Самый тёмный грех - Ноа Хоуп Страница 33

Римо молчал, пристально глядя на меня, но потом отступил на шаг, позволяя мне выпрямиться.

– Возможно, я не тот, кем кажусь. – произнёс он тихо, глядя куда-то сквозь меня. – Но у меня есть свои причины, которые, возможно, ты когда-нибудь поймёшь.

Я недоверчиво фыркнула, скрестив руки на груди.

– Это не оправдывает твоих поступков. Похищение – это преступление.

– Справедливо. – согласился он, но в его голосе не было ни капли раскаяния, только холодное смирение. – Но я хочу, чтобы ты знала… я не желаю тебе зла.

– Трудно в это поверить. – я обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. – Что ты хочешь от меня, Римо?

– Я тебе уже говорил. Мне нужно, чтобы ты доверилась мне и попробовала узнать меня.

– После того как ты меня похитил?

– Да. – коротко ответил он. – А на счёт твоей про… способа справляться с эмоциями… я помогу тебе… Просто в следующий раз, когда всего станет слишком много, скажи мне.

– Поможешь? – я покачала головой, не веря ни единому его слову. – Ты не понимаешь!

– О, я более чем понимаю, что иногда нужно что-то, что отвлечёт тебя от грёбаной боли и ярости, когда кажется, что весь мир против тебя, а каждая клеточка твоего чёртова тела горит! Я, блядь, очень хорошо это понимаю!

Римо замолчал на полуслове и резко отвернулся, словно не в силах больше выносить моего присутствия. Тишина повисла между нами, пропитанная невысказанными словами и болью. В этот миг я снова увидела в нём не безжалостного монстра, укравшего мою свободу, а… раненого мужчину, сломленного, потерянного в лабиринтах своих демонов. Человека, который, возможно, нуждался в понимании и сострадании не меньше, чем я.

– Римо… – его имя сорвалось с моих губ, прежде чем я успела осознать. Сердце сдавило чувство вины, тяжёлое, как свинцовый груз. – Я… я не хотела обесценивать твоё… прошлое. И то, с чем тебе пришлось столкнуться. Прости…

– Нет! – Он обернулся так резко, что я вздрогнула. В его глазах вспыхнул гнев, яркий и обжигающий. – Никогда не смей извиняться передо мной! Ты… единственный проблеск света в этой кромешной тьме, и если кто-то и должен просить прощения, так это я. Но я не тот, кто станет это делать. Никогда.

Он резко выдохнул, как будто пытаясь погасить бушующую внутри бурю. Его взгляд, прожигающий насквозь, смягчился на долю секунды, и в этой мимолётной тени я уловила мрачную решимость.

– Лучше сразу вбей себе в голову: я не буду играть в романтику. – его голос стал низким и хрипловатым. – Не жди от меня нежности и сантиментов. Во мне этого нет, понимаешь? Я не принц на белом коне и не герой из тех дерьмовых любовных романов в библиотеке. Я не буду вымаливать прощения, не встану перед тобой на колени с букетом роз, как в ваших сопливых фильмах. Не будет широких жестов и признаний под луной. Я злодей, но рядом со мной ты никогда не будешь думать о том, что кто-то может причинить тебе вред или куда приведёт тебя завтрашний день. Я сровняю с землёй любого, кто посмеет тебе угрожать. Я уничтожу всё на своём пути, но сделаю всё, чтобы ты… была в безопасности. И… улыбалась.

Не дожидаясь моего ответа, Римо резко отвернулся и подошёл к тумбочке у стены. Звонкий скрежет металла прорезал тишину, когда он дёрнул ящик и вытащил аптечку. Его движения были нервными, почти лихорадочными. Но когда он вернулся ко мне, огонь в его глазах потух, оставив лишь едва заметную, ноющую рану, столь же глубокую, как и моя собственная.

– Давай обработаем эти порезы, прежде чем они воспалятся. – тихо произнёс он.

Я смотрела на него, ощущая, как ком подступает к горлу. Его слова эхом отдавались в сознании, вызывая бурю противоречий. Он был жестоким, непредсказуемым, опасным… Но в то же время в нём проскальзывала забота, которую я никак не могла понять…

– Я могу сама. – прошептала я, пытаясь взять аптечку из его рук.

– Не упрямься, дай мне позаботиться о тебе. – Римо осторожно взял мою ладонь, и от его прикосновения по телу пробежала тёплая волна.

Кожа горела под его пальцами, порезы пульсировали, отзываясь глухой болью где-то глубоко внутри. Римо бережно промывал раны антисептиком, его движения были аккуратными, почти нежными, словно он боялся причинить мне ещё больше страданий. Я видела, как напряжены мышцы на его шее, как пульсирует жилка на виске. Римо боролся с собой, с эмоциями, которые грозили прорваться наружу, разрушить хрупкую стену, что он так старательно возводил между нами. Этот контраст – грубая сила и неожиданная деликатность – поражал до головокружения.

– То, что ты делаешь с собой, это не помогает. – произнёс он, не отрывая взгляда от моей руки. – Это лишь иллюзия контроля. Ты причиняешь себе физическую боль, чтобы заглушить другую… более глубокую.

Римо на мгновение замолчал, затем тихо произнёс:

– Готово.

И вот снова он закрылся, как по щелчку пальца. Стены поднялись, холодные и неприступные. Маска безразличия вернулась на его лицо, скрывая всё, что он так старательно пытался скрыть от меня.

Внезапно тишину прорезал пронзительный сигнал мобильного. Римо напрягся, быстрым движением достал телефон и, пробежав по экрану, коротко ответил на сообщение. Подняв на меня свои тёмные глаза, он произнёс:

– Гости здесь. Я должен тебя предупредить… они… специфические. Но никто из них не причинит тебе вреда.

Его слова повисли в воздухе. Что он имеет в виду?

Моё сердце заколотилось быстрее, предчувствие чего-то тревожного, сжало грудь. Я подняла взгляд на Римо, ища в его глазах хоть какой-то намёк, объяснение, но наткнулась лишь на ту же непроницаемую маску, что так часто скрывала его истинные чувства. Мне оставалось лишь гадать, что ждёт меня за порогом этой комнаты, и какую роль его друзья играют в этой безумной, опасной игре, в которую меня втянул Римо.

Глава 16. Лукас

Я не мог отвести взгляд от Даны. Каждое её движение захватывало меня, как хищника завораживает добыча. Напряжённая, настороженная, она напоминала загнанную в угол лань – грациозную даже в страхе. Голубые, расширенные глаза, полные уязвимости и… проклятого любопытства.

Чёрт, эта женщина сводит меня с ума!

Её хрупкость, переплетённая с упрямством. Непокорность, скрывающаяся за маской безразличия. Она пыталась играть со мной, но не понимала, с кем имеет дело. Мне хотелось сдёрнуть эту маску, разорвать её на клочки и увидеть истинное лицо. Добраться до самой сути её души, понять, что заставляет её сердце биться. А потом – сделать это сердцебиение своим.