Месть за моего врага (ЛП) - Блейк Оливи Страница 3

(«Никаких причин», — мрачно подумал Лев, — «если не считать женщину напротив, в каждой из напряженных рук которой таилась какая-то невидимая угроза».)

Однако, к хорошо скрываемому ужасу Льва, Дмитрий кивнул в знак согласия, взял лиловую таблетку и некоторое время подержал ее в пальцах. Стоящий рядом со Львом Роман едва заметно дернулся вперед, но все-таки заставил себя остановиться. Его темные глаза с опаской замерли на линии шеи брата.

— Давай, — сказала Марья, и поза Дмитрия стала заметно напряженной.

— Маша, дай мне шанс объяснить, — сказал он тихим голосом, и Лев мог бы назвать это мольбой, если бы его брат был способен умолять. — После всего, разве ты не должна хотя бы выслушать меня? Я понимаю, ты, должно быть, злишься…

— Злюсь? C чего мне злиться? Просто попробуй, Дима. Чего тебе вообще бояться? Ты ведь уже заверил меня, что мы друзья, не так ли?

Слова, в сочетании с улыбкой, настолько фальшивой, что на самом деле это была скорее гримаса, звенели от язвительности Марьи. Рот Дмитрия приоткрылся, в горле застряла нерешительности, и Марья наклонилась вперед.

— Разве не так? — повторила она, и на этот раз Дмитрий откровенно вздрогнул.

— Возможно, тебе стоит уйти, — необдуманно выпалил Лев, шагнув вперед, чтобы присоединиться к брату. Марья подняла голову и с любопытством посмотрела на него. Она быстро вернулась к более доброжелательному расположение духа, словно только сейчас вспомив о его присутствии в комнате.

— Знаешь, Дима, — сказала она, не отрывая взгляд от Льва, — если братья Федоровы хоть немного похожи на сестер Антоновых, то было бы несправедливо c моей стороны не вознаградить их столь же щедро за нашу дружбу. Может, нам стоит включить в это Льва и Рому? — задумчиво протянула она, медленно переводя взгляд на Дмитрия. — Как думаешь?

— Нет, — ответил Дмитрий, так резко и твердо, что Лев замер на месте. — Нет, они не имеют к этому никакого отношения. Назад, — сказал он Льву, обернувшись, чтобы ясно донести свой приказ. — Стой там, Лев. Рома, держи его там, — приказал он своим низким голосом наследника, и Роман кивнул, бросив на Льва предостерегающий взгляд.

— Дима, — произнес Лев, чувствуя, что почти пылает от ощущения опасности. — Дима, правда, тебе не нужно…

— Тихо, — прервала его Марья, и, теперь в комнате не было слышно ни звука, за исключением ее голоса. — Ты заверил меня, — сказала она, глядя прямо в глаза Дмитрию. Было ясно, что для нее больше никто в комнате не имел значения. — Избавь меня от унижения перечислять причины, по которым, как мы оба знаем, ты сделаешь то, что я прошу.

Дмитрий посмотрел на нее, и она ответила ему таким же взглядом.

Тогда он смирился, медленно разомкнул губы, положил таблетку на центр языка и запрокинул голову, чтобы проглотить. Лев издал крик, которого никто не услышал.

— Как я уже сказала, это новый продукт, — сообщила Мария, отряхивая юбку. — Ничем не отличается от того, что в конечном итоге появится на рынке. Однако самое интересное в наших наркотиках, — сказала она, безразлично наблюдая, как Дмитрий слегка встряхнулся, ошеломленный, — то, что есть определенные предпосылки для получения удовольствия. Очевидно, мы должны были принять какие-то меры, чтобы быть уверенными в том, с кем имеем дело, поэтому возможны некоторые побочные эффекты. Воры, например, — тихо пробормотала она, все еще глядя на лицо Дмитрия, — могут пострадать от последствий. Лжецы тоже. На самом деле, любой, кто прикоснется к нашим продуктам, приобретенным не из рук ведьмы Антоновой, найдет их… немного менее приятными для употребления.

Дмитрий поднес руку ко рту, но не сумел подавить рвоту.

Собравшись с мыслями, он поднял голову, демонстрируя все самообладание, на которое только был способен и вытер нос тыльной стороной дрожащей руки.

Из носа потекла кровь, размазавшись по костяшке указательного пальца.

