Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена! - Анна Кривенко Страница 8

Я замолчала. Выпалила всё, как на духу. Тема непростая, но я без труда разобралась в ней вчера. Книга была написана простым и доходчивым языком, поэтому большого ума и не нужно было, чтобы всё это понять…

Годфри вскинул брови.

— Вы отлично осведомлены, миледи, — сказал он. — Хэдрик Второй… Давненько я не слышал этого имени.

Бернард вступил в разговор:

— А что вы скажете о торговых союзах? Его величество сейчас работает над укреплением связей с Восточным княжеством.

Я невольно улыбнулась, почувствовав себя увереннее.

— Торговые союзы могут быть выгодны, но только если условия справедливы для обеих сторон. Восточное княжество — сильный поставщик пряностей, но их контроль над портами… — я продолжила, приведя несколько конкретных примеров из хроник.

Лорды задавали один вопрос за другим. Годфри, Бернард, а потом даже Ричард подключился, видимо, забыв о своём безразличии. Я цитировала факты, приводила исторические примеры, вспоминая всё, что читала накануне.

Себастьян молчал. Его лицо становилось всё мрачнее с каждой минутой. Молодые лорды, которые вначале смеялись, теперь сидели молча, опустив глаза.

— Ваша супруга — редкий бриллиант, Себастьян, — сказал наконец Годфри с искренним восхищением, когда тема была исчерпана. — Удивительная память и знания на высшем уровне! Большая редкость среди женщин, скажу я вам…

— Более того, — добавил Бернард. — Похоже, миледи понимает реальную политику лучше, чем многие наши советники.

Лорды рассмеялись.

Себастьян не ответил. Я уловила, как его рука сжалась в кулак под столом.

Но Годфри не остановился:

— Но скажите, Себастьян, ведь это платье вашей матушки, не так ли? Кажется, я видел его на ней ещё двадцать лет назад, — он указал на мой старомодный наряд.

Тишина была ему ответом несколько томительных мгновений, пока муж переваривал очередное жуткое унижение.

— Это так, — процедил Себастьян сквозь зубы.

Годфри качнул головой:

— Неужели у вас так плохо идут дела, что ваша супруга вынуждена носить столь древние наряды?

Муж не ответил, а я позволила себе лёгкую улыбку:

— Некоторые вещи, милорд, выдерживают испытание временем, как и люди. Это платье получило второй шанс на жизнь с моим приходом в эту семью. Пусть это будет во славу памяти о матушке…

И снова удивление и одобрение во взглядах. Во всех взглядах, кроме одного…

Глава 7

Выстояла

Дверь за последним гостем закрылась с глухим стуком. В холле воцарилась напряжённая тишина, и я почувствовала, как тянущаяся весь вечер ниточка напряжения наконец-то оборвалась. Я сделала шаг назад, поправляя складки на платье.

Себастьян стоял рядом, по-прежнему изображая спокойствие, но я чувствовала его ярость, как чувствуют приближение грозы.

Мы с ним вышли проводить лордов, как положено достойной семье, но в этой «семье» на самом деле не было ни достоинства, ни уважения, ни благородства. Себастьян игнорировал меня весь оставшийся вечер. А когда лорды начали любезно прощаться со мной, до скрежета сжал челюсти.

Когда дверь закрылась, он развернулся. Лицо, которое ещё минуту назад сохраняло показное равнодушие, теперь стало гневным, искаженным: лживая маска была сорвана.

На меня обрушился шквал ярости.

— Ты! — прошипел он, делая шаг вперёд. — Устроила жалкое представление, монастырская крыса?

Его рука взлетела так быстро, что я даже не успела вздрогнуть. Звонкий удар пришёлся на щёку, и боль сразу вспыхнула огнем. Я зашаталась, хватаясь за стену, и тут же почувствовала солёный привкус во рту.

Щека горела. Невиданный гнев — не страх, а именно гнев — наполнил душу до краев, заслоняя боль. Я прижала руку к лицу, чтобы удержать дрожь, но сами собою вырвались слова:

— И это всё, что вы можете, Себастьян? — произнесла дрожащим от негодования голосом. В нём было столько ярости, что я саму себя не узнавала. — Бить женщину? Это ваш единственный способ показать силу?

Глаза Себастьяна хищно сузились.

— Думаешь, ты сегодня победила? Думаешь, они слушали тебя, потому что были восхищены? — он схватил меня за плечо, сжав так сильно, что я вскрикнула. — Ты выставила меня дураком перед ними, Делия!

Я вскинула голову, хотя боль от его хватки почти затуманивала разум.

— Вы сам выставили себя дураком, Себастьян, — выдохнула я, чувствуя, как отчаяние обжигает горло. — Сначала своей ленью, потом безразличием. Разве это я сама по себе решила сидеть за столом в платье вашей матери? Или я первая начала разговор с лордами о политике?

— Замолчи! — зарычал он, дёрнув меня ближе к себе. Его лицо оказалось так близко, что я видела напряжённые жилки на его шее.

— Почему? — продолжила я, не контролируя себя и совершенно наплевав на последствия. Не даром монахини пророчили мне короткую жизнь с таким характером. — Потому что правда режет слух? Или потому, что я оказалась не такой глупой, какой вы надеялись видеть свою жену?

Хватка мужа усилилась, а я судорожно попыталась вырваться.

— Я ещё не закончил, — прошипел Себастьян, наклоняясь ближе. — Я предупреждаю тебя в последний раз: знай свое место, Делия! Жена должна быть скромной…

— Вы бы лучше нашли мне платье поскромнее, Себастьян, — выдохнула я, и голос мой дрогнул от возмущения. — А то это слишком бросается в глаза своей нищетой…

Его рука разжалась так резко, что я едва удержалась на ногах. Себастьян отступил на шаг, тяжело дыша, словно разъярённый бык.

В комнате стало тихо, слишком тихо. Только его громкое дыхание и моё судорожное сердцебиение нарушали эту тишину. Я стояла, выпрямившись и не отступая назад, хотя внутри всё кричало, умоляло бежать.

Мне было страшно. На самом деле я не истукан, чтобы не бояться такого человека. Щека пульсировала болью, и я знала, что муж мог ударить меня ещё раз, ещё сильнее, но… не могла поступиться справедливостью.

Себастьян вдруг отступил ещё на шаг, закрыл глаза и громко выругался.

— Проклятая… — прошептал он, но не договорил. Он резко развернулся, громкие шаги раздались по мраморному полу, а затем дверь кабинета захлопнулась с таким грохотом, что я вздрогнула.

Со своего места я сдвинулась не сразу. Ноги не слушались, да и пережитый стресс всё еще не позволял двигаться. Только спустя несколько секунд я заставила себя повернуться к лестнице.

Когда поднялась в свою комнату, мне казалось, что я прожила целую войну. Дверь захлопнулась за моей спиной, и я тут же