Невеста Харона. Книга 1 (СИ) - Рогожин Михаил Владимирович Страница 9

— Ну, как мой орел? — поинтересовался Шотик.

— Не знаю, мне сравнивать не с кем…

— Нинка рассказала о твоих ужасах. И про молнию, и про изнасилование… я даже испугался на Даника.

— Да вон он, жив-здоров, — Ада развела руками, мысленно проклиная подругу за болтливость.

— Вижу.

— Папа, она не проститутка! — выпалил Даня.

— Знаю.

— Хочу, чтобы стала моей девушкой.

— Так сразу?

— А что еще нужно сделать?

Шотик задумался. «Действительно, а что еще должно произойти? Не таскать же его без конца по проституткам!».

— Только маме не говори, как познакомились.

— Я поступила в Московский общественный университет, на факультет иностранных языков, — с гордостью заявила Ада.

Шотик и Даня переглянулись.

— Одобрямс, — кивнул отец, — одевайтесь, пора завтракать и по домам.

Даня подошел к Аде и неумело поцеловал её в губы.

Глава двадцать девятая

Лидос охватила паника. Из общежития Ада исчезла, а мобильный её отключен. И это в тот момент, когда информация о смерти профессора Дёгтя распространилась со скоростью звука. Первой позвонила рыдающая жена еще не осознающая, что стала вдовой.

— Лидочка, он умер… — плаксиво страдала она, — Мой Женечка умер. Евгений Петрович, ты же знаешь, у него было слабое сердце.

О его сердце Лидос слыхом не слыхивала. Зато точно знала, с какой ненавистью супруги относились друг к другу. Жизнь в советской, а потом и в российской колонии при ООН, отличалась крайним своеобразием. После возвращения оттуда многие пары если не разводились, то находились в перманентном разрыве отношений. Эта плачущая женщина — Ирина, знала всё про своего мужа и, конечно, о его похождениях. Периодически мстила тем же, поэтому в искренность её всхлипываний Лидос не очень верила. Печальней было другое…

— Врачи однозначно сказали — внезапная смерть от острой коронарной сердечной недостаточности. Но оказывается, если человек умирает не в больнице, да еще в одиночестве, этим занимается полиция. Два часа меня мучили дурацкими вопросами и намёками. Почему-то считают, что Женечка был не один — продолжала Ирина.

— Ну, неужели… — как можно искренней попыталась удивиться Лидос.

— Да, представляешь, какая глупость. Его нашли мертвым на полу спальни. Голым. И что? Он всегда спит голый. Почувствовал себя плохо, встал и грохнулся… Ужас!

— Ничего не украли?

— Нет. Я туда ездила. Всё на месте.

— А может женщина?

— У него от баб такого не бывало, — искренне брякнула Ирина и тут же спохватилась. — О чем ты говоришь?! Какие женщины. Это в прошлом. Он же уважаемый человек, заведующий кафедрой, как можно такое предполагать.

— Действительно, — поддакнула Лидос. Она понимала, что Ирина не хочет скандала. И это радовало.

— Вот ты и подтверди!

— Я-то причём? — напряглась Лидос.

— Охранник сказал, что в тот день ты приезжала на наши дачи.

— Ты путаешь?! — сердце у Лидос ушло в пятки. — Еще не хватало мне с твоим мужем на даче шарахаться. Он на кафедре надоел.

— Но ты же там была?

— Ваша соседка попросила найти дизайнеров для отделки дома напротив. Туда я заходила. Мне бы и в голову не взбрело идти в гости к Евгению Петровичу.

— Так ты его не видела? Ни одного, ни с кем?

— Если бы на вашей даче кто-то был, я бы услышала какие-нибудь звуки.

— Правильно, и я о том же! Подтверди это в полиции,… пусть они своими делами занимаются.

Глава тридцатая

В вестибюле общежития на пластиковом столе стояла большая фотография Евгения Петровича в траурной рамке и лежали красные гвоздики. Никто из абитуриентов не обращал внимания на эту деталь интерьера. Только Ада остановилась, как вкопанная. На стене висела написанная тушью от руки биография профессора, а в конце значилось — внезапно умер от острой сердечной недостаточности.

Нинка ткнула её в бок:

— Чего ты, пошли, а то еще передумают.

В руках она держала две сумки, одну свою, а вторую с вещами Ады, которые предусмотрительная комендантша на всякий случай спрятала в подсобке.

Ада развернулась к выходу и едва не столкнулась с Лидией Константиновной.

