Непримиримые разногласия - Сандра Браун Страница 11

Она жила в гостевом доме уединенного поместья, принадлежавшего другу покойного судьи Уотерса. Коттедж был окружен пышной растительностью. Высокие кусты азалии и густые вечнозеленые изгороди отделяли его от главного дома и частично скрывали от дороги. Обычно Холли наслаждалась уединением, но сегодня предпочла бы, чтобы рядом были соседи.

Задвинув засов на задней двери, она прошла по комнатам, проверяя шкафы, убеждаясь, что некто в маске и белом комбинезоне ее не подстерегает. Поиски, конечно, ничего не дали, и она высмеяла себя, обозвав трусихой.

«Он мертв».

Но сколько бы Холли ни повторяла это, жуткое лицо за прозрачной маской никуда не исчезало из ее мыслей, и, вероятно, не исчезнет в ближайшее время.

Холли подумывала позвонить Дебре, но отговорила себя. Она обязательно приедет, и это будет ужасно неловко. Позвонить Мэрилин было еще одним вариантом. Даже в этот час она, вероятно, не спала. Но Холли не хватало энергии общаться с Мэрилин. Руководитель ее предвыборной кампании была властной даже в спокойные времена, что уж говорить о нынешних.

В конце концов, она никому не позвонила. Ее страх был иррациональным, и, тем не менее, она приняла душ с открытой дверцей, хотя та была из прозрачного стекла.

Одевшись для сна, Холли пошла на кухню и нашла в шкафу бутылку виски, которую оставил Деннис. Обычно она не пила ничего крепкого, но сейчас виски был тем, что доктор прописал.

Убедившись, что все окна и двери заперты, она взяла стакан с собой в постель и медленно цедила, пока размышляла.

Хорхе Родригес.

Она порылась в памяти. Было бы облегчением узнать, что стрельбу устроил человек, недовольный решением, вынесенным либо ею, либо судьей Уотерсом. Но пока мотивы преступника оставались неизвестными, и это тревожило. Даже если бы ее собственное душевное спокойствие не требовало объяснений, это бы сделали избиратели. Они хотели бы знать, связана ли Холли со стрельбой, пусть даже косвенно.

Сандерс обязательно использует это в предвыборной кампании, чтобы дискредитировать Холли. Сегодня вечером он, вероятно, тоже не спит, готовясь критиковать ее и сыпать намеками. Он атакует, пока инцидент еще свеж. Возможно, уже завтра.

Допив виски, Холли потянулась к лампе и заколебалась.

«Может сегодня лечь спать с включенным светом?»

Затем, ругая себя за глупость, погасила свет.

Ее руки все еще дрожали. Бурбон не успокоил, а, казалось, усилил воспоминания о стрелке, сделал его образ более отчетливым и пугающим.

Все чувства Холли были обострены, поэту, услышав шум на заднем дворе, она вскочила с кровати, с колотящимся от страха сердцем.

Глава 5

Занавеска отодвинулась, судья Спенсер выглянула в окно и потянулась к выключателю.

— Не зажигайте свет, — громко сказал Кроуфорд, чтобы его было слышно через стекло.

— Что вы здесь делаете?

— Откройте дверь.

— Вы с ума сошли?

— Назначенный судом психиатр так не думал. А теперь откройте дверь.

Кроуфорд терял терпение пока судья Спенсер медлила. Наконец она отодвинула засов, щелкнула кнопкой на ручке и открыла дверь. Он проскользнул внутрь, закрыл дверь, задернул занавеску и повернулся к судье. Она попятилась назад.

— Расслабьтесь. Если бы я пришел с дурными намерениями, стал бы я стучать? — он огляделся. Они стояли в кухне, которую тускло освещал свет от бра в коридоре. — Вы одна?

— Сейчас четыре утра.

— Вы одна?

Она поколебалась, затем кивнула.

— Кто живет в главном доме?

— Вдова восьмидесяти с чем-то лет.

— Одна?

— С тремя кошками.

— Нет сиделки? Медсестры?

— Ей нравится жить одной, но иметь кого-то рядом: так спокойнее для нее и ее семьи. Она была подругой судьи Уотерса. Зная, что мне нужно где-то жить, он предложил этот дом.

Кроуфорд ей поверил: она бы выдумала что-то менее банальное, чем пожилая вдова, доживающая свои дни с тремя кошками, немного расслабился и пристальнее посмотрел на судью. Исчез строгий пучок, ее волосы свободно свисали до ключиц.

Под его пристальным взглядом судья застенчиво заправила их за уши.

— Спрошу еще раз. Что вы здесь делаете?

— Вы спали?

— Да, — она вздохнула и призналась: — Я пыталась, но не могла отвлечься от мыслей о стрельбе.

— Чей виски?

— Что? — проследив за его взглядом, она указала на бутылку на прилавке. — Этот? Мой.

— Сомневаюсь.

— Хорошо, друг оставил.

— Какой друг?

— ...и я рада, что он это сделал...

— Он?

— ...потому что мне это нужно сегодня, — она резко выпрямилась. — Я ничего не должна вам объяснять, мистер Хант, но вам нужно чертовски многое объяснить мне. Например, что вы здесь делаете и как узнали, где я живу?

— Я техасский рейнджер, помните?

— Это повод задирать нос?

— Я не задираю. До того, как стал рейнджером, я восемь лет проработал в полиции.

Пока она кипела от злости, Кроуфорд более тщательно осмотрел кухню. На прилавке тостер и кофеварка, фиалка в окне над раковиной, маленький обеденный стол всего с двумя стульями. Аккуратно и ничего лишнего. Именно то, что он ожидал.

— Как долго вы здесь живете, судья?

— С того дня, как приехала в город.

— Из Далласа, верно? — он приподнял бровь. — Городская девушка уехала в провинцию?

Она раздраженно передернула плечами.

— Вы так и не ответили, что здесь делаете?

— Это был мой следующий вопрос к вам.

— Я же сказала. Вдова...

— Я имею в виду, почему Прентисс? Почему наш скромный городок в краю болот?

— Когда здоровье судьи Уотерса вынудило его уйти в отставку, он посоветовал мне подать заявление на его замену.

— Из всех юридических асов, соперничающих за эту должность, он поддержал вас. Почему?

Судья замешкалась с ответом, и он понял, что затронул щекотливую тему.

— Он знал меня с самого рождения. Был другом отца, — неохотно призналась она.

— Хм.

— Что означает это «хм»?

— Фаворитизм?

— Предпочитаете Грега Сандерса?

— Этого горлопана? Нет, спасибо.

— Он действительно любит повыступать. Его достижения не впечатляют, его избирательная платформа шатка. Единственный способ победить — бросить тень на соперника. По его словам, я слишком молода и неопытна.

— Ну, он действительно на двадцать лет старше.

— Тогда его послужной список должен затмить мой. Но это не так.

— Первая в своем выпуске в юридической школе, — начал перечислять Кроуфорд. — После окончания была принята в богатую