Квартира №16 - Татьяна Ларина Страница 4

Прилежно отыграв положенный час, я убрала инструмент в футляр, сложила ноты и стала собираться в школу. Мне не терпелось увидеть одноклассников, хотя я понимала, что не смогу поддержать разговор, чтобы ребята не заскучали, но зато послушаю их истории и смогу представить себя на их месте.

Изменив себе, вместо традиционной косы я сделала высокий хвост. Мои вьющиеся рыжие волосы красиво ниспадали на плечи, и я бы назвала себя милой, если бы не темно-серое мешковатое платье. Уже на выходе из дома я заметила в коридоре мамины духи и, не раздумывая, прыснула на себя. Такое небольшое, но очень приятное преступление… Мне безумно хотелось удивить одноклассников, ведь они обязательно придут после каникул другими — загорелыми, повзрослевшими, счастливыми, а я буду все та же Алиса. Легкий аромат «Диора» и щекочущие плечи локоны придали мне уверенности, и я практически летела в школу.

Все одиннадцатые классы, а в нашей параллели их четыре, собирались в актовом зале. Моя природная пунктуальность привела меня на пятнадцать минут раньше, и зал был еще почти пуст. Я взглядом отыскала группку своих однокашников и поспешила к ним.

— Алиса! — воскликнула Катюша Иванова, извечная хорошистка, но очень приятная девушка. Мы с ней сидели за одной партой почти на всех предметах, правда, только потому, что я давала списывать, но какая разница, если другого общения у меня не было.

— Привет, Катюш, — улыбнулась я и встала рядом с соседкой по парте. — Привет, ребята.

— Здорово, Рыжая! Как лето? Ты что-то не загорела, — усмехнулся Кирилл Родионов. С ним мы почти не общались, он был капитаном школьной баскетбольной команды и неплохо учился сам. Как ни обидно это признавать, но одноклассники чаще всего подходили ко мне только из-за учебы.

— Мы с родителями ездили на дачу по выходным. Последние две недели они были в отпуске, и мы там жили. А бледная я всегда. Кожа такая, — не знаю, для чего я это говорила, потому что ребятам было совершенно не интересно.

— Ясно, — кивнул Кирилл и продолжил рассказывать остальным про отдых с отцом в Испании.

Конечно, мне бы тоже хотелось рассказывать ребятам что-нибудь увлекательное, чтобы они слушали меня так же внимательно, как и Кирилла, но мне и говорить было не о чем. За всю жизнь я ездила за границу дважды: первый раз на неделю в Турцию, тогда мне было восемь, а второй раз в Испанию в тринадцать. Но каждый раз на море я умудрялась обгореть в первый день, к тому же с моей кожей яркое солнце противопоказано, поэтому родители вывозили меня летом на дачу. У нас был небольшой дом, но с просторным участком, где мама выращивает огурцы. Огород был для нее отдушиной, способом отвлечься от постоянных юридических вопросов. А папа просто любил сидеть вечером на крыльце, читая очередную методическую книгу и продумывая план лекций. Но разве такими каникулами можно хвастать?

Постепенно зал наполнялся учениками. Все радостно приветствовали друг друга, отмечая, как изменились, загорели, похорошели… Только я сидела молча. Никто не заметил мою новую прическу, никто не обратил внимания на легкий аромат духов. Чем больше было людей, тем незаметнее становилась я, пока окончательно не растворилась в толпе учеников.

Инструктаж к первому сентября прошел довольно быстро. Нам объяснили по какому принципу нужно выбрать первоклассника, куда отвести и что сказать. На этом классные руководители пожелали нам хорошо догулять последний день каникул и отпустили.

— А пойдемте в новую пиццерию? У нас в торговом центре открылась на втором этаже, — предложила Зина Морозова, наша староста, и ребята дружно поддержали идею.

Все начали шумно собираться, а я продолжала сидеть в актовом зале. Внутри боролись такие разные чувства — обида, разочарование и дикое желание плюнуть на все и крикнуть: «я с вами». Но я так и не решилась. Подождав пока зал опустеет, я поплелась к выходу, но тут налетела на Зинку.

— Ну, Елисеева, что копаешься? Ты с нами? — бодро спросила староста.

Собираясь отказать Морозовой, я не заметила, как согласилась. Девушка подхватила меня под руку и гордо повела к толпившимся в рекреации одноклассникам.

По пути к пиццерии я отправила маме сообщение, что наше собрание в школе затянулось, но пообещала долго не задерживаться и к ужину быть дома. Нехорошо, но было важно другое — меня позвали в кафе со всеми!

Мы заняли три столика и дружно стали выбирать пиццу. Это было так здорово, что я все время улыбалась, как дурочка. Но, к сожалению, как только заказ был сделан и официантка ушла, я снова превратилась в невидимку. После летних каникул контраст между мной и другими девушками класса только увеличился. Они еще похорошели, были в обновках с красивым макияжем, а я даже в новом платье выглядела так, как год, два, три назад. Когда нам принесли пиццу, аппетит пропал окончательно. Извинившись перед ребятами, я встала из-за столика, но они даже не обратили внимания, лишь кивнув мне вслед.

Глотая слезы, я шла по длинному коридору торгового центра, слушая, как звонко стучат мои сандалии о каменный пол. Куда бы я ни посмотрела, везде были радостные люди и были вместе: друзья, подруги, компании, парочки — только я извечно шагала одна. Неужели мне снова придется ждать контрольную, чтобы почувствовать себя нужной? А если я не дам списывать? А если не помогу, что тогда? Хотя, глупый вопрос… Если откажу в помощи с учебой, то потеряю последнюю ценность для одноклассников.

Я не заметила, как дошла до цветочного магазина, где мама с маленьким мальчиком выбирали готовый букет. Молодая женщина причитала, какие дорогие цветы перед первым сентября, что это несправедливый грабеж, когда ты и так протратился на форму и канцелярию для ребенка. Малыш стоял, разинув рот, и слушал мамины вздохи, в то время как недовольная цветочница демонстрировала экономичные варианты букетов.

— Хорошо, возьму этот за тысячу восемьсот, — сдалась мамочка и полезла в кошелек за деньгами.

— Сейчас дам сдачу, — забирая деньги и протягивая цветы, ответила продавщица и скрылась в небольшой подсобке.

Я подошла к вазонам с розами и стала выбирать лучшие цветы, но тут ко мне подошел тот самый маленький мальчик и протянул оторванную головку хризантемы.

— Это мне? — удивилась я.

— Да, потому что ты плачешь, — ответил он,