Секреты, которые мы храним - Лили Уайлдхарт Страница 17

Он кивает ей, прежде чем повернуться и направиться обратно на кухню, оставляя мне все внимание Йен. Что, учитывая ее супер-эмоциональность, ощущается по-настоящему интенсивно.

— Итак, новенькая, — начинает она как раз в тот момент, когда кто-то подходит к нашему столику, оставляет два стакана воды и снова исчезает. — Расскажи мне что-нибудь о себе. Я заинтригована… Особенно с учетом того, что начальство, похоже, уже так заботится о тебе.

Я неловко ерзаю на своем стуле. Именно поэтому я держусь на расстоянии от людей. Они хотят что-то узнать, но я так мало могу сказать.

— Я понятия не имею, почему они меня защищают. Мой дядя нашел мне работу. Он сказал, что дружит с боссом, а я новенькая в городе, поэтому он хотел помочь. — Ложь имеет привкус пепла на моем языке, но я не могу сказать ей правду. Особенно, когда я не знаю, почему боссы защищают меня. Я знаю, что друзья Томми помогают ему в моей ситуации, но они не знают меня. У них нет причин лично заботиться о моей безопасности.

Это странно.

Но я ничего из этого не говорю вслух.

Она смотрит на меня скептически, и я стараюсь не ерзать под ее взглядом.

— Откуда ты? Я не могу определить акцент.

— С востока, — говорю я ей. — Но я много переезжала, так что, думаю, мой акцент не совсем устоялся. — По крайней мере, это не ложь. Не совсем. Возможно, я лгала последние несколько лет, куда бы я ни пошла, но легче от этого не становилось. Это никогда не бывает приятно. — А как насчет тебя? Ты отсюда?

Она отрывисто смеется и качает головой.

— Нет, меня продали сюда подростком.

Это сказано так небрежно, что сначала я думаю, что она шутит, но потом она делает глоток своего напитка и продолжает сводить меня с ума.

— Я родом из маленькой деревни за пределами Хошимина, но когда мне было двенадцать, я поехала со школой на экскурсию, и меня забрали. Нас была целая группа. Я не буду вдаваться в подробности, но в итоге я оказалась в Штатах, где несколько лет жизнь была сущим адом, но потом меня спасли. Я работаю в Адском пейзаже шесть лет, а остальное — история. Моя история не настолько интересна.

— Позволю себе не согласиться, — выдыхаю я, совершенно сбитая с толку. — Это чертовски интересная история.

— Да, — говорит она, уголки ее губ приподнимаются. — Но для меня это не тайна.

Я делаю глоток своего напитка, пытаясь придумать, как сменить тему, но Йен прерывает мою панику.

— Все в порядке, мне тоже потребовалось время, чтобы рассказать свою историю, и ты меня едва знаешь. Но просто смотри, мы станем лучшими друзьями. Я это чувствую.

Я смеюсь, когда она подмигивает мне. Затем на стол приносят тарелки с дымящимися горячими блюдами, и я не знаю, куда смотреть, ошеломленная огромным выбором.

— Мне нравится всего понемногу, и я подумала, что таким образом ты сможешь попробовать разные блюда.

— Спасибо, — отвечаю я наполовину вопросом, наполовину утверждением.

— Ну, начинай. Сантос обидится, если ты хотя бы не попробуешь еду, — хихикает она на последней фразе, и я хватаю вилку. Я кладу в рот немного риса, курицы и овощей и издаю стон, когда их вкус разливается по языку. — Вкусно, правда?

— М-м-м, — стону я, кивая. — Я собираюсь оказаться в пищевой коме, я уже знаю это.

— Видишь, я знала, что мы станем лучшими подругами.

Я смеюсь над ней, но съедаю еще одну ложку, проскальзывая в рай еды. Возможно, я боюсь следующей части этого путешествия, но, может быть, если я буду достаточно сыта, мне просто будет все равно.

— Мы уже закончили? — Я ною, как капризный ребенок, а Йен смеется надо мной.

— Я никогда не встречала девушку, которая так ненавидела бы ходить по магазинам, как ты. Это чертовски странно.

Я пожимаю плечами, потому что знаю, что из-за моей травмы я определенно немного странная.

— Я с причудами.

Она снова улыбается мне и вешает кожаное бикини обратно на вешалку.

— Ты определенно нечто. — Ее пристальный взгляд пробегает по мне, кажется, в сотый раз, как будто она все еще пытается понять меня, и я понимаю. Любопытство — это сука, а я — загадка, но мы ходим по магазинам уже четыре часа.

Четыре.

Скрыть шрамы, которые портят мою кожу, было не самым простым делом, но я только что поспорила о том, стоит ли показывать те участки моего тела, которые не покрыты чернилами. Чему я научилась из этого, так это тому, что Йен чертовски изобретателена в поиске способа сделать так, чтобы все выглядело так, будто я показываю кожу, не показывая ее, и каким-то образом все равно это выглядит сексуально. Это определенно был полезный опыт, но я устала.

Мы начинаем работу через несколько часов, и я отчаянно хочу пойти домой и немного понежиться в ванне.

Отсюда и нытье.

— Полагаю, у тебя достаточно покупок, по крайней мере, для начала, — говорит она со вздохом. Я смеюсь над ее употреблением слова ‘по крайней мере’. Сейчас у меня в руках больше сумок, чем когда-либо было во время покупок.

— Это неприличное количество покупок. Этого мне хватит на годы, — невозмутимо заявляю я, и она усмехается.

— В Адском пейзаже тебе нужно разнообразие. Поверь мне, мы снова отправимся за покупками до конца месяца.

— Черта с два мы это сделаем, — ворчу я. — Я с радостью позволю тебе запихнуть эту еду мне в глотку, но это почти сродни пытке.

— О, детка, это совсем не похоже на пытку. — Она подмигивает мне, и мне хочется свернуться калачиком и умереть.

— Извини, я не…

Она отмахивается от меня, прерывая.

— Все в порядке. Я знаю, что это всего лишь фраза, я просто несу чушь. Теперь хватай свои сумки. Наверное, нам пора идти, потому что мне нужно вздремнуть перед работой.

— Вот с этим я могу согласиться.

Мы выходим из магазина, и она