Как повываешь? (ЛП) - Хайд Жаклин Страница 10

— Ты можешь в это поверить? — ворчу я Джорджу несколько часов спустя. Взгляд останавливается на многоярусном торте, который я испекла накануне, и который все еще стоит нетронутым в стеклянном контейнере. Не то чтобы я действительно ожидала, что кто-то из гостей его съест, но одной из немногих радостей для меня было делать все, что может вывести из себя Коннора О'Дойла, а он ненавидит торты. Я готовлю их по одному каждые несколько дней ему назло. Ненависть к тортам — вот как я это использую.

— Ну, я думаю, это звучит мило, — Джордж пожимает плечами, прислонившись к стойке напротив, пока я закипаю.

Я морщусь.

— Ужин с танцевальной хореографией и костюмами?

Он ухмыляется, прежде чем обиженно надуться.

— Бедняжка Уитли, ей придется играть в переодевания на работе. Дорогая, я бы наслаждался каждой секундой, — Джордж взмахивает рукой, затем прикладывает ладонь к щеке и еще больше наклоняется над стойкой.

Я стону.

— Я не носила никаких костюмов со времен колледжа.

— Вы с бывшим мужем не отмечали Хэллоуин?

— Нет. Тревор работал по ночам и никогда не любил наряжаться, поэтому я обычно просто ходила куда-нибудь с друзьями, если хотела компании.

В голове промелькнуло воспоминание о том годе, когда я нарядилась в Харли Квинн. Единственная причина, по которой я это сделала, заключалась в том, что это был мой последний год в колледже. Интересно, какая вечеринка будет здесь на Хэллоуин, но не факт, что я буду тут, чтобы насладиться ею.

Джордж направляется к шкафу, где хранятся собачьи лакомства Фифи, и нахально подмигивает мне.

— Чем вы с Фифи планируете заняться сегодня? — спрашиваю я, удивляясь, зачем он собирает лакомства. Обычно Джордж заглядывает сюда только поздно вечером, чтобы перекусить.

— Сегодня мы отправимся на разведку, а затем прогуляемся по деревне и поужинаем. Клянусь, я думаю, что мы с Фифи посмотрели почти всю Румынию за последние несколько недель, но весной она особенно красива.

— Хочешь, я приготовлю тебе ланч? — я направляюсь к дверце холодильника, чтобы на скорую руку собрать ему корзинку для пикника.

— О нет, я хочу посетить этот маленький паб у них в деревне. Говорят, там самые вкусные голубцы. Мне просто нужно было заскочить за закусками для Фифи.

— Ну ладно. Что ж, надеюсь, вы, ребята, отлично проведете время, — я обхожу его и хватаю полотенце, чтобы вытереть столешницу.

— Обязательно. Веди себя прилично, слышишь? — говорит он, выходя через дверь столовой.

Я вздыхаю, размышляя, не стоит ли просто перебороть себя и послать мистеру О’Дойлу электронное письмо с вопросом о ситуации с новыми костюмами. Бросаю взгляд на часы. По замку бегать еще часов десять. Перевожу взгляд на свои ноги. Может быть, стоит переодеться в какую-нибудь удобную одежду и шлепанцы?

— Почему ты постоянно их повсюду разбрасываешь? — он практически выкрикивает эти слова с порога, уставившись на многоярусный торт, как будто тот представляет биологическую опасность и заразен. Одетый в дорогой костюм-тройку, Дойл сердито смотрит на меня, от его хмурого взгляда мурашки бегут по коже.

Вспомни о дьяволе, он и придет.

Мои щеки начинают гореть, и я мысленно закатываю глаза.

Клянусь, я никогда в жизни не встречала большего засранца. Я тут же принимаю решение, что, когда уволюсь, точно укажу ему, какую задницу стоит поцеловать, как только выйду за дверь. Он должен будет поцеловать мою задницу на прощание.

Красивые губы на его дурацком прекрасном лице, которое я бью кулаками каждую ночь в своих снах.

Я хлопаю глазами и надуваю губы для пущего эффекта. Боже, я ненавижу его лицо.

— Не можешь же ты на самом деле настолько ненавидеть торты. А я-то думала, что ты так занят, что у тебя нет времени на скромных слуг.

