Счастье в мгновении. Часть 3 - Анна Д. Фурсова Страница 36

В мыслях пробегает строчка из моей рукописи: «Им не нужны были громкие слова, их глаза говорили за них самих. Его рука протянулась к ее щеке и нежно обхватила сторону ее милейшего лица, затем он незамедлительно прижал свои губы к губам девушки, и они соприкоснулись, словно части одного целого, которые не могут существовать друг без друга. В этом момент им казалось, что мир такой идеальный, что все снова на своих местах».

Обуянные воспламенившейся кровью в жилах, в слепой тяге мы припадаем друг к другу, притягиваясь, как лучики солнца, образуя чистоту сияния.

Огонь любви поглощает нас обоих. Содрогнувшись всем телом, в предвосхищении небесной любви, блаженно затрепетав от его прикосновений, я приближаюсь к его чувственным губам, в точности олицетворяющие благоухающий цветок. Момент между взглядом и поцелуем завязывает грезы, превращая их в лепестки благовонной белоснежной лилии, заливающих светом соития душ. С мучительной нежностью, с зачарованным лицом он, обхватывая мои щеки и пододвигая плавно другой рукой за затылок, целует. Целует неспешно, трепетно, грациозно, так изящно, как начинающий художник, впервые взявший кисть, робеет над творением, которое желает воссоздать, оттого производит мерные, чуткие, аккуратные движения волшебной обоготворенной рукой. В эти ослепительные минуты, порожденные безмятежным спокойствием, с ровным пламенем души, я кладу руку на мускулистую обнаженную грудь, придерживаясь, точно за опору, прижимаясь к ней своим телом. Действия, пропитанные нежностью, позволяют впасть в уповающее забытье, в спящий райский сад, полный душистыми растениями, пахучими плодами, над которыми повисают звезды, остерегающие, чтобы никто не посмел прикоснуться к детищу великанов-деревьев, крепко держащих живое чадо, как результат неукротимого вожделения, произраставшего в совокуплении родниковой воды, солнечных лучей и нужного климата.

Лицезря пленительную аллею, в самой глубине сада, мы погружаемся в неё телами, растворяемся в соитии уст, не совершая ни единого резкого движения, словно наша любовь образует чувственную, тонкую мелодию, созданную струнами арфы, на которой играет ангел-миротворец. Утопающие в жарких глубинах, в потоке сияющих, просвечивающихся сквозь зрачок, глаз, пронзая бьющиеся в один такт сердца, мы отплываем, как из хиранива, японского сада, наполненного могущественными силами, на белом парусном судне по прозрачной морской глади под звуки манящих сирен — намертво сплоченных душ… И слышим ангельские голоса, голоса небесных созданий, поющих совершенным, пронизывающим тело и душу, потусторонним, находящимся за реальным миром, песнопением.

Зажженные неотступным желанием, мы невольно обмякаем друг в друге, составляя чародейский дождь от лепестков белых роз, распахивая крылья белых лебедей, и переходим на границу открытого моря, куда разветвление для нас закрыто.

Обнаженные телом и душой, мы сплетаемся в страстных объятиях, как виноград укутывает палисадник, и под зарождающейся, расцветающей яркими красками матушкой зарей по бездонной глубине неба, мы погружаемся в умиротворенный сон.

Мне снится:

* * *

Под блистающую звездами ночь

На скамье, что озарена луною,

Мы впадаем в царство романтических грез,

И как светлячки, светимся с тобою.

В голосах льется музыка любви,

А сердца трепещут от волнения.

Вихрь лепестков роз проносится меж нами,

С лазури спуская вдохновение.

Под дымкой необычайного умиротворения

В чувственном баюкающем качании,

Мы глубоко проникаем очами друг в друга,

Рисуя нити бесконечности очертания.

Над нами — живое сверкание,

Бормотание безмолвной ночи, стрекотание сверчков,

Облекающий в звездную пыль мир,

Рождающий в сердце небесный огонек.

Отблески райских кущ покрывают наши души,

А нежное ветра дыхание чертит послание.

Ослепленные темным шелком неба,

Мы очарованы любовным свиданием.

Луна, сжигающая фимиам,

Нас наполняет благовонным сиянием,

Вмиг уста встречаются друг с другом,

Содрогаясь от нежного касания.

Затуманенная алым сновидением,

Я пропеваю звездой мечтания.

Но, разбуженная щебетанием соловья спозаранку,

Воссоздаю в памяти это теплое воспоминание…

Глава 12

Джексон

Сопит мое творение природы с полуоткрытыми губами, будто просит, чтобы я коснулся её искусно очерченных природой губ, манящих и чувственных. Ее щеки точно лепестки роз. В душе образуются лазурные небеса. Она расплавляет меня каждым прикосновением. И сколько бы я не смотрел на неё, не изливался в ней в сладострастных творениях любви, мне всегда будет мало. Как можно уснуть, когда рядом такое спящее создание с женскими прелестями, формирующее манящий аромат юности, заставляющее неустанно бросать на него взгляд, словно в нём спрятана какая-то магия. Я осторожно прижимаю её к своему телу, дабы не разбудить и целую в её золотистые с отливом волосы.

«Я ДАЮ ТЕБЕ СУТКИ НА ОБДУМЫВАНИЕ. НЕ ЯВИШЬСЯ ЗАВТРА В МОЙ ОФИС, СЧИТАЙ, ЧТО НЕ ПОЛУЧАЕШЬ НИ БИЗНЕСА, НИ МОЕЙ ДОЧЕРИ, НИ СЧАСТЛИВОЙ ЖИЗНИ С ТОЙ, ИЗ-ЗА КОТОРОЙ ТЫ ОТВЕРГ МОЮ ЛУЧИНКУ», — в сознании висят слова, сказанные Б. Гонсалесом с горечью.

Во мне проносится тысяча мыслей о любимой, и они же укрепляют мое решение о том, что даже осознавая, что смогу не вернуть обратно свое тело, предстоящему сражаться с угрожающим мне человеком… отпустив свое сердце и душу одной ей, я, независимо ни от чего, надену на неё свое сущностное полотно, предстану живым перед владыкой, желающим забрать у меня мой свет, мой лучик свободы.

Я не поеду в офис Брендона, я не сделаю так, как он велит, я признаюсь во всём Белле и уеду со своей родной туда, где никто не сможет нас найти. И, вполне, документы о том, что Белла больна могли подделать, но даже если это и не так, то я смогу дать ей обещание, что буду её навещать, и мы сможем остаться с ней друзьями.

Мать Миланы заступила за черту, за которую нельзя заступать. И если она сделает так, как грозит, то еще хуже навредит дочери.

Я не позволю никому навязать Милане мысль, что она одинока.

Когда-то моя любимая смогла сделать так, чтобы мы помирились с моим отцом и теперь настал мой черёд. Им нужно поговорить, им нужно простить друг друга… Я чувствую, что ей нужен отец.

Пока она спит, я аккуратно наклоняюсь через неё и двумя пальцами берусь за её телефон, лежащий возле её подушки, и также медленно возвращаюсь на прежнее место. Внеся в список своих контактных номеров телефон её отца, я невольно прочитываю его сообщения.

«Дочурка, моя любовь, с Днём Рождения! Хочу со всей душой пожелать тебе личного счастья, настоящей любви, если, конечно, ты её еще не встретила, успехов в твоей профессиональной деятельности модели. Я люблю тебя. Я был бы рад, если бы ты ответила мне, но… Я знаю, я предал твое доверие. Я не поверил в тебя.