Я держу тебя (ЛП) - Уильямс Стейси Страница 22

Мэгги включает предсезонную программу “SportsCenter” и устраивается поудобнее в углу дивана, протягивая ко мне босые ноги. Наблюдая за ней с этими детьми сегодня, я испытываю благоговейный трепет. Я понятия не имею, как ей это удается. Я знаю, что сегодняшний день — лишь крошечный проблеск в её мир, но она понятия не имеет, насколько всё это необычно.

В детстве мои дни были заполнены тревогой. Иногда я удивляюсь, как я выжил. Но когда мне исполнилось восемнадцать, и я получил свободу, я поклялся никогда больше не отдавать себя на милость других. Я бы никогда не позволил страху и тревоге управлять моими днями. Хотя я бывал в неудобных ситуациях, у меня всегда был легкий выход.

Великолепные женщины бросались на меня, падали к моим ногам, готовые отдать всё, чего бы я ни потребовал. Для меня никогда не было трудно уйти. Моё сердце утратило все чувства много лет назад. Оно разбито навсегда. Мне не нужно было заполнять пустоту чем — то или кем — то, что сделало бы меня ещё более опустошенным.

Но эта маленькая спитфайр ставит меня на грань, с которой я никогда раньше не сталкивался. Я никогда не знаю, чего от неё ожидать. Она удивляет меня на каждом шагу, и я не совсем уверен, что об этом думать.

Тедди устраивается рядом с ней, чтобы почитать вслух. Я слышу, как он борется с чтением и как она терпеливо помогает ему, пока комментаторы бубнят о предстоящем сезоне.

— Посмотри. Посмотри на это, Мэгс, — говорит Коул, сидя в кресле у другого конца дивана, который заполняет эту большую гостиную. — Рука Сандберга двигается гладко, как по маслу.

Мой взгляд прикован к большому экрану над каменным камином, окруженному книжными полками с семейными фотографиями. Марк Сандберг — мой брат, но не в общепринятом смысле. Лишь горстка людей знает, что мы вместе провели подростковые годы в интернате и играли в одной школьной футбольной команде. Мы справились, и теперь он стартовый квотербек одной из лучших команд НФЛ.

Тедди приостанавливает чтение, пока Мэгги изучает экран. Она смотрит на его передачу, а затем повтор.

— А — а–а. То, как он сжимает кулак и сгибает руку…не знаю. Всё ещё что — то не так. Он вылетит в этом сезоне. Могу поставить на это свои деньги, — камера снова приближается к Марку. — Смотри. Вот здесь, — говорит Мэгги, когда он делает ещё один пас, но мы ждем, что последует за этим.

— Чёрт, — говорит Коул.

— Коул сказал плохое слово, — говорит Лив с пола, где её окружают цветные карандаши и маркеры. Тедди ухмыляется.

— Ты должен нам доллар, братан.

— Прости, — извиняется Коул.

Я снова смотрю на экран, и будь я проклят, я вижу, о чём она говорит. Как она это делает? Это едва заметная заминка, как будто ему либо больно, либо он ещё не забыл ту боль, которая была когда — то. Марк ни словом не обмолвился мне о том, что его плечо всё ещё болит, но, вероятно, это потому, что в прошлом сезоне я всё время советовал ему расслабиться, пока это не перерастет в разрыв и не потребуется операция.

Хэнк входит в гостиную, одетый в спортивный костюм, с футбольным мячом в руке.

— Я собираюсь встретиться с ребятами на поле. Я вернусь до темноты.

— Ты сделал домашнее задание? — спрашивает Мэгги.

— Да.

— Твой телефон заряжен? — смеётся Коул. Хэнк закатывает глаза.

— А Мисс Сиськи там будут? — Тедди разражается смехом и чуть не падает с дивана. Мне тоже хочется рассмеяться, но я сдерживаюсь.

— Тедди, — без особого энтузиазма ругает его Мэгги, но ждет ответа Хэнка.

— Серьезно, — голова Хэнка склоняется набок, затем он уступает давлению. — Нет. Шелби там не будет. Только парни.

— Хорошо. Возвращайся до темноты, — приказывает Мэгги.

— И не получи травму перед твоей большой игрой на этой неделе, — кричит Коул. — Мы все наденем майки, чтобы свести его с ума, верно?

Мэгги усмехается.

