Теперь ты моя - Морган Бриджес Страница 4

– Малышка?

От ласкового обращения моей душе хочется протяжно выть. Я кусаю свой кулак, пока на языке не появляется привкус крови. Я не могу выйти к нему, я же сама хотела побыть одна. Но когда я слышу его голос и беспокойство в нем… Я, словно наркоман, жаждущий дозу, зная, что она навредит.

Тишина наэлектризована и становится все более вязкой с каждой секундой, которую я провожу в молчании. Мои всхлипы тут же стихают, когда Хейден встает по другую сторону двери. Я прекращаю их не ради него. Я делаю это для себя.

Я не дам ему повода разнести замок вместе с остатками моего достоинства.

Слыша звук удаляющихся шагов, я издаю вздох облегчения. Может, мне и удалось задержать дыхание, когда между нами было расстояние всего в три дюйма, но слезы продолжали катиться по моему лицу. Мне даже приходит в голову, что они не прекратятся. Но, как и все в жизни, они тоже закончатся.

Я лежу на полу, наплевав на удобства и все остальное, пытаясь ухватиться за блаженную передышку во сне. Закрыв глаза, я концентрируюсь на биении моего сердца вместо того, чтобы думать о человеке в коридоре. Вот только мой ум отказывается помогать мне. Может, я и сказала Хейдену, что он никогда не завладеет моим сознанием, но я солгала.

Этот мужчина идет за мной даже в мои сны.

Превращая их в кошмары.

Глава 3

Хейден

Не день, а сплошная катастрофа.

Я хватаюсь за столешницу и сжимаю ее до дрожи в руках, до боли в мышцах. Этот небольшой дискомфорт меркнет перед обжигающим меня разочарованием и чувством вины, разливающимся внутри расплавленной лавой. Мне хочется вырвать это ощущение из своей груди, но никакое насилие не избавит меня от незваного чувства.

Моя единственная надежда обрести покой заключена в женщине, которая презирает меня.

Я отталкиваюсь от стойки и иду в гостиную. Мысли у меня в голове разбросаны, как жемчуг на полу. Я наклоняюсь, чтобы поднять бусины, и проклинаю себя за то, что не спрятал их лучше. Если бы я не был одержим желанием найти обидчика Калисты, я бы не забыл достать жемчужины из кармана куртки.

В считаные секунды они возвращаются туда. Все шестьдесят четыре. Я пересчитал их в ту ночь, когда впервые пробрался в квартиру Калисты. Я хотел узнать, сколько раз мне придется трахнуть себя, прежде чем я верну ей ожерелье целиком. Оказалось, что столько бусин и не потребовалось.

Мог бы сообразить.

Я невольно поворачиваю голову в направлении гостевой комнаты, мой взгляд жадно ищет Калисту. В коридоре пусто. Внутри меня вместе с отчаянием растет непреодолимое желание Калисты. Узнав, что во всех трех делах фигурирует определенный наркотик, я захотел унять свою тревогу в ее жарком лоне и теплых объятиях, но тот взгляд, которым она меня пронзила, когда я вошел в комнату…

Я мотаю головой, словно это поможет мне избавиться от ее образа, застывшего в воображении. Она смотрит на меня, и в ее взгляде читается нечто гораздо ужаснее гнева. Боль от предательства. Я бы все отдал, чтобы избавить Калисту от нее. Быть свидетелем этой боли – уже невыносимо мучительно, но знать, что ты сам причинил ее?..

Чудовищно.

Я не стану извиняться за то, что преследовал ее. Если бы я сказал, что сожалею об этом, то солгал бы, а я и так уже достаточно ей врал. Но это не значит, что я расскажу ей всю правду об убийстве ее отца. Если Калиста сейчас думает, что ненавидит меня, то, узнай она о случившемся, у меня не останется ни единого шанса завоевать ее сердце.

Я уже и так наверняка все их упустил.

Но я не сдамся. Не теперь, когда она стала смыслом моей жизни. До нее я просто существовал. Сейчас, когда я испытал на себе ее нежность, я не могу вернуться к прежней жизни.

Мести недостаточно.

Возможно, ее всегда было недостаточно.

Моя жажда справедливости никуда не исчезла. Более того, она усилилась, когда я узнал о том, что пережила Калиста. Смерть секретарши привела меня к убийству сенатора Грина, которое, в свою очередь, разрушило жизнь Калисты. Я все исправлю, сколько бы времени у меня ни ушло на это.

Сильнее моей решимости только моя потребность в Калисте.

Я смотрю в окно на линию горизонта. Огни города сражаются с темнотой ночи и бросают отсвет на все, чего касаются. Калиста проделывает то же самое со мной. Она проливает свет на мою темную душу.

До меня доносятся глухие удары, и я наклоняю голову, прислушиваясь к шуму. Я выпрямляюсь и иду на звук, пока не оказываюсь под дверью гостевой комнаты, откуда он доносится.

Вместе со всхлипами Калисты.

Они режут меня словно ножом, и я чуть не сгибаюсь пополам. Но беру себя в руки, не понимая, что делать. Мои инстинкты требуют, чтобы я выбил чертову дверь, но я не могу идти у них на поводу.

Однако я и не в силах слышать, как она страдает.

Я поднимаю руку, чтобы постучать в дверь, но, помедлив, опускаю ее. Может, это и мой дом, но прямо сейчас у Калисты вся власть над ситуацией. Надо мной.

Я делаю вдох и медленно выдыхаю, прежде чем позвать ее.

– Малышка?

Я удивлен этой нежностью. Я знаю, что уже называл ее этим ласковым словом, но сейчас оно словно доказательство того, насколько я уязвим перед этой женщиной. Знает ли Калиста, что может попросить о чем угодно, и у меня не будет сил отказать ей, если я буду уверен, что тогда она вернется ко мне?

Я сжимаю зубы. Хоть мы и в ссоре, она принадлежит мне. Для меня не существует других вариантов. Они просто неприемлемы.

Мне не нужна жизнь без нее.

А ей – без меня.

Я собираю всю свою силу воли, чтобы уйти от двери, за которой она страдает. Оказавшись в стенах своей комнаты, я шагаю из угла в угол, чтобы усмирить пылкие эмоции, разбушевавшиеся внутри меня. Глаза Калисты, наполненные слезами, преследуют меня, а ее рыдания эхом отдаются в ушах, и я хватаюсь за волосы, готовый вырвать их.

Все должно вернуться на свои места. Я не могу представить, что больше не увижу ее улыбку и не услышу ее смех. Впервые увидев Калисту на заседании суда по делу