Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ Страница 10

– Ванфэй, – тихо позвал он меня наконец.

Сколько раз он звал меня по имени. И вместе с этим словом сорвался едва заметный вздох воспоминаний о минувшей юношеской любви… Вот только в этот раз он обратился ко мне «ванфэй». Всего одно слово, но сколько в нем было холода – подобно ледяному приливу, оно пронизывало плоть и кровь. Сколько страданий было в этом жалком обращении. Мне стало так невыносимо больно, что я не находила в себе сил ни открыть рот, ни издать хотя бы звук. Я медленно опустила взгляд и склонилась в приветственном поклоне, я больше не видела его лица, и это придало мне сил, чтобы заговорить с ним. Слабо улыбнувшись, я произнесла:

– Мне не было ведомо, что дядя императора вернулся во дворец. Ван Сюань просит прощения за бестактность.

– Цзыданю приказали срочно возвращаться во дворец, никто не успел сообщить ванфэй об этом.

Голос его оставался непоколебимо спокойным.

Тишину в саду нарушали лишь свист ветра в ветвях сливы да едва заметный шорох падающего снега. Мы стояли в нескольких шагах друг от друга, но между нами была целая жизнь. Целый мир.

В реальность меня вернул внезапный шум и грохот падающих на землю тяжелых предметов. Я подняла глаза и увидела, как в ворота дворца заходят солдаты с сундуками и ящиками. Впереди, показывая дорогу, семенили два евнуха, на глазах Цзыданя подгоняя стражу повышенным тоном, – выглядело это очень грубо и невежливо. Наконец, старший евнух заметил меня – лицо его тут же переменилось. Растянув губы в льстивой улыбке, он угодливо захихикал и сказал:

– Приветствую дядю императора! Приветствую ванфэй!

Я слегка нахмурилась и сказала:

– Сегодня дядя императора вернулся во дворец – отчего во дворце Цзинлинь такой беспорядок?

Евнух поспешил ответить:

– Сяо-жэнь [31] не знал, что дядя императора приедет уже сегодня, и не успел убраться. Сяо-жэнь немедленно наведет порядок!

– Вот как? – спокойно сказала я, окинув его взглядом. – Я уже успела подумать, что этим стоит заняться мне.

– Сяо-жэнь виноват, сяо-жэнь заслуживает смерти! – Евнух рухнул на колени и коснулся земли лбом.

Слуги дворца Цзинлинь те еще снобы – делали все исключительно из соображений собственной выгоды. Глядя на них, я понимала: они знают, к кому стоит относиться с должным уважением, а кого можно ни во что не ставить. Некогда славный третий принц сейчас был беден, а жизнь его оказалась в руках других людей. Если он выдержит все испытания и сохранит достоинство императорского сына, если будет стремиться к блеску и силе [32], есть большая вероятность, что он станет лишь очередной рыбешкой под острым ножом.

С болью в сердце я заставила себя улыбнуться и сказала:

– Дядя императора утомился дорогой. Предлагаю отдохнуть во дворце Шанъюань. Пусть сначала во дворце Цзинлинь наведут порядок, а после можно будет сюда вернуться. Хорошо?

Цзыдань слабо улыбнулся – в уголках его рта показались морщинки, отчего его улыбка сделалась еще более грустной.

– Благодарю ванфэй за доброту.

Я молча отвернулась. Некогда близкие люди стали чужаками, между нами разверзлась пропасть длиною в жизнь.

Вдруг я заметила, как из-за спины Цзыданя показалась женщина в дворцовых одеждах и с крошечным младенцем на руках. Она подошла ко мне, склонила голову и с огромным трудом опустилась на колени.

– Цешэнь из рода Су желает выразить ванфэй свое почтение.

Когда ее нежный голосок тронул мой слух, я растерянно застыла на месте, не найдя в себе сил ответить. Задержав на ней взгляд, я отметила ее стройную, изящную фигуру. Волосы красивые, густые, как облака, вот только ее платье из розового шелка высшего качества пусть и было пошито из лучших материалов, но выглядело старым и поношенным, а прическу украшало слишком мало жемчуга и самоцветов… Если так подумать – последние несколько лет Цзыдань влачил жалкое существование. Сердце мое сковало от жалости, и я тепло ответила:

– Госпожа Су, не нужно церемоний.

Женщина медленно подняла голову – лицо овальное, как гусиное яйцо [33], брови полумесяцем, глаза ясные, искрящиеся, губы ярко-красные, тонкие, чуть поджатые. Красота ее пугала, а лицо казалось до боли знакомым. Цзинь-эр… Су Цзинь-эр… Наложница рода Су. Я даже не могла подумать, что наложница, родившая Цзыданю дочь, – моя любимая служанка, с которой нас разделили в Хуэйчжоу!

Цзинь-эр лишь взглянула на меня и тут же снова опустила голову. Когда наши взгляды встретились на мгновение, в глазах ее ясно блеснули слезы.

– Ванфэй…

Я растерянно посмотрела сначала на нее, потом на Цзыданя – он будто лишился дара речи и не нашелся, что сказать. Затем он внимательно посмотрел на меня, грустно улыбнулся и отвернулся.

– Цзинь-эр очень скучала по тебе.

А-Юэ шагнула вперед и хотела помочь Цзинь-эр подняться, но та отказалась вставать. Я тут же наклонилась, обняла ее за хрупкие плечи и улыбнулась – в тот же миг глаза мои наполнились слезами.

– Цзинь-эр, это правда ты?

– Цзюньчжу, рабыне так жаль!

Наконец, она подняла голову – от ее прежней яшмовой красоты почти ничего не осталось, лицо вытянулось, щеки впали, а в глазах искрилась печаль. Моя любимая Цзинь-эр изменилась до неузнаваемости. С того дня, как нас разлучили в Хуэйчжоу, от нее не было никаких вестей. Спустя два года она вернулась ко мне – с ребенком и Цзыданем. Я растерянно глядела на нее – удивленно, но радостно – вот только сердце сжималось от печали. Через какое-то время я тихо вздохнула и сказала:

– Я рада, что ты здесь.

Малышка в ее руках вдруг закричала, отчего я тут же вернулась в реальность. У меня весь мир пошатнулся перед глазами – так сильно я была привязана к прошлому. А теперь я даже не могла сказать, какой сегодня день, и совершенно позабыла о ситуации при дворе!

Вот что за сюрприз приготовил для меня Сяо Ци – он, как никто другой, ждал моей встречи с ними, только чтобы проверить, как я справлюсь со старыми чувствами, как отреагирую на старых друзей. Чтобы увидеть, буду я счастлива или останусь к ним равнодушна… Сердце мое обуял нестерпимый холод, не оставив и намека на драгоценное тепло.

– Что случилось? Малышка замерзла? – Я быстро опустила глаза и улыбнулась. – Идем в зимний павильон, отдохнем немного, там и поговорим обо всем.

Цзыдань кивнул и улыбнулся – я заметила едва различимую грусть в его глазах, но вскоре она испарилась.

Быстро развернувшись и опустив голову, я пошла впереди, не смея еще