Освобождение (ЛП) - Лейк Кери Страница 49

«Папа? Когда я умру, ты позаботишься о Филиппе? — эхом отдаются у меня в голове слова Изабеллы и, сдерживая подступившие к глазам слёзы, я развязываю верёвку у него на его шее. —- Обещай, что всегда будешь заботиться о Филиппе».

Мои мысли нарушает раздавшийся с улицы крик. Я осторожно подхожу к окну и, прижавшись спиной к стене, смотрю вниз, на мужчину и женщину, склонившихся над размозжённой головой незнакомца.

Я оборачиваюсь на Айви и киваю.

— Поторопись. Тебе придется выйти через заднюю дверь.

Она собирает все наличные и засовывает их в сумочку. Затем закрывает чемодан и, смяв гору брошенной в него одежды, щелкает замками. Мы вместе покидаем квартиру Айви, на цыпочках проходим мимо двери мисс Гарсия, дабы не возбудить ее ненужное любопытство, и выскальзываем через черный ход. Лишь через несколько секунд вдалеке раздается вой сирен.

Я сажаю Айви в машину и бросаю на заднее сиденье ее чемодан. Выехав со стоянки и свернув за угол, я замечаю в зеркале заднего вида вспышку света и вижу, что на место происшествия прибыла полиция.

— Что ты сделала с компьютером, который забрала у Кэлвина?

— Разбила его кувалдой и выбросил в мусорный бак. Мусор забрали рано утром.

— Хорошо. А с медкартой? — я перевожу взгляд с дороги на ее беспокойно мечущиеся на коленях руки. Она нервничает. Ничего удивительного.

— Вернула ее на место вчера утром, перед похоронами mamie. В больнице никогда не узнают, что ее уносили. И куда ты меня везешь?

— В аэропорт.

— Дэймон, остановись. Пожалуйста, остановись. Всего на минутку.

С некоторой неохотой я сворачиваю на пустую парковку кантонского ресторана и выключаю фары, чтобы не привлекать внимания немногочисленных проезжающих мимо машин.

— Послушай, уже поздно. Я очень устала. И не полечу по щелчку в страну, в которой никогда не была. Кроме моего босса и коллеги, у меня практически нет знакомых. И я ни за что на свете не буду проситься к ним пожить. Мне буквально некуда идти. Так что можешь разворачиваться…

— Нет. Ни в коем случае, — я протягиваю руку, чтобы повернуть ключ, но она хватает меня за запястье.

— Пожалуйста. Никто не знает, что мы имеем к нему какое-то отношение. Если полиция меня спросит, я скажу, что очень расстроилась из-за похорон mamie. И обратилась за утешением к своему священнику. У тебя надежное алиби. Кто поверит, что священник как-то связан с его убийством или самоубийством, или что они там себе напридумывают.

— Уже к вечеру все будет в новостях. Люди, которые за тобой охотятся, наверняка это увидят и поймут, кто стоит за убийством. Только они не пойдут в полицию. Они придут непосредственно к первопричине.

— У меня нет выбора. Кроме пары ночей в отеле, мне больше некуда пойти.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, я гляжу на красную дверь ресторана.

Похоже, все в моей жизни так или иначе сводится к церкви. Всякий раз, когда я думаю, что вера мне не нужна, церковь неизменно спасает меня от катастрофы. Появление Айви, несомненно, вызовет у Руиса удивление. А я не могу находится рядом с этой женщиной без того, чтобы мое тело не отзывалось на поток проносящихся у меня в голове грешных образов. Но также, как и она, я не могу придумать, куда бы еще ее отвезти.

Я медленно киваю.

— Я знаю, где ты можешь на какое-то время остановиться.

25.

Айви

Дэймон паркует машину на небольшой стоянке рядом с домом приходского священника и выключает двигатель. Судя потому, что всю дорогу он молчал, ему это не по душе. Полагаю, на него давит и произошедшее с Филиппом, так что, возможно, это не имеет ко мне никакого отношения, но, похоже, последние полчаса изрядно его утомили.

— Послушай, если у тебя из-за этого будут проблемы…

— У меня не будет проблем. Церковь всегда помогала нуждающимся в убежище. Долгое время она была таким пристанищем и для меня.

