Космический вампир (ЛП) - Диксон Руби Страница 3

После этого они убежали, а я пошел поискать немного крови, чтобы попить. Они упомянули что-то о недостатке железа, когда вполголоса обсуждали меня, и мне хотелось есть каждый раз, когда кто-нибудь наклонялся ко мне так близко, что я чувствовал запах крови, пульсирующей у них под кожей.

Как только они бросили меня, я воспользовался пакетами с кровью, которые хранились в лаборатории.

Они полностью покинули станцию? Это что-то новенькое. Трусливо и неудивительно, но что-то новенькое.

И они также оставили это хрупкое, умное создание тут.

— Ты уверена, что они ушли?

— Да. Обычно я так долго не остаюсь одна. Я проверила спасательные капсулы, они все исчезли. Мы остались наедине с тем, кто терроризирует это место. Я удивлена, что ты с ним не столкнулся.

Я делаю шаг вперед в темноте, затем еще один к ней. Под ее кожей пульсирует кровь, и я чувствую ее слабый запах. Я кладу руку на панель освещения, и она быстро отодвигается в сторону, ее пульс учащается, а запах крови становится сильнее.

Когтями я вырываю панель освещения из стены, чтобы она не могла ею пользоваться.

— Плохие новости, — рычу я, повторяя ее слова.

— О? — ее голос звучит немного неуверенно, и она дрожит, даже когда запрокидывает голову, как будто хочет посмотреть на меня.

Я наклоняюсь ближе, и у меня снова слюнки текут от ее восхитительного запаха.

— Малышка, я тот монстр, от которого они сбежали.

Глава 4

Дана

Я сильнее прижимаюсь к стене.

Он… монстр? Из-за него все сбежали со станции? В моей груди вспыхивает паника, и я подавляю желание убежать. Будь хладнокровной, — напоминаю я себе. — Если вы ведете обычный разговор, он не такой уж и монстр, как ты думаешь. Он говорит это просто для того, чтобы вывести тебя из себя.

— Ты что, издеваешься надо мной, да?

— Я не понимаю. — Его слова звучат размеренно и спокойно. Я не вижу его лица в темноте. Все, что я слышу, — это его движения… И я чувствую тепло, исходящее от его тела. Кажется, что он тяжело дышит, но он также инопланетянин. Откуда мне знать, насколько тяжело или насколько легко он дышит в норме? Но тот факт, что его низкий голос ровный, я думаю, хороший знак. — О чем ты?

— Ты дразнишь меня, — уточняю я, жалея, что не могу включить свет. Он только что выдернул панель из стены, так что это говорит против его хладнокровия и спокойствия. Я дрожу, по моей коже пробегают мурашки. — На самом деле они ушли не из-за тебя, не так ли?

— Я сбежал, — просто говорит незнакомец. — Их яды и электрошокеры не смогли меня удержать. Поэтому они ушли, чтобы спастись, потому что я сказал, что поймаю и выпью их кровь.

Он говорит все это так буднично, как будто два десятка хорошо вооруженных инопланетян и горстка ученых покидают корабль каждый день. Я поднимаю взгляд, потому что не вижу его в темноте, но чувствую, как он надвигается. Он выше меня, и его близость начинает меня нервировать.

— Вот почему я здесь, — продолжает он своим чересчур спокойным голосом. — А почему ты здесь?

— Потому что я пудель.

— Пухль…? — Он повторяет это слово, коверкая его. — Я все еще не понимаю.

Мне вдруг пришло в голову, что то, что меня считают пуделем, пойдет мне на пользу.

— Я домашнее животное, — объясняю я. — Инопланетяне — большие синие парни — украли меня с моей родной планеты несколько лет назад. Парень, которому я принадлежу, заставляет меня спать в клетке и обращается со мной так, будто у меня нет функционирующих клеток мозга.

Он фыркает.

В его ответе слышится легкое удивление, поэтому я продолжаю. Разве я все это время не училась, как обращаться с теми, кто больше и сильнее меня? Я справлюсь еще с одним. Если он не на их стороне, он на моей. Если они думают, что он монстр, он может стать моим монстром.

— Так ты действительно тот самый большой злодей, из-за которого они все разбежались в страхе?

