком, носила комбинезоны, футболки-топы и береты и слишком коротко стригла челку, Джен великодушно закрывала глаза на ее наряды и водила сестренку в кино. Что одна, что в компании крутых подруг, она всегда покупала для Лорен попкорн и конфеты с арахисовой пастой.

– Ладно, – дрогнувшим голосом согласилась Лорен.

– И что я буду без тебя делать, – прикрыв рот рукой, проговорила Джен.

– Хорошо, что я умру первой. Мне не придется жить без тебя, – заявила Лорен. –