В доме темно и тихо. Мы выходим из машины, и я следую за Дэймоном по небольшой мощеной дорожке к черному ходу. Он вертит в руках ключи и, найдя нужный, открывает дверь в темный коридор.

— На верхнем этаже живет Руис, — шепчет он. — Чтобы избежать подозрений, я буду спать на диване.

— В долгосрочной перспективе звучит не очень-то удобно.

— Это ненадолго.

Мы минуем тренажерный зал, заполненный штангами и спортивным оборудованием. Пройдя по коридору чуть дальше, Дэймон останавливается перед двумя спальнями.

— Ты что, не можешь спать там?

— Слишком близко.

— Ах, да. Моя греховная похоть может просочиться сквозь стены, и ты всю ночь будешь мастурбировать.

— Айви…, — в его голосе слышится предупреждение, и одного взгляда в его печальные глаза достаточно, чтобы понять, что что-то не так.

— Филипп?

Его брови ползут к переносице, и он отводит глаза.

— Он каждый вечер встречал меня дома. Иногда, когда я работал, мне казалось, что это Изабелла сидит у меня на коленях, — Дэймон откашливается и, войдя в ближайшую ко мне комнату, ставит на пол мой чемодан. — Располагайся.

— Я очень сожалею. О Филиппе. Но он ведь сейчас с Изабеллой. Верно? В вечном раю?

Я говорю осторожно, потому что, несмотря на мое католическое воспитание, такие мысли редко меня утешают. Редко подавляют эгоистичное желание быть рядом с теми, кого я люблю.

Однако Дэймон кивает и с легкой улыбкой смотрит на меня.

— Да, я в этом уверен.

— Тогда... я, пожалуй, попробую немного поспать. Насколько это у меня получится.

— Да, конечно. И... пожалуйста, не ходи здесь в одной футболке.

Мысль о том, что он посчитал нужным мне это сказать, выводит меня из себя.

— Не волнуйся. Я шлюха только с придурками. Руис в безопасности.

— Что ты хочешь этим сказать?

Не обращая на него внимания, я иду к кровати, но почувствовав у себя на руке крепкую хватку, перехожу в режим атаки. Я разворачиваюсь и пытаюсь его оттолкнуть, но он хватает меня за другое запястье. Бесполезно вырываться из рук мужчины, который без малейших усилий удерживает меня на месте.

— Выслушай меня, — хуже всего то, что его голос излучает жутковатое спокойствие, по своей природе угрожающее и властное одновременно. — Мне нужно, чтобы ты залегла на дно. Стала невидимой. Не потому, что считаю, будто ты шлюха, и мне жаль, если мои слова прозвучали именно так. За последние недели для меня стали крайне важны только две вещи, и одну из них сегодня вечером подвесили за шею. Я не хочу, чтобы однажды так вздернули и тебя. Я этого не допущу, слышишь?

В глазах Дэймона пылает неприкрытая ярость, и если приглядеться подольше, то видно, как у него расширяются зрачки.

За неделю я дважды стала свидетелем, как этот мужчина слетел с катушек. Я чувствую, как дрожу от отчаянья в его стальной хватке, но киваю и улыбаюсь, гадая, а что же он имел в виду, когда говорил, что не допустит, чтобы меня повесили. Что за незримый план зреет у него в голове?

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься его искать.

— Айви, я не собираюсь, — он меня отпускает и делает шаг к расположенной позади него двери. — Это уже решено.

— А если он первым тебя убьет?

— Свыкнись с мыслью о том, чтобы сесть на самолет до Франции.

26.

Дэймон

Подложив руку под голову, я смотрю в потолок. В черепе бушует ураган мыслей, не давая мне провалиться в сон. Я бросаю взгляд на часы, которые показывают шесть утра. Менее, чем через минуту вспыхивает свет, и, подняв голову, я вижу, как на кухню, почесывая спину, направляется Руис.

Зевнув, он щурится и останавливается рядом с моим импровизированным ложем.

— О! Дэймон? Ты всю ночь проспал на диване?

Приняв сидячее положение, я откашливаюсь от желания признаться, что в моей постели спит женщина, с которой я трахался всю последнюю неделю.