Требую развода! Что значит – вы отказываетесь?! - Наталья Ринатовна Мамлеева Страница 8

гостей. Надо же, а Ториона среди гостей нет, хотя его отец здесь – сидит справа от короля Эренбела, совсем недалеко, настолько, что у нас есть возможность обменяться долгими, напряжёнными взглядами. Но в итоге я покорно склоняю голову и отворачиваюсь. Нет смысла бросать вызов ещё и ему. Он предпочитал оставаться в стороне от наших с Торионом отношений, но и напрямую мне не вредил.

Удивительное чувство, когда ты словно знаешь всех вокруг, а они тебя – нет. Скосила взгляд на Владыку. Пожалуй, его я не знаю. Ведь тогда, три года назад, он сидел рядом с королём Эренбела, но я даже не замечала его: была настолько влюблена в Ториона, что глаз не сводила со своего мужа.

А зря. Нужно было любоваться Владыкой. Тут хотя бы есть, чем усладить взор.

– Нравлюсь? – внезапно раздался вопрос, и мужчина медленно повернулся ко мне.

– Вы и сами знаете, насколько привлекательны для женщин.

– Так ты всё-таки попытаешься меня соблазнить? – вздёрнул он бровь.

– Я сказала о вашей привлекательности, а вы подумали о соблазнении. Неужели вы сами хотите, чтобы я вас соблазнила?

На чувственные губы легла улыбка.

– Я бы хотел за этим понаблюдать. Это не так просто, девочка, как тебе может показаться.

От его голоса с лёгкой хрипотцой по телу разлилась нега. Странное ощущение. Уже давно забытое. Когда-то, очень и очень давно, Торион вызывал во мне это чувство, но оно быстро сменилось страхом.

– Я подозреваю, что вы опытный мужчина. Также могу предположить, что я не в вашем вкусе.

Он осмотрел меня медленно. Мне даже показалось, что в его глазах я заметила удовольствие, но лишь показалось, потому что он припечатал:

– Девственницы мне не по душе.

Телом я, может, и девственна, но вот душой… душой я изранена. И лучше бы забыть весь мой опыт постельной жизни.

– Тогда хорошо, вам проще будет сдерживаться.

– Мне сдерживаться? – изумился Владыка и наклонился ко мне так, что наши губы разделяли не больше пятнадцати сантиметров. – Считаешь, что мне потребуется самообладание, чтобы не прикоснуться к тебе?

– Почему вы злитесь? Я лишь говорю очевидные вещи: рядом молодая и красивая жена – в своей красоте я не сомневаюсь, и вы имеете полное право получить от меня всё, на что может претендовать мужчина в браке, но я искренне рада, что девственницы – не в вашем вкусе.

Он некоторое время смотрел на меня изумлённо, а затем резко отстранился. Его злость не ушла. И я не понимала, почему его настроение вдруг так внезапно изменилось?

Гости расселись по своим местам. Зазвучала осторожная тихая музыка – благодаря заслону, отделяющему первые два круга столов, здесь царили тишина и спокойствие, такие, словно мы находились в зале дворца. Акустика тоже была соответствующей. Магия творит чудеса.

Магия, которая всегда мне была недоступна.

Раздался хрустальный перезвон. Я поднялась и покосилась на Владыку. Он сверлил меня взглядом и затем поднялся. Пришло время для речи короля.

Но её не последовало.

Глава 4

– Полагаю, что как жених я имею право на некоторые вольности, – взял слово дарханец и поднял свой бокал с рубиновой жидкостью. – Сегодня не будет никаких тостов, кроме моего. Музыка, песни, танцы… всё на усмотрение организаторов этой чудесной свадьбы, – последнее прозвучало с сарказмом, – но позвольте мне насладиться красотой своей невесты в тишине. – Гости молчали, лишь с некоторой жалостью и недоумением взирая на нас. Эрклэм поднял бокал. – Первый и последний на сегодня тост. За красоту моей супруги!

Уел. Я сжала кулачки, стараясь сохранить улыбку на лице. Я позволила себе сказать самоуверенно о своей внешности, а он взял и поднял за это тост в насмешливой манере. М-да, в этом браке будет тяжело!

– За красоту новобрачной! – повторили гости.

И уже тише, только для меня, Эрклэм добавил:

– И её благоразумие…

Он осушил бокал и сел первым. Всё моё тело было натянуто, словно струна, и я буквально заставила себя сесть. Но напряжение никуда не ушло. Казалось, оно увеличивалось с каждой секундой, проведённой за одним столом с дарханцем.

Музыка лилась рекой. Представления сменялись перед нами: песни, театральные постановки, танцы… нас развлекали. Гости выходить в центр не решались, но с каждым часом хмелели и смелели всё больше. Солнце перешагнуло зенит, затем прошло три четверти своего пути и близилось к закату. Я ела, пила, но едва ли чувствовала вкус. Щёки краснели, в голове было множество воспоминаний и событий.

Я оглядывала зал. Я не видела лица своей убийцы, но мне было интересно… здесь ли она? Та, что была третьей в наших отношениях?

– Дая, – позвала меня младшая сестра.

Я улыбнулась. Бросила взгляд поверх её головы, чтобы увидеть родителей – они отвлеклись на разговор с сыном герцога, поэтому не заметили, как Милисента ушла из-за стола. Лучше бы проигнорировал приглашение на торжество… Неужели было так сложно? Или решил растоптать свою гордость? Уверена, его любовница обязательно бы его утешила даже в такой трудный момент.

Я взяла девочку на колени. Ей сейчас всего лишь шесть… А я помню её старше. Непривычно. Но она единственная, любовь к кому я сберегла и сохранила. Моя маленькая девочка. Я обязательно её заберу. Обязательно.

– Ты не устала? – спросила осторожно и заправила за ухо каштановый локон, выбившийся из причёски. – Должно быть, утомительно сидеть тут весь день…

– Всё хорошо, но меня пугает мама, – произнесла сестра и опустила взор. – Она говорит, что мы все погибнем из-за тебя.

К нашему разговору прислушивался Эрклэм. Но я старалась делать вид, что меня не касается его любопытство.

– Мама преувеличила, малышка, – сказала мягко. – Она просто напугана моим выбором.

– Почему ты выбрала этого сурового мужчину вместо доброго Ториона? – без обиняков спросила Милли. – Он мне куклу подарил! Такую красивую…

Она подняла к свету действительно восхитительную фарфоровую куклу. Такой же куклой для Ториона была и я. Только ему нравилось каждый день оставлять на мне сколы, и вскоре я стала склеенной игрушкой, больше не интересной своему хозяину.

– Обещаю, позже я тебе подарю куклу ещё красивее, – заверила я. – А ты обещай их любить и заботиться. Обо всём – живом или неживом – всегда нужно заботиться и проявлять доброту. Запомни мои слова, Милли.

– Ты оставляешь нас, да? – догадалась Милисента. – Ты больше не вернёшься? Родители говорят, что тебя убьют.

Рядом хмыкнул Эрклэм. Захотелось пихнуть его в бок локтем, но это было бы уже слишком.

– Мне придётся уехать, Милли, но я вернусь к тебе. Только пообещай мне как можно меньше слушать наших родителей.