Сколько ты стоишь? (СИ) - Султан Лия Страница 31

-Эта Ляйля такой же нарцисс, как ее недоделанный сынок. Последние деньги отдали, чтобы втихаря закрыть дело.

-Ну видимо не последние, раз она ходит по дорогим ресторанам, - предположила я.

-Жаным, - усмехается мама, - ты даже не представляешь на что обанкротившиеся люди готовы пойти, чтобы поддерживать имидж и прежний образ жизни.

-Банкроты? Ты серьезно? - удивленно переспрашиваю. - А как же недвижимость в Арабских Эмиратах?

-Распродана. Руслан и там наследил. Прости, не хотела тебе говорить, - мама замолкает, а я сижу молча и не знаю, хочу ли я услышать еще одну правду о бывшем муже.

-Что он сделал? - все-таки сдаюсь.

-Слышала, что замешаны наркотики, но она быстро вывезла его оттуда и сейчас я даже не знаю, где он. Как бы ни вернулся в Алматы.

Страх и ужас от ее слов липкими лапами пробираются под кожу. Город хоть и большой, но вероятность внезапно пересечься с ним есть всегда. Особенно если его мозги так и не встали на место.

-Может, ты приедешь на время ко мне? - осторожно интересуется мама.

-Нет, мам, зачем?

-Я боюсь за тебя. -она затихает.

-Не бойся, мамочка. Я теперь не одна. Он не сунется ко мне, потому что я с Робертом, - грустно улыбнулась, вспомнив сегодняшний вечер. - Только его мама, похоже, меня не примет. Не везет мне с енешками. Ляйля ненавидит, Ирма считает шлюхой.

-Ирма? - удивилась мама. - Его маму зовут Ирма?

-Да. А что?

-Да нет. Сто лет не слышала этого имени. Знала я одну Ирму… - задумчиво протянула мама. - А фамилия у твоего Роберта какая?

-Зейферт. Правда, это по отчиму. Роберт очень любил его, тот мужчина его воспитал. А когда они жили здесь у него была другая фамилия. Как же? Он мне говорил как-то, а я забыла, - напрягаю память, потирая лоб. - О, вспомнила! Шиллер!

-Ты уверена? - спросила мама, как мне показалось, взволнованно.

-Да. А что-то не так? Почему у тебя такой голос?

-Нет-нет, все нормально, - уверяет мама, но я чувствую недосказанность. - Не бери в голову. И все-таки подумай над моим предложением. Погостишь у меня, тебе же есть, на кого оставить галерею и школу.

-Все нормально, мам. Я справлюсь. Не переживай.

Пообещав ей быть осторожней и не вестись на провокации, отложила телефон и отправилась в душ. Захотелось смыть с себя всю грязь, в которую меня втоптала Ляйля. Но расслабиться под теплыми струями никак не получалось, ведь я мысленно возвращалась и к словам бывшей свекрови и к анализу поведения Ирмы, Греты и даже Эмилии. Вспомнила многозначительные взгляды, которыми обменивались то мать с дочерью, то почтенная фрау с экс-невесткой. До меня вдруг дошло, к чему была вся эта многоходовочка. Я ведь хотела поддержать любимого мужчину, понимания, как для него важны мама и дочь. Но не учла, что я для них совершенно чужой человек. В чем-то даже неприятный. Я та, которая украла сердце их Роберта.

Выключив воду, слышу непрерывный звонок в дверь. Не успев толком вытереть тело, обматываюсь полотенцем и выхожу в прихожую. Босыми ступнями бегу к двери, оставляя после себя мокрые следы. Прикрыв одно веко и прижав ладонь к металлу, заглядываю в глазок. Роберт убирает палец со звонка и принимается стучать кулаком.

-Ты сейчас весь подъезд на уши поставишь! - ворчу, впуская его в квартиру.

Увидев меня в одном полотенце, он опешил, переступил порог, быстро захлопнув за собой дверь.

-С ума сошла? Там дует, ты можешь простыть, - проходится по мне строгим взглядом и расстегивает свой плащ

-Так не надо было настойчиво стучать. Я была в душе, - парирую.

-Я вижу. Я звонил тебе несколько раз, думал, ты не хочешь меня видеть, - опершись боком о стену, он разувается.

-Роберт, - подтягиваю полотенце, чтоб не упало. - Дай мне пять минут. Я оденусь.

-Нет, стой! - мужчина подходит ко мне, ладонями отводит влажные волосы от лица и заглядывает в глаза. - Моя красавица.