— Разумеется, иногда наши дилеры хотят попробовать товар, поэтому, чтобы их защитить, мы даем им амулет, который те хранят в секрете. Конечно, ты вряд ли об этом знал, — заметила Марья многозначительно, но смысл ее слов ускользал от Льва. — Коммерческая тайна, верно? Я имею в виду, что довольно опасно пытаться продавать продукцию без нашего прямого разрешения. Очевидно, что мы не хотели, чтобы кто-то знал об этом заранее, иначе система просто рухнула бы.

Дмитрий снова закашлялся, но на этот раз тихо. Кровь начала свободно вытекать из носа, капая на руки и покрывая их вязкой, грязно-алой жидкостью, в которой, казалось проступали черные прожилки. Он беззвучно отплевывался, изо всех сил стараясь, чтобы жидкость не попала ему в горло, пока его грудь сотрясали мучительные приступы кашля.

— У нас есть несколько информаторов, знаешь ли. Они очень хорошо маскрируются. К сожалению, по словам одного из них, кто-то, — тихо произнесла Мария, — продавал наши наркотики. Покупал у нас, а затем перепродавал почти вчетверо дороже. Интересно, Дима, кто бы это мог сделать?

Дмитрий выдавил слово, похожее на имя Марьи, и повалился вперед, ударившись об пол. Его тело судорожно дернулось один раз, затем второй, и он ударился головой об угол стола. Лев с тревогой крикнул что-то брату, но звук его голоса по-прежнему был подавлен заклинанием Марьи. Она была отличной ведьмой. Лучшей, как всегда говорил их отец, обсуждая Марию Антонову с тех пор, как она была совсем юной, словно она была каким-то демоном Старого Света, той самой злодейкой, которую детям велели остерегаться в темноте. Тем не менее, Лев бросился вперёд, охваченный паникой, но почувствовал, как Роман ловит его за воротник и железной хваткой удерживает на месте. Дмитрий попытался подняться, но снова рухнул на пол, и рядом c его щекой растеклась лужица крови.

— Мне больно, Дима, правда больно, — сказала Марья. — Я действительно думала, что мы друзья, ты же знаешь. Я была уверена, что тебе можно доверять. Ты был таким честным, когда мы были детьми. Разумеется, за десять лет многое могло измениться, но всё же, я никогда не думала, что мы окажемся… здесь. — Она вздохнула, покачав головой. — Это причиняет мне не меньше страданий, чем тебе. Хотя, возможно, это бесчувственно с моей стороны, — мягко добавила она, наблюдая, как Дмитрий отчаянно ловит воздух, не сводя с него взгляда, даже когда его тело начало содрогаться в судорогах. — Ведь, судя по всему, тебе сейчас куда больнее.

Лев снова почувствовал, как из его горла вырывается имя, и боль от этого царапала легкие, пока, наконец, Дмитрий не замер. К этому моменту сцена напоминала ужасающую картину в стиле барокко: искривлённое тело Дмитрия, его вытянутая рука, пальцы которой были направлены к ногам Марьи.

— Ну что ж, — выдохнула Марья, поднимаясь с кресла, — полагаю, на этом всё. Иван, будь любезен, моё пальто.

Наконец, Роман отпустил Льва, и тот кинулся к Дмитрию. Он беспомощно наблюдал, как Лев проверяет пульс, лихорадочно накладывая заклинания, пытаясь остановить кровь и заставить легкие Дмитрия снова работать. Дыхание Дмитрия уже стало прерывистым, напряжение в груди быстро ослабевало, и в момент полной безнадежности Лев поднял затуманенный взгляд на Марию, которая спокойно натягивала чёрные кожаные перчатки.

— Почему? — прохрипел он, отказываясь от попыток разобраться самостоятельно. Он даже не удивился вернувшемуся вдруг голосу, а она, в свою очередь, не выразила удивления его вопросом, вместо этого аккуратно стирая пятно с со стекол своих солнечных очков, прежде чем снова их надеть.

— Передай Кощею, что Баба Яга шлёт ему привет, — спокойно ответила Марья.

Это означало: твой ход.

Затем Марья Антонова развернулась, призывая Ивана следовать за собой, и ушла, хлопнув на прощание дверью.

I. 2

(То, что могут видеть люди)

— Александра Ант- э, простите, Анто-но-ва?

— Да, это я, — быстро ответила Саша, поднимая руку. — Ан-то-нова. Меня зовут Саша.

— О, ясно, отлично, — сказал ассистент преподавателя, явно не запомнивший ничего. — Вы будете с… э-э, — он бегло пробежался взглядом по списку. — Эриком Тэйлором, Джоном Андерсоном и Ниравом, э-э…