Сфотографируй меня - Меланколия Страница 32

Длинные волосы цвета слишком горького шоколада взметнулись, тело расслабилось, звук удара об воду поглотила буря.

Мощная волна взметнулась к небу, разбилась об острые края волнореза и откатилась прочь, унося с собой Люцифера.

Я подняла голову вверх, расправила руки и замерла у самого края пропасти.

Я стала слушать.

Сердце уверенно стучало в груди, разгоняя кровь и тепло по всему телу. Я ощущала сотни капелек дождя касавшихся кожи, впитывала эту воду, она придавала мне сил.

Ушли все образы из прошлого, вся боль и ужасы остались позади, как будто я наконец смогла отрезать все нити, привязанные ко мне. Он ушёл. Он ушёл…

Я широко улыбнулась, меня захлестнули все краски и вкусы этого некогда серого мира.

– Спасибо, – пролепетала я, ощущая каждую клеточку своего тела. – Спасибо.

Глава 20: Свобода

Я нажала на ручку больничной двери, она тихо скрипнула. В небольшой палате стояло два монитора, путаница из проводов свисала с высокого держателя. Мерный писк давал понять что пациент, лежавший на больничной кровати, спокойно спит.

Я прикрыла дверь и подошла к Дану.

Из правой руки торчит несколько трубок, голова перебинтована, на губах подсохла кровавая корочка.

Не удержавшись, я провела большим пальцем по его щеке.

– Ава?

Он открыл глаза, с трудом фокусируясь на моем лице.

Я улыбнулась.

Часто моргая, Дан протянул ко мне свободную от трубок руку.

– Как… ты не… Ава… – монитор запищал чаще. – Ава! Господи боже… Ты в порядке?

– И это ты меня спрашиваешь? – смешок получился коротким.

– Как ты оказалась здесь? – он не мог поверить своим глазам.

– Узнала в доме «Хеннеке». Пришлось умасливать «мисс Монро», чтобы она рассказала где ты.

Сквозь синяки и гематомы все ещё виднелся образ того юноши, что я запомнила. Красивый, светлый. Беззлобный. Юный и чистый.

Я присела на край кровати.

Дан несколько минут всматривался в моё лицо.

– Как же… ох…

– Всё хорошо, – разбитая губа уже практически не болела. – Теперь всё хорошо.

Между нами возник один из тех безмолвных диалогов что возникают между людьми, которых соединил непрошеный и травмирующий опыт. Мы понимали друг друга без слов учитывая тот факт, что никто из нас не знал друг о друге ничего, не имел ничего, кроме имён и пяти минут знакомства.

– Мне так жаль, – я дотронулась до его лица. – Очень жаль.

– Жить буду, – усмехнулся он, и тут же жалобно застонал. – Всё время забываю про рёбра.

– Можно?

Я взяла край одеяла и вопросительно посмотрела на Дана.

Он кивнул.

Грудная клетка перебинтована, из-под краёв ткани видны багровые синяки.

– Не нужно было идти за мной.

Дан нахмурился, бледная рука легла на мою ладонь.

– Не знаю что он сделал с тобой, могу только представлять, – он сжал мою руку. – Что я и делал всё это время. Думал где ты, жива ли ты. Пока был в сознании, – он коротко рассмеялся. – И если бы я мог вернуться назад, я поступил бы точно так же, потому что ты того стоишь. Ответь мне на один вопрос: ты в безопасности?

– Да, – выдохнула я и сама не заметила, что из глаз текут слёзы.

Впервые за много лет я расплакалась не от боли или горя, не от того что не могла противостоять кому-то. Это были слезы очищения, радости, свободы. Я твёрдо знала, что отныне и навсегда никто не сможет навредить мне. Никто не сможет. Это так просто…

– Я в порядке, – сквозь соленую пелену мне было плохо видно его лицо. – Всё хорошо.

– Ава…

– Прости меня, – я осторожно обняла и уткнулась в его шею. – Мне очень жаль.

Дан обнял меня в ответ, шумно вдыхая воздух. Монитор запищал ещё чаще.

– Нужно было не отпускать тебя ещё тогда, в самый первый вечер. Ты была так одинока и напугана.

– Ты многого обо мне не знаешь.

– Надеюсь, ты расскажешь.

В больнице было тихо. Раннее утро, ноябрьское солнце робко светило в окно. Писк монитора медленно приходил в норму.

***

– Вы уверены? Это сложная работа, часов на пять – шесть.

– Абсолютно. Эскиз закроет все шрамы?

– Определённо.

Я смотрела на рисунок, сделанный по моему описанию.

Птица и змей, воздух и земля, сцепились в смертельной схватке. Змей, грациозно извиваясь сильными кольцами, пытался опутать крылья птицы, шипел и обнажал ядовитые зубы. Но птица была сильнее. Она проткнула чешуйчатую змеиную кожу острыми когтями, взмахнула крыльями унося свою жертву к небесам. У змея не было шанса.

– Тогда делайте.

– Может быть обезболим? Вы выбрали самое травмированное место для татуировки.

Я решительно сняла рубашку и лиф, легла на кушетку. Я даже не почувствовала и капли прежнего стыда.

– Не нужно, я в порядке. Такая боль мне не страшна.

Машинка для татуировки тихо зажужжала.

Битва птицы и змея завершилась.

***

Газеты пестрили заголовками о пропаже самого популярного фотографа последних лет, а жёлтые полосы делали предположения один невероятней другого, но никто не мог сделать и шага в сторону правды.

«Самый загадочный гений современности снова ушёл в тень?»

«Творец представил общественности свой шедевр и замолчал»

«Ян Холодный – проклятие невероятного таланта»

Ни шага в сторону правды. Она всегда надежно скрыта.

Когда город засыпало сенсационными заголовками, наступила зима.

Тонкий белоснежный ковёр устилал всё вокруг: от зданий и деревьев, до лавочек в парках. Я смотрела на падающие снежинки и поняла что заново влюбилась во времена года. Раньше мне было всё равно, светило ли солнце, шёл ли дождь. Но теперь я видела, как на брошенную газету с фотографией самого красивого мужчины в моей жизни падал снег, видела каждую снежнику, которая постепенно закрывала его лицо, я осознала, сколько всего я пропустила.

Снег.

Солнце.

Падающие листья.

Мороз, щиплющий щёки.

Тёплый дождик.

Луну и звёзды.

Безоблачное небо.

Цветущие поля.

Я упускала всё это, день за днём проживая причинённую мне боль.

Я упускала себя.

Но теперь они мертвы. Оба.

– От огня и воды, от огня и воды… – тихо протянула я нараспев. – Идите к чёрту. Всё кончено.

Всё кончено.

Я свободна.

***

Пять месяцев спустя

Полуденное майское солнце приятно припекало кожу, отражаясь от водной глади, а солнечные блики играли на лице, заставляя жмуриться от удовольствия.

– Привет.

Позади меня я услышала знакомый голос и обернулась.

Дан смотрел на меня, держа в руках букет с маленькими синими цветочками. Он улыбался.

– Привет.