Мистер Апрель (ЛП) - Гудин Николь С. Страница 5

Я могла бы сказать ему, что Харви — полный засранец, когда выпьет, или что в этом году он забыл про мой день рождения. Я могла бы сказать ему, что иногда мне хочется ударить мужа, потому что он ведет себя так, будто моя работа не так важна, как его... Но я этого не сделаю.

Я действительно люблю своего мужа, просто не уверена, что он мне нравится большую часть времени.

— Ты ужасная актриса, — говорит Беккет, возвращая меня в настоящее.

— Я не играю.

— Если ты так говоришь.

Он снова смотрит на меня, и я не понимаю, как он это делает. Я чувствую его пристальный взгляд. Как будто он паук, и с каждым взглядом он плетет между нами новую паутину.

С каждой минутой мы становимся все более и более связанными, и я не знаю, бежать ли мне от этого паука или с нетерпением ждать, когда он опутает меня и проглотит целиком.

Какая-то часть моего мозга подсказывает мне, что последнее.

Он замедляет шаг и подходит к балюстраде, с которой открывается вид на океан. Он опирается на нее локтями и смотрит на море.

Даже сейчас, растрепанный и неопрятный, он так красив, что это причиняет боль.

— Итак… Каков твой план? Ты не можешь прятаться здесь вечно. — Я становлюсь рядом с ним и кладу локти на стол, но достаточно далеко, чтобы мы не касались друг друга.

— Когда-нибудь я вернусь.

— Как долго, по их мнению, тебя не будет?

— Понятия не имею. — Его взгляд по-прежнему прикован к воде. — Никто не знал, что я уезжаю.

Что-то пробуждает мою память. На фотографии, которую я увидела на обложке глянцевого журнала, была надпись: «Где же Беккет Торн?»

— Черт возьми. Ты сбежал, да?

Он усмехается.

— Я не подросток, у которого есть комендантский час, но да… Я собрал сумку и сел в самолет. Я ни у кого не спрашивал разрешения.

Я собираюсь задать ему еще один вопрос, но он заговаривает раньше, чем я успеваю.

— Всего этого было слишком много. Я не мог никуда пойти, не услышав, как выкрикивают мое имя, или не сфотографировавшись с незнакомыми людьми, или не поставив автограф. Какое-то время это было захватывающе, но когда ты снимаешься в таком блокбастере, как этот, твоя жизнь меняется.

Он бросает на меня взгляд и, должно быть, чувствует себя виноватым из-за того, что видит в выражении моего лица.

— Не смотри на меня с таким грустным выражением лица. Не все так плохо. Мир в буквальном смысле для меня — устрица, я просто должен рассмотреть его под микроскопом. Я приспособлюсь.

— Я не могу представить, что не смогу просто погулять здесь, на свежем воздухе.

Он делает большой, глубокий вдох и со свистом выпускает воздух.

— Я делаю это прямо сейчас, не так ли?

— Думаю, да… Но тебе пришлось пересечь земной шар, чтобы сделать это, и тебе приходится иметь дело с фанаткой, так что это не совсем победа.

— Ты из тех фанаток, которых я могу оценить.

— Я только один раз подумала о том, чтобы ты подписал мои сиськи, — гордо объявляю я.

Он поворачивается ко мне лицом, и его взгляд намеренно скользит по вырезу моего топа и ложбинке между грудей.

— Не думаю, что тебе стоит говорить о своей груди, — говорит он, и его голос звучит напряженно.

— Бекетт Торн, ты только что заценил мою грудь?

Он усмехается.

— Серьезно, просто Бек. — Он проходит мимо меня, задевая локтем мою руку. — И это справедливо… ты заценила мою задницу, — говорит он, и его голос ласкает мой слух.

Туше, суперзвезда, туше.

***

— Хорошо, ускоряемся, — объявляет он.

— Хм? — Спрашиваю я, усаживаясь на качели на пустой детской площадке. Он заходит мне за спину и слегка подталкивает мои качели.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, и я сделаю то же самое. Мы будем задавать вопросы один за другим.

— Хорошо, — быстро соглашаюсь я. Я умираю от желания узнать о нем побольше, даже если это означает, что мне придется рассказать кое-что о себе. — Но сначала ты.

