Я держу тебя (ЛП) - Уильямс Стейси Страница 10

— Это правда лучшее, на что ты способна?

Два дня назад я стояла у могилы, когда моего отца опускали в землю. Коул и мальчики стояли рядом со мной, пока я держала Лив, и мы смотрели. Я быстро вытерла слезы, а мальчики изо всех сил старались, чтобы никто не увидел их слёз. Было тихо, если не считать скрипа рукоятки. Звук, который я не уверена, что когда — нибудь перестану слышать.

Тренер Кавано и его жена Клара стояли рядом, сцепив руки и опустив головы, выплескивая накопившиеся за годы эмоции, наблюдая, как слабеет его тело. ТК и папа вместе играли в колледже и до конца оставались лучшими друзьями. До последних нескольких лет мой отец большую часть своей жизни был на виду у публики, добиваясь всех высот, о которых только может мечтать профессиональный спортсмен, но только наша небольшая группа отправляла его дальше.

Именно так он и хотел. Без фанфар. Никакой шумихи или рекламы, которые бы окружали нас, и мне нужно держать Клиффа и Джоан на расстоянии как можно дольше.

Он хотел, чтобы у детей была спокойная жизнь. Жизнь, которую они могли бы определить по — своему, а не исходя из того, кем он был. Он хотел, чтобы его запомнили таким, каким он был раньше, а не как человека, прикованного к изнурительному диагнозу, лишившему его достоинства и гордости.

Он был известен не только своими физическими способностями, но и стратегическим мышлением и умением видеть за пределами поля боя. В конечном счете, он потерял и свои способности, и свой разум, пока ничего не осталось от человека, которого когда — то знал мир.

Но он был гораздо большим, чем это. Он был моим отцом. Я так ужасно скучаю по нему, что иногда не могу дышать, но это началось много лет назад. Я попрощалась с человеком, который вырастил меня. С человеком, который подбадривал меня всю жизнь, поддерживал, когда я падала, и показывал, как отряхнуться и подняться на ноги, чтобы попробовать снова. Человек, который сейчас сидел бы рядом со мной, положив руку мне на спину, и говорил бы, что пришло время оторвать задницу от скамейки запасных и с головой окунуться в игру.

Поэтому, как бы сильно я ни хотела свернуться в клубок и спрятаться, позволить себе заплакать и рассыпаться на миллион кусочков, я не буду. Я не могу. Четверо детей зависят от меня. Они полагаются на то, что со мной всё будет в порядке, что я буду той, кто обеспечит для них стабильность и безопасность.

— Кармен, пожалуйста, скажи, что у тебя есть что — то для меня.

Кармен — самая белокурая, соблазнительная, милая и мягкосердечная из нас. Она помолвлена с добрейшим крепышом и выходит замуж всего через несколько месяцев.

— Милая, может быть, есть другой способ, или, может быть, нам стоит просто молиться, чтобы твои тетя и дядя прекратили свою вендетту.

Я поворачиваю голову набок ровно настолько, чтобы взглянуть на неё одним глазом. Одна сторона её лица сморщена, как будто она знает, что принимает желаемое за действительное.

— Однако, — добавляет она, крутя бутылку с водой в руках. — Мы могли бы зарегистрировать тебя приложениях для знакомств. Я могла бы написать программу, которая помогла бы выявить реальные возможности.

Смех, который вырывается из меня, подобен глотку свежего воздуха. Он легкий и освобождающий.

— Да ладно, должно же быть что — то ещё, кроме женитьбы, — говорит Симона. — Например, ты не можешь просто доказать, что они никчемные куски дерьма, которые манипулируют и больны на голову? Я имею в виду, что они пытались превратить тебя в какую — то южную дебютантку, а его жена такая же испорченная, как и он сам.

— Хотелось бы мне, чтобы это было так просто. Это должно быть так просто. К сожалению, всё, что они могут предложить, выглядит надежным и более способным, чем могу предложить я. Адвокат сказал, что мой лучший шанс, чтобы они остались со мной — это выйти замуж. Мне нужно продемонстрировать стабильность семьи, — я откидываю голову на спинку стула. — Это только вопрос времени, когда они узнают, что он умер, и нападут.

