Карбоновое сердце - Марьяна Куприянова Страница 2

– Ага, – буркнула я себе под нос. – Будь как дома, и все такое.

Кажется, Гвен приняла новую стратегию – игнорировать мои колкости в надежде, что без ее реакции мне надоест. Ладно, это мы еще посмотрим. В данный момент я слишком устала и замерзла, чтобы продолжать.

Предоставленная наконец сама себе, я затащила сумки в комнату и с удовольствием переоделась в сухое и чистое. Обстановка внутри была самая обычная – односпальная кровать с двумя подушками, продолговатый стол, два стула, кресло, два высоких окна с видом на лужайку на заднем дворе с безупречным (само собой) газоном, белые занавески, тумбочка, настольная лампа, шкаф. Сочетание серо-голубого и разных оттенков древесного меня вполне устраивало. Могло быть и хуже. Кажется, все новенькое. Неужели потратились ради моего комфорта? Хотя для Патрика купить новый комплект мебели все равно что чайный сервиз приобрести.

Свободного места здесь было более чем достаточно, а голые стены так и просили примерить на себя мои плакаты и газетные вырезки, привезенные с собой, – неотъемлемая часть моей сущности. Я сходила за чаем и вернулась к себе, наотрез отказавшись играть в любящих родственников: поддерживать милые беседы ни о чем, изображать заинтересованность в делах посторонних мне людей, лживо заверять, как скучала и как рада здесь находиться.

Ни черта я не скучала и уж тем более не рада здесь находиться. Будь моя воля, нога бы моя не ступила на порог этого дома. От здешней фальши меня скоро стошнит, а ведь я тут не больше получаса. Патрик хотя бы не скрывает искренней неприязни, а Гвен делает вид, будто я ей небезразлична. Материнский инстинкт проснулся? Хочет поиграть в дочки-матери? Я скорее поверю, что завтра найду чемодан с деньгами, чем в этот бред.

Вдогонку мне Патрик негромко отправил что-то вроде: «Но как же так, она ведь…», – однако Гвен его прервала. Позволила мне уйти не оборачиваясь, чтобы я случайно не испепелила Патрика взглядом. Захлопнув за собой дверь нового пристанища, я бессильно опустилась в кресло и глотнула чаю, задумчиво глядя на улицу.

Перелет меня измотал. За несколько часов я так много успела обдумать, что устала скорее ментально, чем физически. Напиток обжигал горло, но это было то, что нужно, чтобы отвлечься. И даже когда чай закончился, я продолжала сидеть и смотреть куда-то, воскрешая в памяти события, из-за которых и оказалась здесь.

На всю комнату запевал David Bowie – «The Man Who Sold The World», одна из моих любимых песен всех времен. С первого раза, как я услышала ее в подростковом возрасте, и вплоть до сегодняшнего дня она все так же меня завораживала и расслабляла. А я была достаточно напряжена, зная, что на первом этаже находятся около пяти пьяных мужчин среднего возраста и крупного телосложения.

Ярко горела лампа, прикрепленная к полке шкафа слева и чуть выше моей головы. Резкий белый свет не хуже солнца освещал стол, за которым я работала. Из большого куска художественного пластилина телесного цвета под давлением пальцев и стека постепенно появлялся контур человеческой головы. С носом у меня всегда были проблемы: кривоватые они у меня получались. Изобразив на собственном лице всю возможную для меня концентрацию, я мяла упругую массу и срезала лишнее, стараясь не думать о том, что в тот момент симметрия тревожила меня меньше всего.

Конечно, я знала всех этих мужчин. Одним из них был мой отец. После развода он долгое время не мог найти себе ни места, ни дела. И вот наконец нашел – нажираться с друзьями каждые выходные, гостеприимно распахивая двери просторного дома и напрочь забывая обо мне.

Но так стало не сразу. Сначала они просто глушили пиво за просмотром хоккейных матчей, ели пиццу и наггетсы, много смеялись и не засиживались допоздна. Я была даже рада за отца – убитый тяжелым разводом, он находил в себе силы улыбаться в компании друзей. Я, например, сил не находила. Так ведь и друзей у меня не было. Кроме участников плей-листа.

Незаметно для меня безобидные посиделки превратились во что-то рискованное и удручающее. Все они так напивались безо всякого хоккея, что друзья отца начали оставаться у нас на ночь с субботы на воскресенье. Долго буянили, не давая мне уснуть (и соседям тоже), но в конце концов вырубались под действием алкоголя, занимая чуть ли не весь первый этаж своими пьяными вонючими тушами.

Я не знала, как это остановить, а звонить в полицию и стучать на собственного отца казалось глупостью. Первое время пыталась выпроводить мужчин за дверь, но в одиночку с ними не справиться. Каждый раз звать ради этого соседей странно. Разговоры с отцом тоже ни к чему не привели. Он с честными глазами обещал, что прекратит все это, бросит пить, возьмет себя в руки и это был точно последний раз. Но с наступлением выходных пил еще больше и моментально забывал о своих обещаниях, едва прикасаясь к бутылке.

Он становился другим, опасным и непредсказуемым. Каждой девочке знакомо чувство, будто ее отца подменили. Этому человеку плевать было на меня, на себя, на дом и на чувство собственного достоинства. Он получал долгожданное беспамятство и больше не думал о женщине, которая так жестоко его оставила. Но вместе с этим забывал и о том, что у него есть дочь.

Каждый уик-энд это пугало меня все больше, и я старалась не фантазировать, куда это приведет. Жизнь все равно более изобретательна. По правде сказать, я понимала, что мне остается только ждать кульминации.

После развода я, естественно, выбрала жить с отцом, даже не представляя, во что он со временем превратится. Поначалу не было никаких сомнений, что с ним мне будет лучше, а матери я вовсе не нужна. Мне не хотелось видеть ее еще хоть раз в жизни, и я была счастлива, что она умотала в Уотербери со своей новой любовью, по пути стряхивая с ног пыль от обломков нашей семьи.

Я не могла не остаться с отцом. Ему я нужна была еще больше, чем он мне. Но утешения в лице меня ему оказалось недостаточно. А ведь я тоже нуждалась в поддержке. Хоть чьей-нибудь.

Наверное, куда легче пережить развод родителей, когда ты ребенок и еще не совсем понимаешь, как устроен мир. Ты кажешься себе героем, способным решить любую проблему, у тебя много друзей, которые всегда помогут, ведь они любят тебя, и все вокруг такое простое и банальное, что