— Большой злодей… что?

Я игнорирую это и притворяюсь уверенной, чего на самом деле не чувствую. Я отталкиваюсь от стены, как будто каждый день оказываюсь в ловушке на заброшенной космической станции — в темноте — с незнакомцем.

— Похоже, мы двое здесь остались последние. Как тебя зовут?

— У меня нет имени. Как тебя зовут?

— Я Дана. Почему у тебя нет имени?

— У меня есть номер партии. А у тебя он есть?

— Я не клон. — Я делаю шаг вперед и тут же ударяюсь носком обо что-то металлическое. Громкий лязг эхом разносится по комнате, и я вздрагиваю. — Ой.

— Здесь беспорядок, — говорит мне клон капитана Очевидность. — На тебе нет обуви.

— Они не дают мне обувь. Пудель, помнишь? Я держу свои милые маленькие пальчики на холодном полу, потому что мой хозяин — большой мудак и считает, что это мило.

— …что?

— Не бери в голову. Я ненавижу быть домашним животным и часто несу чушь.

Он ворчит.

Я делаю еще один шаг вперед, но чья-то огромная теплая рука сжимает мою руку.

— Не надо. Ты наступишь на стекло.

— Ой. — Я остаюсь там, где нахожусь, потому что это было любезно с его стороны. Прикосновение его кожи к моей приятно, как прикосновение грелки, и я вспоминаю, что мне всегда холодно, потому что воздух на станции холодный и подходит для пришельцев месакки, а не для людей. Хотя этот парень теплый. Он нависает надо мной в темноте, и я подозреваю, что если бы я подняла руку над головой, то нашла бы его лицо.

Мне действительно интересно его лицо.

Мне также кажется, что на руке у меня могут быть его когти сейчас, но я боюсь проверять. Мое сердце бешено колотится. Несмотря на свой страх, я сохраняю беззаботную улыбку на лице, потому что в темноте все еще можно услышать улыбку.

— Так это ты тот проект, над которым они работали? Это ты издавал все эти звуки? Я все время слышала, как бьется стекло.

— Ммм. Я пытался добраться до пакетов с кровью, которые они хранят здесь.

— Зачем?

— Чтобы выпить.

Это заставляет меня остановиться. По моим рукам снова бегут мурашки.

— Тебя не кормят питательными батончиками? Этими дерьмовыми, безвкусными квадратными штучками? Такое ощущение, что ты жуешь дерево?

Он не отпускает меня. Его рука скользит по моей обнаженной руке, как будто гладит меня. Мне следовало бы бояться больше. Это чудовище, верно? Но со мной он не ведет себя так уж чудовищно. Он просто проводит когтем по моей руке, словно проверяя, настоящая ли я.

— Нет, у меня такого не было.

У меня урчит в животе, и это напоминает мне о том, что нас все бросили, и в ближайшее время меня вряд ли кто-нибудь накормит.

— Я бы не советовала их есть. Это дерьмо. Но когда ты достаточно голоден, у тебя нет выбора. И двери здесь заперты. Я не думаю, что у тебя есть доступ в закрытые помещения станции?

— Не знаю, есть ли он у меня. Не пробовал. Я был… здесь. В лаборатории.

— В темноте, — замечаю я.

— От света у меня болят глаза и горит кожа.

Я принимаю это к сведению. Действительно принимаю. Он ненавидит свет. Он пьет кровь. Это начинает походить на розыгрыш. Мой страх улетучивается.

— Ты… пытаешься сказать мне, что ты вампир?

Чувак, атмосфера Хэллоуина на этом корабле безупречна.

— Что это?

— Монстр, который убивает людей. Ненавидит чеснок, солнечный свет и кресты. Пьет кровь.

— Я не знаю, что это за две вещи, и я никогда не стоял на солнце. Я знаю, что здешний свет причиняет мне боль, и я пью кровь. Я никого не убивал… пока. Но я нападал на некоторых ученых, да.

Я не могу сказать, серьезно он говорит или нет.

— Почему?

— Потому что я был голоден.

Я вдруг почувствовала себя кроликом, который ведет непринужденную беседу с волком.

— И… ты сейчас голоден?