Есть ещё кое — что, но я не хочу об этом говорить. Я могла бы рассказать о своём собственном опыте общения с ними, но не могу. Это неловко и постыдно, из — за чего содержимое моего желудка начинает подниматься вверх при одной мысли об этом. Это моё слово против их слова в один из самых мрачных периодов моей жизни. Время, о котором у меня нет ни малейшего желания вспоминать. Когда — либо.

Симона подпирает подбородок кулаком, словно пытается разгадать головоломку. Её идеальные брови сузились.

— Но разве ты не указана их опекуном в его завещании?

— Да, но нужно мыслить, как эти подонки. Они будут утверждать, что он не был в здравом уме, когда принимал такое решение. Последний раз его обновляли много лет назад, когда ушла Моника. Они потянут за каждую ниточку, всё, что смогут раскопать, чтобы доказать, что я гожусь быть их опекуном.

— А как же Моника? — Кармен имеет в виду пренебрежительную, ни к чему не привязанную, эгоцентричную, жалкую пародию на мать детей. — Ты что — нибудь слышала о ней?

Истерический смех срывается с моих губ.

— Она время от времени звонит, как будто хочет проведать давно потерянного друга. Она спрашивает о детях и посылает им открытку или подарок на день рождения, но у неё нет к ним привязанности. Она живет своей лучшей жизнью.

— Почему он вообще женился на ней?

Симона задает вопрос, который я задавала себе миллион раз. Каждый раз я сразу же отбрасываю его, потому что, если бы мой отец не женился на Монике, у меня не было бы мальчиков и Лив. Так что не имеет значения, почему он женился на ней. Важно то, что я собираюсь сделать, чтобы защитить их.

Я отодвигаю недопитое пиво.

— Давайте поговорим о чем — нибудь другом. Мне нужно отвлечься от своей жизни.

— Нам нужно куда — нибудь сходить, — предлагает Симона. — Настоящий девичник. Смех и танцы. Может быть, ты познакомишься с мистером “Любовь с первого взгляда”, или мы могли бы пригласить нового тренера, — она приподнимает брови.

Я рассказала девочкам о нашей стычке с Шейном на футбольном поле и о том, что он отвез меня в больницу. Я не стала рассказывать им, как излила душу или о постыдном факте, что обняла его на парковке спортивного комплекса и не отпускала.

Я списываю это на эмоциональный перегруз и кратковременный психический срыв. Они никогда не узнают, как сильно я нуждалась в этих объятиях и как сильно он, вероятно, их ненавидел. Это первое объятие с парнем, с тех пор, как я рассталась со своим бывшим перед возвращением из Нью — Йорка, и это было приятное объятие, даже если Шейн ненавидел каждую секунду, пока я держалась за него. Прошло действительно много времени, с тех пор как я чувствовала себя в безопасности и не одинокой, и, что удивительно, в тот краткий миг именно так я себя и чувствовала в его крепких объятиях.

— Я могу позвонить Джону и попросить его пригласить друзей, — любезно предлагает Кармен, как будто это может помочь в моем отчаянном положении.

— Я не могу. Коул привезет детей обратно в любое время. Ему нужно заниматься, так как он пропустил много занятий на этой неделе. И я не буду приглашать Шейна Картера потусоваться. Он футбольный тренер Коула, и я почти уверена, что он постоянно хмурится.

Симона фыркает.

— Сварливый или нет, но он горяч. Все эти мускулы, сильная челюсть и проницательные глаза.

Кармен вмешивается, игнорируя Симону.

— Разве Шейн не будет на вечеринке тренера Кавано и Клары?

Я ударяюсь затылком о спинку стула. Эти девчонки зациклились на Шейне. Серьёзно.

Я не хочу думать о Шейне. Если бы мне пришлось признать это, я бы согласилась. Он горяч, но не более того. Он помог мне, когда я в этом нуждалась. Я до сих пор понятия не имею, почему он вообще был там в тот день, но, несмотря на это, он один из тренеров Коула.

Он будет на вечеринке? Скорее всего, но мне всё равно. ТК и Клара устраивают вечеринку для команды каждый год перед началом сезона. Время для сплочения команды и всего такого. ТК — серьезный тренер. Игра сугубо деловая, но его игроки принадлежат ему на весь сезон, и он относится к этому так же серьезно.