Прикосновение смерти - Т. Л. Мартин Страница 76

Он кашляет, делая еще один глоток виски, но все же продолжает пить. Я не знаю, сколько ему удается выпить, прежде чем он, наконец, ставит фляжку на место.

— Парень едва усадил меня на тротуар, когда все разлетелось в клочья. — Он делает паузу, качает головой, его следующие слова слабые, надломленные. — Это должен был быть я.

Я едва могу дышать, пытаясь переварить все это. Прошлая ночь снова всплывает в поле зрения, образы него, его обнаженной груди и торса, всех этих шрамов. Мои сны, это не может быть совпадением, они начались сразу после того, как он спас меня в том озере. Сразу после той ночи сформировалась моя связь с ним.

И в каждом сне я чувствовала все, что чувствовал мальчик. Я была в сознании Энцо. Воспоминания Энцо.

Если бы мое сердце не было в буквальном смысле разбито прямо сейчас, я уверена, что оно было бы в бешенстве, колотясь о мою грудь и пытаясь вырваться наружу.

Глава 41

— Расскажите о заметках, — требую я. Мои легкие теряют кислород, поскольку отчаяние в поисках новых ответов поглощает меня.

— Заметки, верно. — Мистер Блэквуд трет лицо ладонями, на его лице появляется усталость, когда он, кажется, собирается с мыслями. — Как я уже сказал, я пытался игнорировать сообщения Энцо мне. Даже начал посещать психотерапевта, убежденный, что схожу с ума. Но однажды вечером, когда я сидел за своим столом и писал отчет по моему последнему делу, ручка в моей руке внезапно… Ну, она зажила своей собственной жизнью. — Он качает головой, бездумно водя пальцем по папке. — На самом деле, это единственный способ объяснить это. Мои руки все еще держали ручку, конечно. Но внезапно я перестал быть тем, кто пишет, контролируя движения. Заметки одна за другой писались сами собой. У меня чуть не случился сердечный приступ. В тот момент у меня не было возможности отрицать это — не тогда, когда я увидел эти чертовы слова, ясные как день, прямо передо мной.

Его голос затихает, в комнату возвращается тишина. Я думаю, что он закончил говорить, что, возможно, я его переутомила, но затем он заговаривает снова.

— Однако сообщения прекратились почти сразу, как только они начались. Фактически, все прекратилось. Как будто этого никогда и не было. — Его палец постукивает по папке, стучит, стучит, стучит. — Кроме того, что у меня есть это. Возможно, никто другой мне не поверит, но я знаю правду, потому что у меня есть доказательства прямо здесь.

Мои пальцы снова дрожат, когда я беру папку. Я перечитываю каждое слово, медленно, осторожно. Не тороплюсь, как будто могу упустить какую-то скрытую деталь, если потороплюсь.

Еще несколько раз кашлянув, мистер Блэквуд продолжает.

— И так начинается история моего падения по спирали. Во всяком случае, так назвали бы это местные жители. — Я отрываю взгляд от рукописных букв, чтобы взглянуть на усталого мужчину. — Я начал исследовать. Я уже привык к расследованию, поэтому знал, как выполнять начальную работу ногами. Брал интервью у всех, от космологов до физиков и всего, что находится между ними — у любого, кто хотел поговорить со мной. Изложил свои собственные теории по этому поводу, некоторые из которых ты прочтешь ниже. Ни одна из них не является убедительной. Все это чушь собачья и пустая трата времени.

— Так вот почему вы впервые переехали сюда много лет назад? Чтобы попытаться получить ответы на некоторые вопросы?

— Решил, что это мой лучший выбор. Может быть, он найдет дорогу домой раньше, чем где-либо еще. А позже случилось это. — Он тянется за спину и берет другую книгу, затем протягивает ее мне. Это то, чего я еще не видела: Другие неразгаданные тайны.

Я кладу книгу на колени, осторожно листая ее одной рукой, а другой прижимаю пальцы к сердцу, где образуется странный узел. Я пытаюсь успокоить его круговыми движениями. Не требуется много времени, чтобы понять, о чем эта книга. 1908 год, мальчик утверждает, что видел умершую мать. 1922 год, семья из шести человек проводит вечера, разговаривая с мертвыми. 1949 год, женщина выходит из комы, утверждая, что была свидетелем другой стороны… Страница за страницей, история за историей.

Закрывая книгу, я еще раз встречаюсь взглядом с мистером Блэквудом. Мой голос нежен, когда я говорю, частично ради него, а частично потому, что давление в моей груди только усиливается, неприятное ощущение берет верх.

— Большую часть своей жизни вы посвятили попыткам разобраться в этом. Разве нет? Пытаясь разобраться, что с ним случилось. Что он пытался вам сказать.

Он хмыкает, в карих глазах появляется горечь.

— Много хорошего это принесло мне. Или ему.

— Так вот почему эта леди была здесь некоторое время назад? Я помню, как мимо проходила женщина и говорила о том, что ей не удалось установить контакт.

— Да, да. Я потерял счет деньгам, которые потратил на так называемых ясновидящих или медиумов, называйте как хотите.

Мне приходит в голову мысль, но мне нужно взять паузу, чтобы выровнять дыхание, прежде чем я заговорю. Мои пальцы продолжают круговые движения над сердцем, и я на мгновение закрываю глаза, пытаясь блокировать дискомфорт.

— Что, если… что, если он был не совсем… на другой стороне, точно?

Брови мистера Блэквуда сходятся вместе, образуя хмурую складку.

— О чем ты говоришь?

Я говорю о записках, мне хочется кричать.

Я ТЕРЯЮ СЕБЯ.

ТЬМА ПОГЛОЩАЕТ МЕНЯ.

ПОЖАЛУЙСТА. Я НЕ ХОЧУ ЗАБЫВАТЬ.

Я попробовала, каково это — чувствовать, как ты ускользаешь. Быть поглощенным тьмой и потерять всякое представление о себе. Кем ты был, кто ты есть, кем тебе предназначено быть. И я была там, в том месте, всего несколько минут. Чтобы застрять на дни, недели, месяцы… годы. Дрожь пробегает по мне. Я даже представить не могу, какая сила потребовалась бы, чтобы попытаться удержать себя после всего этого времени.

— Я просто имею в виду, что, если он никогда полностью не переходил? Если он… я не знаю. Если он каким-то образом где-то застрял? Не может ли это объяснить, почему ни один из нанятых вами специалистов не смог с ним связаться?

— Как и тот факт, что они, черт возьми, не знают, что делают.

Я качаю головой, давление внутри меня только усиливается, и мое зрение начинает затуманиваться. Что-то не так. Медленно я поднимаюсь. Я не знаю, то ли это от перегрузки информацией, то ли это что-то похуже —