Няня из другого мира - Анастaсия Бран Страница 8

Я пожала плечами, старательно изображая из себя наивную дурочку. Да, может я и перегнула палку, но от своих слов отказываться не собираюсь.

— Вполне. Почему бы и нет?

Губы Розвальда сжались в тонкую линию. Аура вокруг него сгустилась еще сильнее, и я почувствовала, как воздух стал тяжелым, а ощущение надвигающейся бури стало просто невыносимым.

— Мисс Элиза, —голос графа был полон ярости. — Кажется, вы немного не понимаете, что говорите…

Я нервно сглотнула. Вот черт, похоже, я снова разворошила осиное гнездо…

Глава 9

Я ожидала взрыва или строгого выговора, на крайний случай, увольнения, но внезапно недавний гнев в глазах мужчины, сменился холодным расчетом и решимостью.

– Так, мисс Элиза, – тихо произнес он. — Кажется, надо кое-что вам объяснить.

В его голосе больше не было ярости, но от этого ледяного спокойствия стало лишь страшнее. Я осторожно опустилась на стул, предвидя очередной упрек за потакание капризам его дочери, но граф вдруг сложил пальцы домиком и посмотрел на меня с непроницаемым выражением.

– Какое у вас представление о воспитании моей дочери?

Я моргнула. Вот так сразу? Не «вы вообще понимаете, что натворили»? Не «как вы смеете устраивать балаган за столом»? Ну ладно, раз он хочет серьезного разговора, я его не разочарую.

– Мое представление? – я сложила руки на груди. – Очень простое. Анабель – живой ребенок, и ей нужно давать возможность быть собой. Она не фарфоровая кукла, а настоящая девочка, с эмоциями, желаниями и характером. И я собираюсь научить ее быть самостоятельной, а не просто «маленькой принцессой».

Бровь графа медленно поползла вверх.

– Маленькой принцессой?

– Да, – с вызовом повторила я. – Потому что именно так вы ее воспринимаете. Тонна красивых платьев в гардеробе, изящные туфельки, ровная осанка, тихая, послушная… но это не ее суть. Анабель – непоседа, и в этом нет ничего плохого. Просто у нее очень много энергии, и эту энергию нужно направить в правильное русло.

– Например? – Розвальд откинулся на спинку стула.

– Дополнительные занятия, – не мешкая, ответила я, пытаясь вспомнить, чем вообще занимались дети в прошлом. – Фехтование, верховая езда, спортивные игры. Ей нужно двигаться, а не только музицировать и учиться вышиванию.

Граф вдруг побледнел, словно я только что предложила научить его дочь подрывать здания.

– Вы, должно быть, шутите? – его голос наполнился поистине арктическим холодом. – Какие спортивные игры? Какие тренировки? Вы предлагаете мне превратить леди в деревенского сорванца?!

– Я предлагаю вам дать ей возможность быть ребенком, – парировала я. – Прыгать по полигону, скакать на лошадях, бегать…

– Девочки не должны бегать, как умалишенные! – рявкнул он, ударяя ладонью по столу.

Я откинулась на спинку стула и фыркнула.

– Простите, а кто сказал, что не должны? Ах да, эти ваши мужские предрассудки...

– Леди воспитывают иначе, – резко оборвал меня мужчина. – Чтобы стать достойной женой, ей необходимо научиться тому, что должна уметь женщина.

Я почувствовала, как внутри у меня будто взорвался вулкан.

– То есть вся ее жизнь должна свестись к тому, чтобы стать хорошей женой? – я прищурилась. – Вы серьезно? Такой судьбы вы желаете собственному ребенку?

Граф нахмурился непонимающе.

– А что в этом плохого? Женщина должна быть украшением семьи, заботиться о муже, детях, доме…

– Нет! – я сжала кулаки, привстав на месте, и подалась к Розвальду, окинув его горящим от злости взглядом. – Женщина может и сама всего добиться! У нее может быть свое дело, увлечение или предназначение! Она не должна рождаться только для того, чтобы быть чьей-то гордостью!

Граф дернулся, как от удара и вдруг закашлялся. Настолько неожиданными оказались для него мои слова.

– Вы… – выдавил он, пытаясь прийти в себя. – Вы всерьез считаете, что женщинам стоит заниматься… работой?

– Хотите сказать, абсолютно все женщины на свете сидят дома и не работают? – я наклонилась к нему еще сильней. – А как же крестьянки, которые трудятся от зари до зари? А прислуга? Чем аристократы отличаются от них? Действительно, зачем Анабель что-то из себя представлять, если можно выдать ее повыгоднее замуж и запереть в замке, чтобы только и делала, что рожала наследников мужу? А если у нее есть мечты, или талант к чему-то невероятному? Вы готовы задавить это в своем ребенке ради каких-то традиций? Лишить ее счастья?

Мужчина посмотрел на меня так, будто я только что прилетела с другой планеты, и нехотя произнес.

– Это… это нонсенс.

– Это реальность, – отрезала я.

Повисла гнетущая тишина. Граф явно не знал, как реагировать на мои слова. Его взгляд метался между недовольством и смятением, словно внутри него шла борьба. Но тут дверь столовой с шумом распахнулась, и в комнату вбежала Анабель. Щеки ее пылали, глаза горели возбуждением.

– Папа! – выкрикнула она.

Мы с графом повернулись к ней, все еще оба ошеломленные нашим спором.

– Что? – выдохнул он.

Она посмотрела на него, потом на меня и, улыбнувшись, выпалила:

– Я хочу, чтобы мисс Элиза стала моей мамой!

В комнате повисла звенящая тишина. Граф застыл как статуя, и я тоже.

Божечки… Чую, предыдущий шторм был всего лишь маленьким дуновением ветерка, в сравнении с тем, что сейчас произойдет…

Глава 10

– Что?.. – Розвальд поперхнулся и резко закашлялся, явно не ожидая услышать нечто подобное. – Что ты сказала, Анабель?

Девочка, ничуть не смутившись, подняла на него взгляд и с полной уверенностью повторила:

– Я хочу, чтобы мисс Элиза стала моей мамой!

Я закрыла глаза и мысленно простилась с жизнью. Отлично. Теперь меня точно либо сожгут на костре за неподобающее поведение, либо вышвырнут из поместья быстрее, чем я успею сказать «Это недоразумение!».

Но, к моему удивлению, граф в этот раз не стал сразу ругаться. Лишь поджал недовольно губы и нахмурился.

– И как же, по-твоему, я должен это понимать? – наконец выдал он слегка охрипшим от удивления голосом.

Анабель довольно подпрыгнула и взяла меня за руку, прижавшись к ней щекой.

– Все просто! Мисс Элиза заботится обо мне, защищает меня, и она добрая! Она не такая, как остальные няни, которые всегда пытались меня переделать! С ней мне весело и спокойно! А значит, она должна быть моей мамой! – девочка