Я раскачиваюсь взад-вперед, ненадолго отходя от него, прежде чем вернуться и быть вознагражденной тем, что его руки снова прижимаются к моей спине.

— Мне тридцать три.

Я чувствую, как у меня отвисает челюсть.

— Неееет. В Википедии сказано, что тебе двадцать восемь.

Он тихо смеется у меня за спиной, и этот звук вызывает у меня улыбку.

— Википедия солгала.

— Я чувствую, что лоханулась.

— Мой агент сказал, что было бы лучше, если бы я стал моложе. Ты единственный человек, кроме моих родителей и школьных друзей, который знает об этом.

— Теперь я чувствую себя такой привилегированной.

Я хихикаю, когда он приподнимает меня чуть выше.

— Твоя очередь.

Я задумываюсь об этом на мгновение.

— У меня есть две сестры.

— Старше или младше? — тут же спрашивает он.

Кажется, он так искренне интересуется такими незначительными вещами, что у меня внутри все переворачивается.

— И то, и то.

— О, черт, ты средний ребенок.

— Что ты хочешь этим сказать? — Спрашиваю я с притворным возмущением. Я пытаюсь оглянуться на него, но у меня кружится голова.

Он смеется и толкает меня еще раз.

— Ничего.

Я на это не куплюсь.

— Я так понимаю, ты сам не средний ребенок?

— Единственный ребенок в семье, — поправляет он.

— Ну что ж, это многое объясняет, — поддразниваю я. — Классический отличник и все такое. — Он хихикает и снова толкает меня.

Наверное, это по-детски, когда взрослую женщину качают на качелях, и, может быть, это немного глупо, но мне нравится. Я не могу стереть улыбку с лица.

— Я люблю есть арахисовое масло с мороженым, — выпаливает он.

Я морщусь.

— Фуу. Это действительно отвратительно.

— Ты пробовала?

Черт возьми, нет.

Я не отвечаю.

— Я так и думал, — торжествующе говорит он.

— Тебе не обязательно пробовать что-то, чтобы знать, что это отвратительно на вкус.

— Конечно, но тебе понравится, — возражает он, снова приподнимая меня еще выше. — А как еще ты можешь знать?

Меня начинает немного тошнить от движения, но не хочу, чтобы он останавливался.

— Итак, тебе нравится есть какашки? — Спрашиваю я.

— Это отвратительно.

— Ты пробовал? — Говорю я с самодовольной ухмылкой.

Он усмехается.

— Ладно, обоснованное замечание, хорошо сформулированное.

— Я была капитаном команды по дебатам, — самодовольно отвечаю я.

— Я был капитаном баскетбольной команды.

Я закатываю глаза.

— Конечно, был. Отличник.

Он просто смеется, и от этого у меня внутри загорается тепло. Я даже не осознаю, что смеюсь вместе с ним, пока он не комментирует.

— Мне нравится твой смех.

Слова застывают у меня на губах, когда он хватает мои качели и ловит меня в воздухе, прижимая к себе.

— Я нахожу тебя невероятно привлекательной, Блэр. — Он шепчет эти слова мне на ухо, и у меня по спине пробегают мурашки. Мне нравится, как он произносит мое имя своим соблазнительным голосом.

Черт возьми. Он находит меня привлекательной?

— Была не твоя очередь, — шепчу я.

Беккет Торн находит меня, старую добрую Блэр Миллер, не просто привлекательной, а невероятно притягательной. Господи, помилуй, этот мужчина собирается свести меня в могилу.

Он отпускает мои качели, и я со свистом отлетаю назад.

У меня сводит живот, и теперь я не знаю, из-за движения это или из-за того, что он явно ко мне пристает, но я чувствую себя очень плохо.

— Тогда твоя очередь, — говорит он, и я слышу нотки юмора в его тоне.

— Я чувствую, что меня сейчас вырвет, — говорю я.

— Да? — спрашивает он.

— Знаешь, буээ...

Он хватает мои качели и мгновенно замедляет их движение.

— Черт, извини. Я увлекся.

Я опускаю ноги на землю и остаюсь сидеть на мгновение, пытаясь успокоить свой желудок.

Он обходит меня и приседает передо мной.

Это и лучше, и хуже одновременно. Он так близко, что я не могу ясно мыслить. Я чувствую древесный аромат его одеколона и могу заглянуть прямо в его невероятные голубые глаза.