Как же мне нравится, когда он так говорит. У меня теперь много прозвищ: я и красавица, и сладкая, и любимая. А он для меня - мой немец, мой мужчина, Роб. Сейчас понимаю, что две недели — это и ничтожно мало, и очень много, чтобы потерять голову. Но у нас получилось.

-Ты поговорил с мамой? – кладу руку на его плечо и поглаживаю приятную ткань темного пуловера.

-Поговорил, - с некой обреченностью ответил Роберт. - Не волнуйся.

-Я так понимаю, все плохо? - а вот мой голос предательски дрожит.

-Я же сказал, не волнуйся. Никто тебя больше не побеспокоит. Ни твоя бывшая свекровь, ни моя мать.

-В каком смысле? Ты говорил с Ляйлей?

-А ее так зовут, да? - уходит от ответа Роб.

-Роберт! - насупившись, жду полного расклада.

-Я сказал матери твоего бывшего мужа, что, если она еще раз к тебе подойдет, я нажму на любые рычаги и добьюсь экстрадиции и ареста ее сына.

-А за что его экстрадировать? Дело же закрыли.

-Индир, самое главное - сказать и запугать, а как действовать - потом разберемся.

-Ты меня пугаешь, Зейферт, - все еще хмурюсь я. - А как твоя мама на это отреагировала?

-Честно сказать, мы никогда с ней так не ругались, как сегодня.

-Вы поругались? Из-за меня? Вот черт, - настроение скатывается в пропасть.

-Нет, не из-за тебя, а из-за того, что она не хочет меня понять. Я ее не узнаю. Но это уже наши проблемы. Мама перегнула палку, но поняла меня.

-Точно поняла? – сощурившись, переспросила я. Ирма не выглядит как человек, который сдается без боя.

-Если и не точно, то это уже не наши проблемы, - его пальцы спускаются ниже и ложатся на мою талию. Вспыхиваю, вспоминаю, что под тканью у меня ничего нет. От его близости, восхищенного взгляда и решительности, все чувства обостряются и сходятся в одну священную точку.

-И что ты сказал ей? - поглаживаю его по волосатой щеке и с нетерпением жду ответа.

-Что хочет она того или нет, но мы будем вместе. И мне на всех насрать.

-Роберт, - лицо вмиг проясняется. - Ты осваиваешь настоящий русский язык!

-Красивый язык. Многогранный. Как ты там говорила: “Научи плохому”? - обнимая меня, он впивается губами в кожу на шее, по которой стекает тонкая струйка. Капельки воды с влажных волос падают на голые плечи. Придерживая Роберта за волосы, открываю ему всю себя для поцелуев и прикусываю губу от наслаждения.

-Роберт, а Грета?

-А что Грета? - быстро спрашивает, но не отрывается от дела.

-Зачем твоя мать ее привезла с собой?

-Я же сказал, не волнуйся. Я четко расставил наши границы, - хочу сказать ему о своих предположениях, но Роберт не дает. Он касается пальцами полотенца и одним ловким движением раскрывает его. Оно падает к нашим ногам и кажется, что все остальное в этот момент перестает быть важным. Мой немец фиксирует ладонь на моем затылке и целует так, будто мы не делали этого целую вечность. Я же тяну его пуловер вверх и нетерпеливо стаскиваю с него. А дальше - все как в тумане. Мы снова любим друг друга так, что я почти забываю о скандале в ресторане, об оскорблениях бывшей свекрови и угрозах Ирмы о том, что пока она жива, она не даст нам быть вместе. Кто она, чтобы что-то нам запрещать? Роб усердно, сильно и страстно выбивает из меня неприятные воспоминания и отправляет в Космос. И правда, плевать на всех. Я люблю его, он любит меня, и никто этого изменить уже не сможет.

Обессиленные, расслабленные и счастливые мы засыпаем в объятиях друг друга. Но среди ночи я просыпаюсь от громкой вибрации на его телефоне. Поцеловав его в щеку, шепчу:

-Роберт! Роберт, милый!

Но он только что-то мычит в ответ.

-У тебя телефон звонит.

Он резко распахивает глаза и тянется к прикроватной тумбочке. Я вижу на дисплее имя его бывшей и резко становится не по себе, ведь на часах полтретьего ночи. Скорее всего, у них что-то случилось.

-Грета! - восклицает он, постепенно меняясь в лице. Я включаю лампу и замечаю, что он побледнел. Ни слова не понимаю, ведь они говорят по-немецки, но четко различаю в череде незнакомых фраз имя их дочери.