— О, да. И я принесу колокольчик, просто чтобы свести с ума занудных родителей. К тому же, это смутит его ещё больше.

Я прерываю их разговор.

— На какой позиции он играет?

— Форвард, — отвечает Мэгги. — Летом он играет в туристической лиге. Он хочет отправиться в Европу после окончания учебы.

— Когда у него игра?

Мэгги секунду смотрит на меня, прежде чем ответить.

— В следующую субботу днем. Приходи, если будешь свободен. Ты можешь дать отцам повод для разговора, помимо того, что Хэнк играет за команду только из — за своего имени.

— Если Хэнк облажается, у них будет для этого повод, — вмешивается Гарретт с пола, держа в руках какую — то плату, которая светится и издает шум, когда он что — то передвигает. — Он — единственная причина, по которой у них вообще есть шанс на победу.

И вот так проходит день. Коул уходит заниматься, а закуски на столе исчезают. Лив сидит рядом со мной, играя со своими куклами, пока мальчики притворяются, что взрывают армейцев. Мэгги переворачивает и складывает белье, а я пытаюсь представить, каково это — быть частью всего этого.

— Идите в душ, ребята, — говорит Мэгги, возвращаясь в комнату после того, как отнесла пустые тарелки на кухню. — И, Тедди, если ты не будешь мыться, тебе придется спать на улице с другими животными.

Тедди стонет, когда они с Гарреттом поднимаются наверх.

Мэгги останавливает меня, когда я начинаю вставать.

— Ты можешь побыть со мной, пока я не уложу их в постель?

— Да, тогда ты можешь почитать мне сказку, — Лив опускается на колени рядом со мной.

Мэгги улыбается.

— Посмотрим. Возможно, Шейну нужно побыть одному. Сначала тебе нужно принять ванну. Иди в мою ванную, я буду там через минуту.

— У тебя есть время? Если нет, то всё в порядке, — волосы Мэгги выбиваются из её короткого хвостика, когда она берет в руки несколько игрушек.

— Конечно.

Я с удивлением понимаю, что на самом деле не против задержаться.

Я переключаю каналы, думая о том, каково это — жить здесь. После обеда Мэгги показала мне дом, не упомянув о своей спальне, которая вскоре может стать нашей. От этой мысли у меня по коже пробегают мурашки.

Детские комнаты находятся на втором этаже, а в меблированном подвале есть ещё один телевизор, тренажеры и спальня Хэнка. Повсюду валялись игрушки, школьные тетради, книги, обувь и носки. Очевидно, что каждый дюйм этого пространства был использован, и это…приятно.

Я жил в довольно неприятных условиях, и хотя теперь я привык к организации и структурированности, во всём этом беспорядке есть что — то успокаивающее. Вы знаете, что жизнь прожита, и о ней остаются воспоминания.

Через несколько минут Лив вприпрыжку возвращается в комнату, хватает меня за руку и тащит к себе в комнату, чтобы почитать ей сказку. Независимо от того, насколько далеко это от моей зоны комфорта, в итоге я сижу на маленькой розовой кровати рядом с крошечной девочкой и читаю о птенце, который ищет свою маму..

— Видишь, Шейни, мама — птичка ждёт своего малыша. Интересно, ждет ли меня моя мама. Мэгги говорит, что я не могу её искать. Мне нужно остаться здесь.

Я слышу печаль в её голосе, и мне сразу же хочется защитить её от всего плохого в мире.

— У тебя действительно хорошая семья, ты в безопасности и окружена людьми, которые тебя любят. Тебе определенно следует остаться здесь, где тебя любят и защищают, — она кладет голову мне на плечо, и у меня в груди что — то теплеет.

— Ты переедешь жить к нам? Мне нравится, когда ты здесь.

Как получилось, что я готов на всё ради этого крошечного ребенка?

— Я думаю, мне нужно поговорить об этом с Мэгги, но если я перееду, ты узнаешь об этом первой.

— Правда? — она сжимает мою руку обеими руками.

— Да. А теперь, тебе не пора спать? — и, как будто она знала, что мне понадобится помощь, в дверях появляется Мэгги.

— Ладно, маленькая мисс. Пора спать, — Мэгги наклоняется и убирает волосы с лица Лив, чтобы поцеловать её в щеку. — Только хороших снов. Скажи плохим, что принцессы умеют надирать задницы, — Лив хихикает, и Мэгги выключает свет.