— Ты где пропадала? — не столько прошептала, сколько прошипела она.

— С подругой, — растерялась Ада.

— Мы опаздываем, — с вызовом подтвердила Нинка.

— Пошла вон отсюда, — грозно огрызнулась Лидос.

— Кто ты такая? — не осталась в долгу Нинка.

Ада встала между ними.

— Я сейчас, ты иди… — и довольно резко подтолкнула подругу к выходу.

Поскольку мысли Нинки крутились вокруг предложения Шотика, на всё вокруг ей было наплевать.

Лидия Константиновна направилась к фотографии, сложила аккуратно рассыпавшиеся цветы. Подождала, пока к ней подошла Ада.

— Меня вызывают в полицию. Нужно подтвердить, что никого на даче кроме него, — она кивнула на фотографию, — не было.

— А вдруг меня кто-то видел?

— Оказалось, не видел.

— Значит, я вам больше не нужна?

— Чем быстрее исчезнешь, тем будет лучше.

— А как же учёба?

— О… похоже на шантаж?

— Скорее на обещание.

Лидос в упор посмотрела на Аду. Не такая простая эта девушка. Может и напакостить. А что она, в сущности, теряет? Расскажет, как профессор её заманил, как соблазнил, как умер на ней, и как возникшая женщина предложила уехать…

У Ады и в голове такого не было. Но от отчаяния она цеплялась за единственную соломинку. Поэтому в глазах светились мольба и решительность. Это произвело впечатление.

— Подавай документы, — сухо сказала Лидос, — и не отсвечивай здесь. Когда нужно будет прийти, позвоню.

Ада еле сдержалась, чтобы не расцеловать Лидию Константиновну.

Глава тридцать первая

Лёня Айсберг всегда боялся навязчивых мыслей, но был, подвержен им. Вот и сейчас мысль о соучредителе отравляла ему жизнь. Влад Валюхин сыграл важную роль в становлении их совместного бизнеса. Главное, благодаря обширным связям в политических и правоохранительных структурах, доставшихся ему от отца — зампреда советского Госплана.

Поначалу всё шло хорошо, но в какой-то момент Влад затормозил. Женился, пошли дети, потерял инициативу. Официально выпихнуть его из бизнеса, не было ни каких оснований. Но и дальше идти уже не по пути. Лёня путался в своих желаниях, но не мог не обдумывать этот вопрос.

— Так чего от тебя хотела Лидос? — спросил он Кумова, когда тот возник в его кабинете.

— Да у неё завкафедрой внезапно умер.

— Убили?

— Почему? Нет. Поехал на дачу, лег в постель и умер. Говорят — острая сердечная недостаточность.

— А чего Лидос так разволновалась?

— Как-никак коллега.

— Кто ж теперь, на его место?

— Скорее всего, предложат Лиде.

— Вот! — возбудился Айсберг, — самое то! Она же давно мечтала об этом месте! Я помню… спрашивала меня, нельзя ли как-нибудь профессора подтолкнуть…

— Она-то не причём… — тут же всполошился Юлий Юрьевич.

— В том-то и цимес! Она и пальцем не повела, а место освободилось.

— Просто дождалась.

— А нам сколько ждать? — неожиданно спросил Айсберг.

— Чего? — не понял Кумов.

— Когда Влад, вот так сковырнётся, — при этом Лёня подмигнул и рассмеялся, давая понять, что пошутил.

«Ах, вон, ты куда…» — подумал Кумов. Испугавшись, что правильно понял, рассмеялся еще громче.

— Да… повезло Лидочке. Скоро будем обмывать должность, — все так же игриво продолжал Лёня.

— А как же, и Влада позовём! — запустил пробный шар со своей стороны Кумов.

— Передай мои поздравления. А над списком гостей подумай. Может, кое-кого пора вычеркнуть.

Его смех прекратился внезапно, уступив место холодному испытывающему взгляду, от которого Кумов постарался поскорее скрыться в приёмной.

Глава тридцать вторая

Квартира оказалась просторной. Хоть и двухкомнатной. Комнаты удачно разделялись кухней, перед которой еще был большой холл. Несколько лет Шотик держал её для любовных утех. Теперь решил предоставить Дане. Пусть он отвечает за девчонок. Нинка сумела разжечь в сердце Шотика если не пожар, то приятное томление. А Даня вился вокруг Ады с нескрываемым восторгом. Главное, можно было ситуацию держать под контролем.