Теория гибрида - Пенн Кэссиди Страница 8

криков и крови. Я вспомнила голоса, выкрикивающие мое имя, и пару светящихся желтых глаз, пристально смотревших на меня, прежде чем моя память расплылась по краям. У меня чертовски болела голова, и когда я начала приходить в себя, поняла, что у меня также болит челюсть. Мне было холодно и липко, в комнате становилось душно.

— Mon cher (с фр. Моя дорогая), — раздался глубокий голос, прервавший мои быстро вращающиеся мысли.

Фауст отодвинулся в сторону, отпуская мое лицо. Бастиан сел в изножье кровати, прижимая мои ноги к матрасу, хотя убрал большую часть давления. На самом деле в этом не было необходимости, поскольку магия удерживала меня на месте. Под его ладонями я почувствовала покалывающее тепло, которого мне внезапно захотелось больше.

— Что ты помнишь? — Его фиалковые глаза изучали мои. — Ты помнишь что-нибудь из того, что произошло в посольстве?

— Я… — Я напряженно думала, нахмурившись, пока мой разум пытался найти образы. Я пробиралась сквозь то, что было реальным, а что нет, пытаясь снова собрать кусочки воедино.

В посольстве никого не было. Бар с Фаустом… Я взглянула на него, вспоминая ощущение, когда его губы яростно впились в мои, и как я оттолкнула его, сказав, чтобы он никогда больше не прикасался ко мне. Его слова были язвительными, ранившими меня до глубины души, и все же он был здесь.

— Бомба, — прошептала я, когда на меня нахлынули воспоминания. Той ночью, когда мы с Атласом лежали на кровати в моей комнате в посольстве. Мы расслаблялись, пока я слушала его разговор. Я была так зла на Фауста, что нашла утешение в губах Атласа. Но потом…

— Шон! — Внезапно я снова попыталась сесть, потянув за магию, обвившую мои запястья. Я зашипела, отчаянно пытаясь освободиться. — Где мой брат?! — Потребовала я ответа.

Я вспомнила… Я вспомнила камеру, клетки, моего брата. Я вспомнила, как тащила его, такого хрупкого и сломленного, из той холодной цементной комнаты. Но он был жив. Он был жив, и я должна была добраться до него прямо сейчас.

— Хватай ее, — рявкнул Фауст. Он сделал выпад, прижимая мои плечи к матрасу, но я сопротивлялась. Бастиан снова схватил меня за ноги, и это теплое покалывающее ощущение переместилось к моим бедрам, медленно распространяясь по всему туловищу, продвигаясь к верхней части тела.

— Что ты со мной делаешь?! — Я зашипела. Мои клыки пульсировали от потребности отбиться от него и прокусить себе путь к освобождению. Мне нужно было вцепиться в него, разорвать на части и убраться из этой комнаты. Кожа вокруг моих глаз натянулась, мое существо просвечивало насквозь. — Мне нужно пойти к нему, ты, блядь, не понимаешь? Я должна увидеть своего брата!

— Calmez-vous, calmez-vous (с фр. успокойся, успокойся), — ворковал Бастиан, успокаивающе поглаживая мою икру, — пока ты не поранилась. — Его фиалковые глаза ярко сияли от беспокойства.

— Убирайся из моей головы, Бастиан, — выплюнула я. Я чувствовала, как он копается там, манипулируя моими эмоциями, чтобы подчинить монстра.

— Я не в твоей голове, mon cher, — спокойно сказал он. — Прямо сейчас, похоже, это не очень приятное место для пребывания.

На мгновение замерев, я уставилась на чернокнижника, который все еще не убрал от меня своих рук с магией. Что бы он ни делал, это, по-видимому, сработало, потому что мое сердцебиение начало замедляться, и паника начала спадать.

— Вот она, — сказал он, и кривая улыбка тронула его полные губы. — Вернись ко мне, красавица.

Фауст появился в поле моего зрения, полностью закрыв Бастиана. Он уперся своими толстыми, покрытыми татуировками руками по обе стороны от меня, приблизив свое лицо к моему. Я часто задавалась вопросом, удосужится ли кто-нибудь когда-нибудь научить этого человека, что такое личное пространство.

— Если мы позволим тебе встать с этой кровати прямо сейчас, никто не знает, что ты натворишь. Ты подвергнешь опасности каждого человека в этом доме, может быть, даже всю стаю. Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы Кейт была в опасности? Потому что она прямо внизу, следит, чтобы у тебя было что поесть, когда ты не психуешь до чертиков. Тебе нужно перестать вести себя как ребенок и подумать.

— Я едва ли достаточно сильна, чтобы сразиться с тобой, не говоря уже о том, чтобы причинить вред оборотню.

— Ты сейчас не совсем в себе, — сказал он.

— Что это значит? — Меня тошнило от его расплывчатых ответов. Я не представляла опасности для этой стаи и Кейт. Я бы никогда не причинила ей вреда.

— Мы должны дождаться…

— Нет! — Я зашипела. Фауста это нисколько не смутило. — Мне нужны ответы прямо сейчас. Что произошло, пока меня не было? Почему ты запер меня в этой комнате, как какого-то пленника? Я думала, мы покончили с этим, Фауст.

Он моргнул, глядя на меня, его глаза метались между моими с выражением растерянной сосредоточенности, как будто он пытался решить, стоит ли ему просто объясниться сейчас и избавить себя от множества проблем, которые я была готова ему доставить. Я думала, он снова откажется, но он удивил меня, когда глубоко вздохнул и отпустил меня. Он откинулся назад, и только сейчас я поняла, что он оседлал мою талию.

— Кое-что произошло, пока мы были под посольством. Есть вещи, о которых твоя мать решила тебе не говорить…

— Моя мама? — Спросила я, перебивая его, широко раскрыв глаза. — Она тоже здесь? Она с Шоном?

Мне было интересно, знала ли она, что Шон все еще жив. Она никак не могла знать об этих клетках и о том, что они с ним делали. Элоди, возможно, напивалась до бессердечного ступора, но она любила своего сына. Она также любила меня, по-своему, по-идиотски.

— Сосредоточься, — коротко сказал он. — Мне нужно, чтобы ты сосредоточилась на том, что я говорю, потому что, когда Атлас и Август вернутся, нам всем нужно обсудить, что будет с тобой дальше. Я не валяю дурака. Ты должна знать, насколько это серьезно. То, что там произошло…

— Тогда выкладывай это, черт возьми! — В отчаянии откинув голову на подушку, я ждала. Он свирепо посмотрел на меня, но я уже привыкла к его презрению, и оно больше не производило того эффекта, на который он надеялся.

— Ты гибрид, — сказал он прямо. В комнате воцарилась тишина. Я ждала кульминации или ухмылки. Я ждала, что теперь, когда ему удалось привлечь мое внимание, он скажет мне правду. Но он просто смотрел прямо на меня, не мигая, с ровно бьющимся сердцем. Мои губы приоткрылись, но с них не сорвалось ни звука. Я была в растерянности. Поэтому