— Сколько раз тебе нужно повторять, что я не люблю кексы? И что, черт возьми, это должно означать? — его брови сводятся вместе.

— Верно. Но это не кексы, а просто торт. Видишь?

Его глаза темнеют и устремляются к моему рту, когда я облизываю губы, затем взгляд поднимается, и он холодно смотрит на меня. Не знаю, может проблема во мне, но это даже показалось милым. Он вообще-то мил со всеми, кроме меня, а я никогда ничего плохого ему не делала.

— Это то же самое, только большего размера, мисс Уитт, — говорит он, и мои губы подрагивают.

— Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь менее похожее на торт? — спрашиваю я, протягивая оливковую ветвь16.

Может быть, если я приготовлю что-нибудь, что предпочитает этот человек, он отстанет.

— Нет, — его ноздри раздуваются, и у меня возникает подозрение, что я никогда не понравлюсь этому парню, что бы ни делала. Его милый лоб морщится, но он отступает. — Ты нужна мне в кабинете.

Выражение его лица проясняется, после чего он разворачивается и выходит из комнаты.

Глядя на захламленную столешницу, я спрашиваю:

— Сейчас?

— Прямо сейчас, — кричит он, и звук разносится по кухне из-за блядски высоких потолков.

— Тебе не обязательно кричать, урод, — бормочу я себе под нос, когда мои предательские глаза провожают его бедра.

Я вздыхаю и снимаю фартук, чтобы последовать за ним в кабинет. Похоже, ничего хорошего из этого не выйдет.



Пятнадцать минут спустя я проклинаю свои способности предсказывать будущее, потому что я была полностью права, но также я знаю, что этот человек не просто так сказал это.

— Не мог бы ты повторить, пожалуйста? — спрашиваю я, не обращая внимания на то, как хорошо он выглядит с закатанными рукавами рубашки, выставленными напоказ венами на руках и рельефом мышц, проступающим под тканью.

Бог настолько жесток, что создал такого горячего мужчину таким злым.

Я улыбаюсь, и брови этого высокомерного засранца поднимаются, заставляя меня почти смеяться от того, как настороженно он скользит по мне взглядом.

— Я сказал — в договоре указано, что исполнитель должен работать безукоризненно и превзойти все ожидания, чтобы получить все тридцать тысяч фунтов стерлингов за три месяца, — он ухмыляется, его взгляд падает на бумагу в руках, прежде чем бросить ее мне через стол.

Я никак не реагирую на его придурковатость, потому что, честно говоря, уже привыкла к сэру Хмурому. Я бы даже не знала, что делать, если бы этот парень улыбнулся или проявил хоть какую-то вежливость по отношению ко мне.

— Разбираешься в финансах? — спрашиваю я.

Черт. Месяц назад этот ублюдок только взглянул на меня и возненавидел с первого взгляда. Я, конечно, была слишком занята, пытаясь прийти в себя от того, какой он горячий, чтобы заметить это, пока не стало слишком поздно. Дерьмо.

— Это значительная сумма, — говорит мистер О'Дойл с неизменно хмурым лицом.

Кожаное кресло, в котором я сижу, громко скрипит, когда я наклоняюсь ближе к его столу. Возможно, это намеренно. Я знаю, что он специально купил скрипучее кожаное кресло — просто еще одна вещь, чтобы заставить людей чувствовать себя маленькими и ущемленными.

— Я выполняла все, о чем меня просили, с момента вступления в должность, — говорю я, стиснув зубы и надеясь, что он не заметит, как широко я улыбаюсь, чтобы скрыть это. Боже мой. Если этот ублюдок попытается лишить меня премии…

Зарежу. Думаю, мне бы подошел комбинезон17.

Коннор хмурится, его густые брови сходятся вместе и портят красивый лоб.

— Это предстоит выяснить.

— Что это должно означать? — я смотрю прямо в его глаза, и он выдерживает мой взгляд.

— Не знаю, откуда вы родом, мисс Уитт, но употребление алкоголя на рабочем месте не одобряется, и, если вы помните, всего несколько недель назад я застал вас выпившей во время торжественного открытия.

Мои глаза вылезают из орбит от этого намека, и образы той ночи проносятся в голове.

— Да ты шутишь, — бормочу я себе под нос, не веря в то, что он только что сказал.