Тэми Хоуг - Алиби-клуб Страница 28

– Что собираешься предпринять? – спросил Квинт.

Я пожала плечами:

– Я тоже хочу знать, кто убил Ирину.

– Ты никому на работе о Кулаке не рассказывала?

– Не обижайся, Билли, но я не хочу получить кувалдой.

– Елена, нет гарантии, что подобное не произойдет, даже если ты ему поможешь. Кулак не захочет оставлять болтающуюся ниточку, – предостерег Квинт. – Парень настоящий фанатик своего дела. Он умен, безжалостен. Такой же хладнокровный как змея.

– Знаешь, как он к власти пришел? – продолжал Квинт.

– Я здесь, чтобы узнать, – откликнулась я.

– Говорят, он прилетел на самолете из Москвы, и направился в Вест-Палм, где должен был стать помощником босса – Сергея Ягудина. Кулак, Ягудин и другой подручный встретились. Кулак перерезал Ягудину горло от уха до уха. Убил помощника мафиози и оставил его отпечатки на ноже. Потом избавился от тела, но оставил себе руки того парня. Поговаривают, он все еще держит их в морозильнике и периодически использует, чтобы оставлять отпечатки пальцев на местах преступлений.

– Если они встречались только втроем, откуда тебе знать, что история больше чем просто трогательная русская сказка на ночь? – спросила я.

– Это правда, – ответил Квинт. – Ты играешь с коброй, Елена. И она тебя укусит. Всего лишь вопрос времени, когда и насколько плохо для тебя все закончится.

Глава 18

Они сидели вокруг украшенного мозаикой стола, привезенного из Италии. Ему было лет триста, и когда-то он стоял на вилле богатого флорентийского купца. Стол весил как один из поло-пони, пасущихся на орошаемом поле в дальнем конце обширной ухоженной лужайки, окруженной садами.

Джим Броуди любил красивую жизнь, и у него было на нее более чем достаточно денег. Не имея ничего кроме диплома бакалавра, большого эго и умения хорошо блефовать, в 1979 году он основал собственную фирму, представляющую профессиональных спортсменов при заключении контрактов и ведении переговоров. С самого начала его талант подбирать недооцененных спортсменов и превращать их в суперзвезд помогал ему создавать репутацию. Репутацию сделок с множеством нулей, позже привлекавшую к нему игроков с такими же высокими гонорарами.

Броуди часто называл свою практику «лицензией на печатание денег», и у него не было проблем с их тратой.

Двое молодых испанцев в белых пиджаках и черных слаксах сервировали завтрак. Приготовленные на заказ омлеты, бекон, колбасы, блюдо поджаренного с овощами мяса, пирожные, фрукты, три вида сока, шампанское и свежемолотый кофе, который Броуди ежемесячно доставляли из самой Колумбии.

Каждую неделю его друзья собирались здесь за завтраком. Алиби-клуб, как они себя называли. Мужчины, разделявшие между собой страсть к деньгам, поло, красивым женщинам и некоторые другие пороки. Себастьян Фостер, сорок три года, теннисист, когда-то занимавший пятое место в мире. Пол Кеннер, сорок девять, бывший звездный игрок Главной бейсбольной лиги, один из ранних «успехов» Броуди. Антонио Овада, пятьдесят один, аргентинец, «старые деньги», владелец одной из ведущих поло-команд во Флориде, заводчик баснословно дорогих поло-пони. Беннет Уокер, сорок пять, Палм-Бич, «старые деньги», знаком с Броуди целую вечность. Чарльз Вэнс IV, пятьдесят три, генеральный директор компании, владеющей парком роскошных частных самолетов для чартерных рейсов. Хуан Барбаро, тридцать три, испанец, один из ведущих поло-игроков в мире.

– Детективы с тобой еще не разговаривали? – спросил Овада.

– Нет.

– Значит будут. Когда это случится, что ты им скажешь?

Броуди посмотрел через патио, на самом деле не замечая ни шезлонгов, ни бассейна.

– Что она была на моей вечеринке. Я ее знал. Это не преступление.

– Полагаю, нет.

– А что ты им скажешь? – спросил Броуди.

– Что видел ее на вечеринке. Когда и с кем она уехала, не заметил. Сидел здесь, с вами, попивал самое дорогое виски и курил контрабандные кубинские сигары.

– Как и я, – поддержал Кеннер.

– А женщина, с которой ты был? – спросил его Овада. – Что она скажет?

– Ничего. Она не хочет, чтобы ее муж узнал. Я тоже не хочу, он размером с гризли и таким же темпераментом.

– Встречал его, – заметил Фостер. – Тебе обязательно нужно алиби.

– Ты тоже с ней спал? – спросил Кеннер.

– Ага, хорошенькая задница, но не стоит переломанных ног.

Беннет Уокер в темных очках, страдающий от похмелья, заерзал на стуле. Чарльз Вэнс отрезал на тарелке кусочек колбасы и стал с энтузиазмом его жевать.

– Дома, с женой, – заявил он. – Родственников принимали. На вечеринке пробыл не более часа. У меня есть свидетели.

Броуди посмотрел через стол на Барбаро.

– Я вырубился на биллиардном столе моего друга, – с усмешкой поведал испанец. – Вы знаете, как закатить пирушку, патрон. Беннет напоминал ходячий труп весь следующий день. Что касается женщин, в этом ни от одного из нас толку не было. Не так ли, дружище?

Отвлекаясь на его слова, Уокер перевел взгляд на Барбаро и поднял руку, словно говоря «как тебе угодно». Затем поднялся из-за стола и пошел к домику у бассейна.

– Что с ним?

Барбаро пожал плечами:

– Слишком много водки в «Игроках» прошлой ночью.

– У его жены снова возникли проблемы? – спросил Вэнс.

– Кто знает? Она всегда была хрупким созданием, разве нет?

– Я бы выразил ему свои соболезнования, – заметил Вэнс, – но учитывая, что бы я выиграл от этой женитьбы, его жена не кажется большим неудобством.

– Тебе с ней не жить, – сказал Кеннер.

– Также как и ему, – возразил Вэнс. – Когда последний раз Беннет пересекал мост на Остров?

Уокер вышел из домика и вернулся к столу. Его волосы были влажными и зализанными назад.

– Как в последнее время себя чувствует Нэнси? – спросил Броуди.

– С ней все отлично. Помогает матери планировать какое-то благотворительное мероприятие. Вся в делах.

Жена Уокера принадлежала одной из самых старых и знатных фамилий в Коннектикуте. Красивая, но эмоционально недоступная, Нэнси Уитакер большую часть времени витала в собственном мире. Накачанная под завязку лекарствами, только так она могла существовать вне психиатрических больниц и санаториев.

Некоторые люди были очень удивлены, когда стало известно, что самый завидный жених, Беннет Уокер, собрался жениться именно на ней. Другие смотрели на общий капитал двух семей и видели слияние компаний, а не брак. Это произошло семнадцать или восемнадцать лет назад. Броуди еще не взошел на сцену Палм-Бич, но уже был в курсе дел Беннета Уокера. В национальных новостях Уокеру вменяли изнасилование и избиение местной девушки. Привилегированный наследник огромного состояния обвинялся в том, что взял желаемое и был отпущен на свободу. Материал для заголовков таблоидов.